Если на Севере идут баталии по поводу, что же сказал Творец в той или иной фразе, и понимать вот это слово как указание или как необязательное к исполнению пожелание, то здесь кипят бесконечные дискуссии на тему, кто чей любовник сегодня и кто кого обольстит завтра.
Все бы ничего, если бы эта беспечная жизнь не длилась уже лет пятьсот. Или тысячу. Без изменений. А на Севере пятьсот лет тому еще дрались каменными топорами, триста лет назад научились выплавлять медь, потом бронзу, а искусству обработки железа где-то лет сто.
Я насторожился, свесился над бортом. Далеко впереди показалось широкое красное пятно в земле. Поднимается перегретый воздух, по краям огненного озера кипит лава, наползает на высокие берега из уже застывшей магмы, а само озеро пугающе неподвижно.
Транспортник проходит в сторонке, я вытягиваю шею, стараясь разгадать смысл этого странного образования, настолько правильного круга, словно гигантским циркулем обведены и оплавлены страшным жаром края.
Рядом раздалось сопение, сэр Рефершельд навалился на барьер грудью, сплюнул вниз.
– Что это? – спросил я.
Он недовольно хмыкнул.
– Да интересно же, – пробормотал я. – Вы знаете, а я нет. Это нечестно.
– И я не знаю, – ответил он равнодушно. – И что, хуже живу?
– Вам это не вредит, – заверил я. – А вот мне всегда противно, когда себя дураком чувствую.
Окруженный зеленью, проплыл игрушечный и весь в башенках дворец, совсем не привычный замок западноевропейского типа. Скорее что-то восточное, византийское или персидское. По размеру крупнее виденных замков, целый комплекс, словно пять или шесть замков составили вместе, кое-где вдвинув один в другой.
– Будто страну порезали на куски, – сказал я, – а потом составили новые земли из разных!
Он снова сплюнул за борт и заметил:
– Женщины везде одинаковые. А что еще надо?
Изображение внизу начало укрупняться, я сперва решил, что снижаемся, но это внизу медленно поднимается плато, а багер идет тем курсом, которому обучен.
Некоторые башни мне показались здорово смахивающими на минареты, но вскоре уплыли, а багер пошел на снижение и резко замедлил скорость. Быстро приближается город, из распахнутых ворот тянутся нескончаемой вереницей пустые телеги. Несколько десятков уже стоят в ожидании чего-то.
К моему удивлению, багер завис над землей в десятке метров. Ни башни с причалом, ни толпы, ни ожидающих пассажиров. Я уставился на людей с телегами, может быть, что-то связано с ними, Рефершельд, заметив мой интерес, буркнул:
– Значит, время…
– Время чего?
– Ждите, – сказал он загадочно.
В сотне шагов от собравшейся толпы с телегами вздыбилась земля. Начал быстро расти холм, поднялся блестящий купол, похожий на Исаакиевский, только пошире. Донесся металлический щелчок, купол распался на две сферы. Блеснул свет, как мне показалось, но это лишь белизна плотно составленных… железнодорожных контейнеров, что ли, хотя конечно, откуда они здесь. Невидимая ладонь отодвинула их в сторону, распавшиеся сферы снова поднялись и сомкнулись, теперь ставши похожими на купол обсерватории.
Рефершельд сплюнул за борт.
– Красиво, – сказал я. – Какая мощь…
Он хмыкнул.
– Да, древние что-то могли…
Под ногами дрогнуло, я ощутил повышение гравитации, когда багер стремительно пошел вверх. Я успел увидеть, как купол неспешно опустился в недра. Земля недолго сыпалась в яму, через минуту все стало ровно. К контейнерам подъехали со всех сторон на телегах, облепив снежно-белую гору, как муравьи большой кусок сахара.
Нас уносило быстро, я видел уже только уменьшающийся белый конус. Рефершельд оглядывался на женщин, а я поинтересовался:
– Разрушитель недавно туда перестал ходить?
Он остро взглянул на меня.
– Откуда знаете?
– Да это понятно, – объяснил я.
– Откуда? – повторил он настороженно.
– Город, – сказал я, – вырос бы вокруг этого рога изобилия, а не на пустом месте. А раз в сторонке, то я предполагаю, что та волшебная рука сдвигала контейнеры на разрушитель, а тот доставлял в город… Так?
Он не отводил от меня испытующего взгляда.
– Вы слишком быстро все схватываете, – сказал он с неудовольствием. – Даже неприятно как-то…
– Почему?
Он фыркнул:
– Потому что я – самый разумный человек в окружении короля. Ну, разве что барон Эльрих еще не совсем дурак, зато он не владеет оружием. Надо мне вас отравить или за борт пихнуть. Зачем мне соперники?
– Заверяю вас, – сказал я поспешно, – у меня нет планов задерживаться в вашем королевстве. Я всеми фибрами жажду увидеть край земли!.. И, по возможности, войти хотя бы по щиколотку в воды мирового океана.
Он подумал, морща лоб.
– А не бросить ли мне службу у короля и не пойти ли тоже бродяжничать? Вон как кругозор, оказывается, обостряет мозги… Глядя на вас, никогда не подумаешь, что вы даже говорить умеете… Хотя, с другой стороны, тут всегда обильная жратва, лучшее королевское вино, женщины предлагают себя наперебой…
– А как же пособия по обольщению?
Он ухмыльнулся.
– Ритуал есть ритуал! Чем-то же надо заниматься? Но если бы мы их не добивались так страстно и настойчиво, они бы сами нам отдавались на каждом шагу.
– Не рискуйте, – предостерег я. – Мне терять было нечего, я с братьями жрал то, что и крестьяне.
– Какой ужас!
– Вот-вот. Кстати, так и не посмотрели, что там под землей?
Он буркнул:
– Никто и не пытается. А сперва, конечно, лезли, лезли. Но там адский жар, горит даже железо. Представляете?
– Представляю, – ответил я.
Он недовольно дернул щекой.
– Вас ничем не удивишь. Словом, никто не знает, как в том аду получается мука, которую наверх выдают сразу по тысяче мешков… и никто уже не спрашивает. Просто молятся Самаэлю, чтобы это не прекращалось.
– М-да, – сказал я, – это будет катастрофа. Народцу порасплодилось, а крупнорогатый держать отучились? Это ж накормить, лечить, резать, шкуры снимать… А тут все готовое… Ого, а это что?
Внизу земли не видно, идем над сплошным белесым туманом. На такой высоте любой местный туман показался бы крохотным клочком ваты, а здесь им затянута огромная область, даже слишком огромная.
Рефершельд отмахнулся, в глазах я видел крайнее нежелание отвечать.
– Смотрите, вон те дамы строят нам глазки! Редкий случай потискать знатную особу без преамбулы!.. Некоторые только ради этого добиваются возможности прокатиться на багере.
– Как-нибудь потом, – сказал я. – Так что там внизу?
Он вздохнул, лицо из фривольно-веселого моментально стало раздраженно-недовольным.
– Сэр Ричард, ну что у вас за способность обращать внимание на неприятное? Думайте о хорошем! Хотите, я сам вас посажу возле дамы, весьма мягкой на ощупь и приятной в прочих отношениях?.. Эх, морду воротите… Никто не знает, над чем багер идет сейчас.
