Маша торопливо отперла дверь и распахнула ее, торопясь выбраться наружу.
Конечно, никакой стражи рядом не было, да и не нужна она, если вдуматься. Ведь в этой комнате селили любовниц Властителя, которые добровольно соглашались делить с ним постель и играть в странные игры. Скорее всего, их и не закрывали на ключ, зачем им бежать? Да и в отношении Маши — просто как непонятной девицы, — посчитали достаточной мерой предосторожности просто запертую дверь. В конце концов, что может сделать обычная девка?
Маша осторожно вышла в коридор, и на этом ее удача закончилась — под дверью поджидала Бесса.
— Дура-девка! — укоризненно покачала головой ключница, сразу поняв, что произошло.
Она казалась настолько искренне расстроенной непокорностью Маши, что той на мгновение даже стало совестно.
Но потом девушка вспомнила, что ей следовало делать, чтоб не огорчать ключницу, и стыд мигом исчез.
— Пожалуйста, отпустите меня! — взмолилась она, впрочем, без особой надежды.
— Нет уж, — покачала головой та, — За тебя деньги плачены, так что теперь ты принадлежишь господину.
Что же делать?! Взгляд Маши метнулся к пустому коридору за спиной Бессы.
"Общевисты не сдаются!" — решила она и бросилась на ключницу.
Это была ее последняя связная мысль…
Маша пришла в себя, с трудом осознавая, что она лежит на чем-то мягком.
Она распахнула глаза, но перед ними все плыло, будто в тумане.
— Очнулась, — услышала девушка голос управляющего.
— А ну-ка, — произнесла над нею Бесса. — Встань!
Маша совсем не собиралась повиноваться, но тело будто само поднялось. Девушка невольно испугалась — что это еще такое?!
— Теперь быстро поправь одежду и иди извиняйся перед господином, — велела ключница. — Твое счастье, ничего ты ему не сделала, так, обеспамятел на минутку. Простит. Еще, глядишь, понравится ему! Давай, иди живо!
— Н-не пойду! — говорить было страшно трудно, будто язык стал чужим, а зубы не желали разжиматься. Но Маша произнесла первые слова, дальше пошло легче: — Я общевистка! И не буду со всяким там… в дикарей играть! Это противно моему человеческому достоинству!
— А говорили, хватит, хватит! — проворочала Бесса в адрес управляющего. — Жадность вас погубит!
— Да тут зелья на лошадь хватило бы! — нахмурился тот. — Откуда ж я знал, что она так сильна?
— Воля в ней крепкая, — хмыкнула ключница. — Ну да ничего! Давай еще!
— А платить кто будет?! — вякнул было управляющий, но та перебила:
— Хозяйская игрушка, он и заплатит! Держите-ка ее!
Маша дернулась было, понимая, что от зелья, чем бы оно ни было, ничего хорошего ждать не приходится, но на нее разом навалились ключица и две служанки, не давая даже шевельнуться.
— Давайте, лейте! — скомандовала Бесса.
Тут Маше зажали нос, и ей невольно пришлось открыть рот. В горло сразу полилось что-то горькое. Девушка дернулась, но попытки вырваться были тщетны.
Пришлось глотать горькую гадость.
— Вот и умничка, — удовлетворенно сказала Бесса.
"Встать!" — велела себе Маша, но сил не было совершенно.
Наверное, это были последствия того удара по голове, которым ее наградила ключница в коридоре, после которого Маша уже ничего не помнила. Видимо, после она теряла сознание. Надо собраться с духом и бороться!
— Знахарь говорил, она будет смирной, как овечка, — как сквозь вату услышала Маша голос ключницы. — Ничего, что добавить пришлось, уж больно крепкая попалась девка. Думаю, к обеду подействует, Уж очень сильно противится, — в голосе Бессы звучало сожаление. Как будто ключница в самом деле сокрушалась о судьбе глупой пленницы.
Послышались шаги, потом хлопнула дверь, и щелкнул замок.
Пленница была снова заперта и совершенно беспомощна. Не говоря уж о зелье!
Обессиленная Маша почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы…
Глава 18. Спасительница
Хорошо смазанная телега катилась по дороге почти бесшумно. Крупная гнедая кобыла уверенно рысила вперед — возница почти не трогал вожжи, но лошадь прекрасно усвоила, что сбавлять ход не стоит, живо влетит.
Весьямиэль предавался раздумьям. Он предпочел бы делать это не на тряской телеге под палящим солнцем, а хотя бы на тенистой поляне, но выбирать не приходилось.
Итак, какова диспозиция на текущий момент? Не так уж плоха, решил Весьямиэль, любовно погладив округлившийся кошель. Конечно, поторгуйся он подольше, выручил бы сумму посущественнее, но тут уж жаловаться не приходилось. Удивительно, что на такой товар купец нашёлся, нельзя было упускать случай! Собственно, а какие имелись варианты? Прорываться с боем и уходить вскачь? Как же, это телега, а не боевая колесница, не особенно-то оторвешься от преследования…
Ну а порасспросив кое-кого вечером в харчевне, Весьямиэль убедился, что Маше, если не будет дурить, ничего особенно ужасного не грозит. О Властителе Ироне Вергийском местные рассказывали вполголоса, но со смешком. Дескать, на красивых девок падок, особенно статных и собой крупных, вроде Маши. Те, которые побывали в его логове, потом без смеха рассказывать не могли, что там творилось. "Оно, конечно, сперва стыдно малость, — рассказывала одна, угодившая в руки Властителю лет этак пять назад, а теперь державшая на паях с братом харчевню, — голым-то задом крутить, там не наряд, а название одно! А потом ничего, привыкла, оно весело даже. Господин, опять же, незлой и щедрый… Разве ж мы смогли бы дело открыть, кабы не он? Век благодарна буду!"
А в остальном Властитель был совершенно безобиден. Вот управляющий его — тот да, та еще змеюка подколодная, мужики который год собирались его в болоте искупать, но, по мнению Весьямиэля, могли прособираться еще лет двадцать. Еще, по слухам, имелась в поместье ключница, баба суровая, одна из первых полюбовниц Властителя, прижившаяся у него и крепко забравшая власть над домом в свои руки. Это могло вызвать определенные осложнения, но Весьямиэль склонен был рассчитывать на лучшее.
"Но стоит ли вообще игра свеч?" — подумал он. По-хорошему, не стоила… Без девицы путешествовать проще и сподручней, никто не пялится на её, что греха таить, выдающиеся формы, не создает лишних проблем, а сама она не влипает в неприятности. С другой стороны, без неё оправдаться перед Властелином будет намного сложнее. Да и, — тут Весьямиэль ухмыльнулся, — кто будет распрягать и чистить Зорьку? Положим, с Разбоем он сам управится, дело привычное, но от подобного — увольте!
Что ж, решено… План у него родился мгновенно: это ведь не придворная политическая многоходовка, на которые Весьямиэль был признанным мастером! А тут что? Провинциальный Властитель, к которому родные дети в гости носа не кажут, будучи наслышаны о папенькиных забавах! Это могло оказаться, по меньшей мере, забавно…
