— Я — за второй вариант. — И?..
— Господин Сеул, вы вроде бы в нашем деле не новичок. Не знаю, но я бы на вашем месте выбрал несколько дел из последних — и копнул их посерьёзнее. Местные дознаватели, разумеется, люди исключительно положительные, но, с другой стороны, при тех неблаговидных делах, что творятся в Тарибели, им точно дела нет до пропавших девиц.
— А как быть с главным нашим делом? Из-за которого мы сюда попали.
— Так ведь зацепок всё равно пока никаких нет. А тут явная аналогия прослеживается — принцесса пропала там, где пропадают многие. Раскроем это дело — может, и до неё доберёмся.
— Сожалею, Дербитто, но это единственная пропавшая принцесса.
— Да оно и понятно — не так уж их много, чтобы пропадали часто. Ну так что: выбираете дело подходящее или дальше пылью дышим?
— Дело.
«Клио» вновь потянулся влево, норовя подставить ветру борт. Тим даже с закрытыми глазами мог заметить манёвр судна — дым от салотопки тут же накрывал рулевого. В таком смраде не подремлешь: будто скотомогильник перед носом сжигают. Крутанув рулевое колесо, вернул корабль на курс, жадно вдохнул глоток свежего морского воздуха.
Ох и вонючее же ремесло у китобоев.
Одно приятно: после перетопки ворвани котлы топили уже на нужды команды. Тим выпарил и простирал всю свою одежду, жестоко убив мириады вшей, и каждый день купался в горячей воде со щёлоком. Насекомые достали его настолько, что он попросил Токса обрить себя налысо, что товарищ и сделал. Огарков после вытопки ворвани на «Клио» осталось достаточно, чтобы поддерживать огонь в салотопке неделями — сколько ни перетапливай это сырьё, горючего жира в отходах остаётся всё равно прилично. Одно неудобно: приходится мириться с жутко вонючим дымом и отложениями сажи. Даже паруса судна почернели.
«Клио» вновь рванулся влево, но Тим на корню пресёк его самовольство. Правда, на этот раз руль пришлось крутануть подальше. Ещё немного — и придётся убрать часть парусов, иначе судно попросту не удержится на курсе, перестав слушаться руля.
Токе стоял рядом с юным товарищем, будто нахохлившийся грач — руки в бездонных карманах плаща, голова, скрытая под навощённым капюшоном, втянута в плечи. Вперёд, будто клюв, выступает массивная трубка, ноздри Тима временами щекочет душистый аромат явно не табака — Токе любил иногда покурить всякую подозрительную гадость, причём не всегда безобидную.
Парус оттянуло ветром, на Тима тут же обрушился дождь. Поспешно надвинув капюшон на голову, он, для затравки разговора, прокомментировал погоду:
— Дождь.
— Я заметил, — лениво отозвался Токе. — Возьми ещё на румб вправо. Как столкнёт оттуда — значит, самое время паруса сворачивать. Да тут они и не нужны особо…
— Это как? — удивился Тим.
— Да так — тут нас течение само на юг несёт, и несёт очень быстро. Главное — при волнении держать нос к волне: море всё равно корабль будет нести.
— И далеко это течение идёт?
— Да к ледяной земле, и далее даже идёт, подо льдом. Потом, уткнувшись в берег, даёт начало большому южному водовороту. Из него, уже от северного отрога замёрзшего материка, к экватору идёт новое течение — очень холодное. Говорят, что его не водоворот пускает, а исполинская река, что идёт от тающего льда, но я в это не верю. Да, южная земля тает уже около двух тысяч лет — после того как Древние здесь устроили кавардак, но всё равно льда там осталось ещё слишком много, и там очень холодно — не могут реки течь в такую стужу. Ещё до «Клио» я однажды видел берег — там только лёд, с редкими промоинами. И везде льдины и айсберги. Жуткое место — мало кто его может увидеть. К нему не подойти из-за ледовых полей — сам не понимаю, почему нам тогда повезло так.
— Если там настолько жутко, зачем мы туда идём?
— За китами, Тимур, китов там море. Здесь нам почему-то не везёт: один кашалот слишком жалкая добыча. Капитан решил, что киты перебрались по другую сторону от течения — уже в холодную струю. Это бывает. Перейти эту морскую реку трудно — всё равно снесёт вниз, что ни делай. А если затянет на центр, и вовсе опасно — там несколько паршивых островков с рифами. Говорят, на них знатные лежбища тюленей, но проверять это не хочется — спокойной погоды в этих местах не дождаться, а если поцеловаться с рифом, никто уже не спасёт.
— Токе, извини, но я не понимаю всё равно: почему для того, чтобы перейти на другую сторону морской реки, нужно спускаться до самых льдов?
— Капитан между льдами и рифами выбрал льды. Выйдем на центр у их кромки и пойдём вдоль. Если не приближаться вплотную, опасности для «Клио» нет. Главное — не налететь на крупный обломок, а мелочь нам не страшна. У всех китобоев на этот случай по носу отличная дубовая броня. Бывает, из этих вод выходишь, а под бушпритом будто топорами всё изрублено. И ничего, идём дальше — смотреть страшно, но не мешает. Кроме того, на границе ледовых полей постоянно киты крутятся. Кашалотов мало, а вот усатых просто тьма. Нравится им там почему-то. Бывает, по три-четыре штуки за день удаётся загарпунить, так что лишних оставляют на флаге или буксируют вельботами к кромке льдов.
— Не знаю… я бы на месте капитана покрутился в районе, где убили первого кита. Думаю, нашли бы стаю ещё или тех самок.
— Вот потому ты и не капитан. Ему виднее.
— А сам как считаешь — правильно идём?
Токе, задумавшись, хорошенечко затянулся, кашлянул, выдохнул облако дыма:
— Не знаю, Тимур, я тоже не капитан. Вообще-то не лежит у меня душа идти на юг. Там не место для людей. Может, через тысячу лет, когда ледники окончательно растают, там станет хорошо. А пока там только смерть: туман, льдины, айсберги, непредсказуемые течения и шквалы. Будь моя воля — я бы не пошёл, но меня ведь не спрашивают, как и тебя.
— Капитан мне показался вполне разумным человеком. Странно, что он решил идти в такие опасные воды.
— Капитан, может, и не полез бы на рожон, но вот компания… Этот толстяк ему каждый день уши сверлит — многие слышали. Всё ему мало выручки — пеняет, что мы корабельные запасы впустую проедаем. Как будто от сухарей и солонины они разорятся. Я много ходил на китобоях, я знаю, каково это: можно три месяца барабанить в пустые бочки, а можно за пару недель взять десяток матёрых кашалотов — только успевай обдирать. Суетиться в нашем деле не стоит — не доводит суета до добра… Да разве объяснишь это прислуге Карвинса… Ох, и погодка, будь она неладна! Надеюсь, капитан хотя бы знает, где мы сейчас, — в такую темень неприятность увидишь, лишь напоровшись на неё носом.
— Ты же говорил, что опасные острова и скалы — по центру течения, гораздо западнее нашего курса. Или льдин боишься?
