Местные боевые школы, что западные, что восточные, редко применяют удары ногами выше пояса. Отсюда надобность в растяжке у бойцов минимальна, и большинство из них незнакомо с таким привычным мне гимнастическим упражнением, как шпагат. Когда между моим пахом и полом примерочной осталась примерно ладонь, брюки не выдержали и с резким треском разошлись по шву.
— К-мх-мх-м! — Прочистила внезапно пересохшее горло тётушка Зиань.
— Я не делал никаких резких движений. — Поднявшись на ноги, я оглядел дыру и высокомерно сморщил носик в отместку за её недавнюю надменность.
— Вы… — Покрасневшая, словно рак, тётушка Зиань долго подбирала слова, но всё же нашла их, — Удивительно пластичны.
Мог бы сказать, что я гимнаст, но меня бы не поняли. На Айне нет понятия профессионального спорта, кроме скачек и боёв на Арене. Поэтому я меланхолично пожал плечами и произнёс:
— Умею.
Но как бы растеряна хозяйка лавки не была, она всё же являлась мастером своего дела и быстро взяла себя в руки. Её лицо приняло отрешённое холодное выражение, и она попросила меня повторить шпагат. Когда я полностью выполнил упражнение, тётушка Зиань дала мне знак замереть и два раза обошла по кругу. После чего остановилась, и моё тело на несколько мгновений окрасилось маркерами, вызванными магией Иллюзии, затем она жестом разрешила мне встать.
— Снимайте. Я поняла. Через четверть часа всё будет готово. А пока вы ждёте, Щаднаси угостит вас чаем. — Тётушка Зиань махнула рукой в сторону выхода из примерочной.
Чай, который приготовила пожилая служанка, был достаточно хорош, чтобы я принял его за глубочайшие извинения.
— Что между вами произошло? — с бледным лицом, отпив глоток горячего напитка, спросил меня шёпотом Аун. — Впервые вижу тётушку в таком холодном бешенстве. Да и этот чай стоит почти десяток золотых за маленький мешочек!
— Ничего особенного, — пожимаю плечами, — брюки немного не подошли.
— Что? — Не поверил мне мальчишка. — Как это не подошли? У тётушки такого не бывает!
— Всё случается в первый раз. — Не удерживаюсь от высказывания прописной истины.
— С вами? — Паренёк поднял на меня взгляд поверх своей чашки, кивнул своим мыслям и договорил, — Верю.
Тётушку Зиань мы сегодня больше не увидели. Ровно через четверть часа старая служанка вынесла готовые одежды и вновь предложила их примерить. Несмотря на то, что я был полностью уверен, что всё исправлено, всё равно после примерки сел на шпагат. В этот раз брюки выдержали испытание с честью.
За пару серебряных прямо в лавке купил большую сумку и уложил в неё подаренные Ларинделем богатые одежды, сам же оставшись одетым в новое. Аун тем временем уладил все формальности со служанкой, и мы покинули лавку в полной тишине.
— Эх! — Как только мы вышли на улицу, тяжело вздохнул юноша. — Мне теперь пару дней здесь лучше не появляться. — И тут же добавил. — Пока тётушка Зиань не забудет испорченные брюки.
— Брюки же испортил я, ты-то тут при чём? — Попытался я успокоить паренька.
— Я был с вами. — Словно я какая-то зараза или болезнь, пояснил Аун. — Так что от греха…
Правда, грустил юноша недолго, не прошло и минуты, как его лицо разгладилось, и он, подняв на меня свои чистые глаза, сказал:
— Как насчёт сладкого? Я угощаю!
Так как до заката у меня не было никаких дел, я с лёгкостью согласился. Не то, чтобы я был сладкоежкой, но, как говорится, на халяву, почему бы и не нет?
Услышав мой ответ, юноша сразу потащил меня на рыночную площадь, и я быстро пожалел, что согласился. Толпы народа, через которые трудно даже протиснуться. В подобной давке кто угодно может всадить нож в спину Ауну и при этом уйти незамеченным. Остановив паренька, повесил свою сумку с богатой одеждой ему на спину, и это меня немного успокоило. Во-первых, из-за того, что мои руки теперь были полностью свободны, а во-вторых, потому что хоть какая-то, но защита для его спины.
Только моё успокоение продолжалось недолго, пока я не понял, куда паренёк меня тащит. А вёл он нас, разрезая всю толпу, к уже знакомому мне лотку, с каждым шагом заставляя меня нервничать всё больше и больше. Но, как на зло, я не мог сейчас найти никаких оправданий, чтобы мы пошли куда-либо в другое место.
Ещё до того, как мы подошли к лотку со сладостями, Аун заорал, перекрикивая гомон окружающей толпы.
— Дедушка Вьюань! — Мальчишка замахал руками. — Нам два карамельных петушка и пару ваших знаменитых медовых палочек!
Выглядящий, как древний старик, продавец сладостей поднял на нас взгляд и открыто улыбнулся. И от этой его улыбки меня всего проморозило. Стоп! Не показывать вида, что я его испугался! Нельзя! Стоит ему только подумать, что я знаю его тайну, как он меня здесь и прихлопнет. Прибьёт прямо в этой толпе, и никто из окружающих людей не поймёт, от чего внезапно умер один из гостей города.
— Два петушка? — Подслеповато прищурившись, старик переспросил мальчишку.
— Да! — Кивнул тут же Аун. — И пару ваших знаменитых медовых палочек! Я больше трёх лет их не пробовал! Уже забыл их вкус.
— Трёх лет? — Закряхтел лавочник, всматриваясь в лицо юноши.
Внезапно что-то привлекло моё внимание. Неясное, очень быстрое и опасное движение где-то за спиной. На пределе доступной мне скорости я взорвался, в резком повороте вытягивая руку вперёд. Взорвался и понял: “Не успею!”
Но до того, как что-то блестящее прошлось по спине юноши, до того, как моя ладонь успела отдёрнуть мальчишку от опасности, сухие, словно ветки столетней ивы, морщинистые руки обвили паренька и рванули к себе.
— О! Аун сын Ляао?! Ты ли это?! — Притянув к себе парня, древний продавец сладостей приподнял его над мостовой и затряс, словно плюшевую игрушку, после чего поставил его обратно на твёрдую поверхность и сказал, — Ты ещё буквально вчера вот таким был! — Его ладонь показала рост по колено. Старик цокнул языком и, качая головой, буквально упал на складной стульчик, причитая, — Как летит время. Как оно летит… Аун, да? Как твой отец? Давно ко мне не захаживал.
— Нет отца… — Мгновенно улыбка пропала с лица Ауна. — Скоро неделя как нет.
— Все уходят. — По-философски мрачно отреагировал старик и похлопал юношу по плечу. — И мы уйдём. Но в своё время. И ты не вздумай это время приближать! — Продавец сладостей перевел взгляд на меня, и я заметил в нём некоторое разочарование, словно мной недовольны. — С тебя двадцать медных.
— Но мой заказ стоит дороже! — Попытался возразить мальчишка.
— Не перечь старшим!! — Тут же вскинулся лавочник, резко поднявшись со стула, но мгновенно согнулся пополам и застонал, — моя спина!
Это было сыграно так естественно и натурально, что даже я поверил. На мгновение, но поверил. Пока вновь не увидел знак Мифрильного Ядра на этом старике.
— Не возражай! — Вручив заказ Ауну прямо в руки, лавочник с кряхтением разогнулся и похлопал паренька по щеке. — Береги себя и не забывай, твой отец обещал, что на твою свадьбу сладости закупит в моей лавке! И ты этого не забудь!
— Я не знал этого обещания. — Пискнул неуверенно Аун в ответ.
— Теперь знаешь! Или ты думаешь, старый Вьюань будет лгать по столь мелкому поводу?!! — Он и злится естественно, словно и правда зол.
Если честно, я восхищён этой гениальной театральной игрой мастера Мифрильного Ранга. Так естественно разыгрывать беспомощность старости — это надо обладать талантом! Или за многие десятки лет он настолько вжился в этот образ, что тот стал для него словно вторая кожа, если не роднее.
— Нет, что вы… — Замахал руками Аун. — Я вам верю и запомню!
— То-то! — Цыкнул языком старик и махнул ладонью. — А теперь кыш, кыш, купили, купили! Так что не мешайте другим покупателям.
Как только мы отошли на десяток шагов от лавки сладостей, я развернул Ауна спиной к себе.
“Не показалось!”
Только что купленная в лавке тётушки Зиань сумка, недавно ещё абсолютно целая, сейчас щеголяла широким, с мою ладонь, очень аккуратным и глубоким разрезом. Одним взглядом оцениваю место, куда был нацелен удар.
