Обменявшись гортанными возгласами с трактирщиком, староста радостно растопырил обе ладони:
– Сэм… – и, видя недоумение в глазах девушки, спрятал одну руку за спину: – На ваш язык это сэм, у нас – это пят.
Такой суммы у них собой точно не было. Сколько отец дал с собой в дорогу, Леся не знала, но сомневалась, что больше пятисот империалов. Конечно, всякое может случиться в поиске, но для отряда в три десятка человек и пары сотен монет за глаза хватит, чтобы безбедно прожить на них целую луну. Но на всякий случай она уточнила:
– Так семь или пять?
– Шэст… – вытащив левую руку из-за спины, староста загнул средние пальцы, оставив на обозрение мизинец и большой палец.
– В чем дело? – с легкой угрозой спросил подошедший Гийом. – Он что-то требует от вас, леди?
– Ты, че, "козу" здесь строишь? – рявкнул викинг на старосту, появляясь с другой стороны.
Горец испугано попятился под двойным напором.
– Нас мног, – пискнул он, оглядываясь за поддержкой на соплеменников.
Вооруженная толпа за оградой глухо зароптала.
– И мы в тельняшк, – ехидно поддразнил его викинг.
– Кто есть тельняшк? – недоуменно вылупился трактирщик, сняв каракулевую папаху и протирая замасленным рукавом вспотевшую лысину.
– Шляпу надень, за умного сойдешь, – презрительно бросил чужеземец.
Леся прыснула в кулачок.
– Принеси шляп, – обернулся трактирщик к служанке.
– Тры… – неуверенно сказал староста, провожая сальным взглядом убежавшую девушку. И добавил к "козе" средний палец. Леся, восхитившись сложенной конструкцией, попробовала незаметно изобразить такую же. Не получилось.
– Дай ему в глаз! – кровожадно посоветовала викингу зеленоглазая девчушка, выныривая у него из-за плеча.
– Думаешь? – с сомнением протянул чужеземец, разглядывая свой кулак.
– Он старост, его нельзя в глаз, – предупредил трактирщик и завел старую волынку про горных духов.
– И этому тоже, – благосклонно кивнула на него зеленоглазка. – Чтобы не возникал.
– И меня нельзя, – опасливо покосился на нее трактирщик. – Мой бабушк колдун, мам клянусь. – С трудом натянув на лысину принесенную служанкой шляпу, он робко спросил у викинга: – Так лучш?
– Дыва… – сказал староста, пряча большой палец.
– В носу ковыряться хорошо, – одобрительно хмыкнул викинг при виде новой конструкции.
Староста, примерив пальцы к носу, гнусаво продолжил торг:
– Половин от дыве тысяч.
– Я сейчас умру от смеха, – жалобно всхлипнула Леся, закрывая ладошками лицо. – Прекратите немедленно этот цирк!
– Привыкай! – невозмутимо посоветовала ей зеленоглазка и ехидно добавила: – С нашим укротителем драконов не соскучишься.
– Вокка… – протянул широкую ладонь викинг.
– Половин от тысяч, – раскупорил одну ноздрю староста.
– Шляп жмет, – пожаловался трактирщик.
– Леся… – девушка аккуратно пожала протянутую руку и, не выдержав, согнулась в приступах смеха.
– Леди, надо дать им десять монет, – вмешался Гийом. – Хватит им вполне.
– Половин, – почесав в затылке, возразил староста.
– От десяти? – уточнил десятник.
Немного подумав, староста неуверенно кивнул в ответ. Отсчитав пять золотых империалов, Гийом высыпал их в подставленную ладонь.
– Барашк рэзать будем, мяс жарить, – расплылся в довольной улыбке старейшина.
– Пив пить, вин хлебать, – радостно поддержал его трактирщик и тут же огорчено охнул. – Крыш приехал, деньг отнимать будет.
Пятерка разбойников на полном скаку врезалась в толпу испугано брызнувших в разные стороны горцев. Ловко спрыгнув на землю, седой главарь перемахнул через невысокую каменную ограду, нетерпеливо отмахнулся от подбежавшего на полусогнутых старосты и быстрым шагом направился к высоким договаривающимся сторонам.
– Это Коэн, – опередив вопросы, представил атамана викинг.
– Он сам, – удручено подтвердил трактирщик. – Будет делать драк и бить все морд… – и, подобострастно поклонившись главарю разбойников, сдернул с головы папаху: – Шляп надень, атаман, за умный сойдешь.
Коэн молча дал ему в глаз.
Войдя в караулку, командор де Фалле первым делом сунул кулак под нос ближайшему стражнику.
– Чуешь, чем пахнет? – спросил он с угрозой.
– Оленина, – со знанием дела ответил Ал-Шот, чуть принюхавшись.
– Под брусничным соусом, – завистливо сглотнул слюну Шой Та.
– Та-ак… – мстительно протянул храмовник. – Придется вбивать в ваши головы курс молодого бойца.
– Зачем? – с опаской отшатнулся Ал-Шот. – Мы, типа, не молодые.
– И места мало, в головах-то, – ожесточено заскреб в затылке его товарищ.
– Упали на пол! – рявкнул рыцарь-командор.
Стражники дружно свалились на спины.
– На живот! – заорал вне себя от ярости де Фалле.
Капралы запыхтели, переворачиваясь в указанную позицию. Со стороны это выглядело, как любовные игры бегемотов.
– На счет "раз" начинаем отжиматься, – скомандовал храмовник.
– До скольки? – просипел Шой Та.
– Три дюжины каждому, – злорадно оповестил командор.
– Дык, енто… – несмело возразил Ал-Шот. – Мы только до десяти считать умеем.
Кривоносый страж поспешил внести уточнение:
– На двоих.
– Ра-аз! – угрожающе рыкнул де Фале.
– Два, – сказал Шой Та.
– Три, – прохрипел Ал-Шот, с трудом разгибая руки. Живот при этом остался лежать на полу.
– Мы считали в дюжинах?
– Заткнулись оба! – зарычал от бешенства храмовник и ткнул носком сапога в отвисшее брюхо. – Пузо подтяни!
– Хр-р… – втянул в себя воздух стражник.
– Два, – сказал де Фалле.
– После трех идет четыре, – напомнил кривоносый страж, пытаясь оторвать нос от пола.
– Два уже было, – недовольно пробубнил Ал-Шот, в бесполезной попытке справиться с животом.
– Если два было дважды, то сейчас должно быть пять.
– В дюжинах?
– В крокодилах! – окончательно взбесился храмовник. – Еще один звук и пойдете драить нужники!
– Один вопрос, господин рыцарь.
– Заткнулся!
– У вас глаза красные.
– Я приказал заткнуться!
– Вам лекарь нужен.
– Я сказал закрыть пасть!
– Так и кондрашка может хватить, нельзя вам волноваться.
– Рот закрой, урод!
– У моей бабушки за три дня до кончины точно такие же глаза были.
– Лежите здесь и никуда не уходите, – хрипло выдохнул рыцарь-командор и выбежал из караулки.
– Куда это он? – размазал пот с пылью на лице Шой Та.
– А я почем знаю? – с облегчением перевернулся на спину Ал-Шот. – Наверное, к целителю побежал.
Двинув в ухо подвернувшемуся ключнику, Бриан де Фалле промчался до своей двери, открыв ее ударом ноги.
