— Дикси, милая, — сказала Люси, — мне нужно, чтобы ты сказала хоть что-нибудь.
Дикси покачала головой.
Люси медленно протянула руку и коснулась ее плеча. Дикси была в полном порядке, пока рука не коснулась ее обнаженного плеча, и тогда она резко вздрогнула. Прикосновение сейчас не шло ей на пользу, поэтому Люси убрала руку.
— Милая, Дикси, с тобой все в порядке?
Она кивнула, а затем голосом, лишенным всяких эмоций, но очень отчетливым, сказала:
— Да.
Ответ был столь очевидной ложью, что я едва удержалась, чтобы не сказать: «нет, это не так», но Люси была умнее меня.
— Хорошо, милая, давай вернемся в твой номер. Тебе нужно принять душ после бассейна и одеться.
Дикси снова кивнула, но ее глаза все еще были слишком широко раскрыты, а руки по-прежнему сжаты в кулаки. Что-то все еще было совершенно не правильно, но я понятия не имела, что это такое и как с этим бороться. Люси попыталась провести Дикси по коридору, не касаясь ее, что было труднее, чем кажется, но у нее получилось. Дикси пошла впереди нее. Бернардо отступил в сторону. Дикси подняла на него глаза, и в них мелькнула вспышка гнева. Всего лишь вспышка, а потом ее глаза снова стали пустыми, и она позволила Люси увести себя по коридору.
Эдуард, Донна и Питер, на чьих лицах еще не высохли слезы, наблюдали за происходящим. На лице Эдуарда не отразилось никаких эмоций, но на лице Донны их было достаточно для обоих. Питер выглядел просто сбитым с толку, Как будто он пытался понять это. Да и я тоже, но пока Дикси шла в другое место, чтобы успокоиться, мне было лучше. Я уже давно поняла, что всех не починишь, но Питеру было девятнадцать, и он еще не знал этого.
— Неужели это я сделал с ней? — спросил он тихим голосом.
— Нет, — сказал Эдуард.
— Я не уверена, — сказала Донна, что не очень помогло ее сыну.
Питер посмотрел на нее, вид у него был потрясенный.
— Я не знал, что еще можно сделать, чтобы она не рассказала Бекке.
— Я знаю, — сказала она, крепче прижимая его к себе. — Ты сделал все, что мог.
— Ты пытался увести ее оттуда, не причинив ей вреда, — сказал Эдуард.
— Угу. — Сказал Питер.
— Но она не испытывала того же к тебе. — Сказал Эдуард и показал вниз, чтобы все посмотрели на ногу Питера. По его бедру из-под мешковатых шорт стекала кровь. Это была какая-то царапина.
Донна издала короткий испуганный вскрик. Не очень-то это помогло. Она попыталась подтянуть штанину его шорт, но Питер отодвинулся.
— Я сам справлюсь, мама.
Он подтянул штанину своих шорт, и на ней не было ни царапины. Это была колотая рана.
— Это сделано не ногтями, — сказала Родина.
— Нет, — сказал Эдуард и опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть рану.
Донна снова заплакала, как будто слезы все еще были слишком близко, или, может быть, она просто не знала, что еще делать. Бывали у нее и свои моменты, но если она не старалась изо всех сил, то не всегда была достаточно хороша в критических ситуациях.
— Что она вонзила в тебя? — Спросил Бернардо.
— Авторучку, — сказал Питер. — Она схватила ее со стола, когда мы проходили мимо. Я даже не знал, что она схватила ее, пока она не воткнула ее мне в ногу. Если бы это был настоящий нож, она бы действительно ранила меня.
Там было намного больше крови, чем я ожидала от обыкновенной авторучки. Затем из небольшого прокола хлынула кровь. Это было плохо.
Эдуард наклонился поближе к ране. Он приподнял край своей белой футболки, чтобы осторожно вытереть кровь.
— Я думаю, что в ране все еще находится обломок ручки.
— Я не думал, что она так сильно кровоточит. — Сказал Питер.
— Скорее всего, она и не кровоточила, — сказал Эдуард, — но отколовшийся фрагмент продолжал входить все глубже, пока ты шел.
— Почему кровь вот так вытекает? — Спросила Донна.
— Я думаю, что обломок в ноге задел артерию.
Она издала тихий стон и побледнела
— Не смей падать в обморок, — сказала я.
Она одарила меня совсем не дружелюбным взглядом.
— Мне позволено расстраиваться.
— Да, но если кто и упадет в обморок, так это Питер. Это его нога.
Она нахмурилась, глядя на меня, но цвет ее лица стал лучше. Ее злость меня вполне устраивала, если это означало, что она удержит свое дерьмо в себе и не сделает текущую экстренную ситуацию еще более серьезной и перетягивать внимание на себя.
— Я не собираюсь падать в обморок, — сказал Питер.
— Принеси сюда тот стул, — сказал Эдуард.
Бернардо пошел за стулом, на который раньше опиралась Дикси.
— Я сам могу подойти к стулу, Тед, — сказал Питер.
— Именно при ходьбе осколок попал тебе в артерию. Больше никаких прогулок, пока доктор не разрешит.
— Доктор? Мне не так больно.
Бернардо поставил стул позади Питера, и тот начал было садиться, но Бернардо схватил его за руку, а Эдуард встал и взялся за другую.
— Удерживай ногу прямо, не сгибая ее совсем.
Я двинулась вперед, но Натаниэль опередил меня, встав на колени, чтобы поддержать ногу Питера с обеих сторон колена, так чтобы нога оставалась прямой.
— Ребята, вы пугаете меня.
— Хорошо, — сказал Эдуард. — Нам нужны чистые полотенца или что-нибудь другое, чтобы зажать рану, но мы не можем давить так сильно, как при обычном ранении, чтобы остановить кровоток.
— Салфетки подойдут? — спросила Родина.
— Да, в зависимости от того, из чего они сделаны, — ответил Эдуард.
Она пошла обратно по коридору в поисках салфеток.
Он крикнул ей вслед:
— Если ты увидишь кого-нибудь из персонала, спроси, есть ли у них дежурный врач в отеле и находится ли он в отеле. Если врач находится на месте, то пришли его к нам. Если скорая помощь будет быстрее, чем врач, то пусть персонал вызовет ее.
— Я пойду с ней, — сказал Мика. Он поцеловал меня в щеку, а затем последовал за Родиной по коридору. Брэм последовал за ними, ни с кем не посоветовавшись. Он был тенью Мики, точка.
— Скорая помощь? — Сказал Питер. — Она воткнула мне в ногу ручку, а не лезвие. Если мне понадобятся швы, разве ты не можешь просто отвезти меня?
Эдуард полностью стянул с себя белую футболку, снова неожиданно демонстрируя большую часть своего тела. Он опустился на колени и осторожно наложил белую ткань на рану. Нам нужно было остановить кровотечение, но мы не хотели давить на этот осколок и делать так, чтобы он еще больше разорвал артерию. Белая футболка начала багроветь. Нога Питера дернулась, и футболка внезапно стала тяжелой от крови, как будто ее выплеснулось много в одно мгновение.
— Тебе было больно, когда я дотронулся до раны? — Спросил Эдуард.
— Не очень, но мне трудно держать ногу неподвижно.
Я встала на колено позади Натаниэля и положила ногу Питера себе на колено. Он выглядел смущенным.
— Тебе вовсе не обязательно это делать. Я уже был ранен гораздо сильнее, чем сейчас.
Он был прав. Я видела его в больнице после того, как его изрезал тигр-оборотень. Ему было шестнадцать, и это случилось, когда он спасал меня от этого тигра, пока тот пытался меня выпотрошить. Почему почти каждый раз, когда я видела Питера, с ним случалось что-то плохое?
— У тебя раны были больше, Питер, но если рана маленькая, это еще не значит, что она несерьезная, — сказал Эдуард. Это заставило меня взглянуть на футболку, которую он прижимал к ране. Она была почти полностью пропитана кровью. Это произошло быстро. Блядь.
Мика вернулся с охапкой красивых льняных салфеток и Брэмом.
— Родина еще раз пробует вызвать «скорую». Я подумал, что салфетки тебе понадобятся раньше. — Он посмотрел на мокрую футболку и просто протянул салфетки Эдуарду.
— Я могу держать их на своей ране, — сказал Питер.
— Просто сиди спокойно, Питер. Чем больше ты двигаешься, тем быстрее истекаешь кровью, — сказал Эдуард.
Донна просто стояла и таращилась во все глаза. Ее бесполезность начинала выводить меня из себя. Она что-то прошептала, а потом сказала громче:
