Улыбка эльфа была яркой и восторженной.
– Так, значит, и это вы тоже знали!
Я только пожал плечами, как и он недавно.
– И Кайлас…
И пусть он так и не закончил вопрос, но я вновь повторил этот же жест, подтверждая его догадку.
Эта фигура была одной из моих самых любимых. Сколько времени ушло у меня и Кадинара, чтобы не только найти подходящего коммандера, но и собрать воедино все кусочки этой мозаики. Его матерью была светлая эльфийка, и его отец искренне горевал, что не смог сохранить ей жизнь, трепетно сберегая все, что от нее осталось.
К тому же я сделал все, чтобы он сумел догадаться о скрытой романтике той операции, в которой принимал участие. Правда, наказание за срыв ее видимой части было, безусловно, незаслуженным, но он догадывался, что несет его отнюдь не за это.
Ну а та информация, которую ему по моему приказу подбрасывали… Он сделал правильные выводы. Как правильно свел все воедино и Олейор.
– Тогда мне остается задать лишь один вопрос. – Его взгляд стал резким, как осколки льда, а лицо стало жестким и твердым. – Зачем вы хотели меня видеть?
Пришедшее от Кадинара предложение сделать с эльфом то же самое, что я когда-то сделал с ним, было самой высокой оценкой, которую я слышал от начальника своей охраны. И она была вполне заслуженной.
– Вы ошиблись только в одном, правитель Д’Тар. – Я сделал короткую паузу и, подняв глаза, позволил ему увидеть тень живущего во мне берсерка. – Это я хочу узнать, готовы ли вы отдать мне то, что мне нужно?
Аарон Арх’Онт
– В горах Хорхаш относительно спокойно.
Да, конечно… А то я не знаю из поступающих каждый час донесений, насколько там спокойно.
Хорошо еще, установленная Александром сеть своевременно отслеживала открывающиеся порталы, а то потери среди воинов гарнизонов и крепостей были бы значительно выше.
Элильяр, словно догадавшись, о чем я только что подумал, нахмурил брови и, соглашаясь, кивнул.
– Не жалеют они кристаллов перехода. Да и с блокираторами магии у них дела обстоят неплохо. Взламывают нашу защиту. Если бы не старший Там’Арин…
Теперь уже кивал я. Когда стало понятно, что основное направление все-таки северное, Сашка настоял на том, чтобы быть там. Да как настоял!
До того дня я думал, что на Лилее страшнее меня в гневе ничего нет. Ошибался. А ведь он даже голос не повысил. Лишь насупился, когда сначала Олейор, а затем и я вздумали ему отказать, да глянул на нас исподлобья. Если бы не Закираль с Таши, ощутившие неладное…
Мой дворец стонал словно живой, потоки сил скручивались в жгуты вокруг застывшей фигуры равновесника, его глаза пылали алым, намекая, что в его родословной со стороны даймонов не обошлось без берсерков.
В его лице в последнее время стало проявляться все больше черт его чернокожих предков, серебряный контур окрасил не только кончики потемневших ногтей, но и мерцающим туманом окутал длинные ресницы, придавая особую глубину его взгляду. В обманчивой хрупкости, легко вводившей в заблуждение всех, кто знал Александра не очень хорошо, теперь были заметны присущие даймонам пропорции и только кожа продолжала оставаться все такой же светлой, лишь слегка отдавая бронзой. Но это уже было из наследства драконов.
И оставалось только радоваться тому, что, несмотря на столь яркую демонстрацию своего отношения к нашему запрету, он держал себя в руках.
Влетевший в кабинет новоявленный ялтар замер на пороге, не сводя с мага восхищенного взгляда. И будь обстановка не столь накаленной, я бы разделил с ним его восторг, так как ощущал нечто подобное тому, что чувствовал, впервые наблюдая трансформацию ящеров.
Не знаю, как долго это могло продолжаться и чем закончится, если бы все не испортила моя дочь.
Впрочем, это с какой стороны посмотреть…
Ее вопрос, вроде бы не относящийся ни к кому из присутствующих: «Тебе плохо не станет?», – лично у меня вызвал смутные ассоциации, к моей большой радости быстро оформившиеся в образ ее проказливого друга.
Так оно и оказалось. Насколько тарагоры не любят Хаос, настолько они неравнодушны к Равновесию. Да и когда появляется возможность полакомиться за чужой счет, своего не упускают.
Так что тот разговор закончился в пользу Александра и Васьки. Один отправился на первый рубеж, правда, со значительно усиленной охраной и данным Саркату приказом, в случае чего гнать его оттуда взашей. А другой, пока нагружали мага многочисленными наказами, закатив бусинки-глазенки и распластав крылья, изображал умирающего на одном из кресел моего кабинета. Но судя по тому, как время от времени издавал утробное урчание, был весьма доволен результатом.
– Установленная Александром сеть своевременно отслеживает открытие порталов. В день мы определяем до десяти групп по пять-шесть боевых пятерок даймонов. Теперь уже можно с уверенностью говорить, что они прощупывают южную границу. Быстрый бросок к ближайшему гарнизону или крепости, короткий, но жестокий бой, в котором участвуют в основном берсерки, и отход. Пока не появился Тамирас, все наши попытки блокировать их переходы заканчивались ничем: мощные накопители рвали наши заклинания в клочья. Не скажу, что сейчас ситуация изменилась кардинально, но третью часть мы заставляем возвращаться к порталам пешком. Успев потрепать по пути.
– Но ты все равно думаешь, что это – обманный маневр?
Мог и не спрашивать. Тому, что Элильяр нагрянул ко мне, было три причины. И уверенность в том, что Хорхаш – это отвлечение наших сил, одна из них. Вторая становилась следствием первой и могла быть озвучена довольно просто: там было, с его точки зрения, жарко, а здесь – спокойно. И Элильяр, так же как и Сашка, рвался в бой. Не собираясь считаться с тем, что нашему миру он больше нужен живым, чем мертвым героем.
И мне оставалось только радоваться, что у эльфа нет таких сил, чтобы настоять на своем.
Третья же причина была не столь очевидна. Именно поэтому я удивился, когда только-только благословив Олейора на знакомство с Вилдором, получил вестника от Элильяра с просьбой встретиться как можно скорее и, что было немаловажным, наедине.
Меня мучил один вопрос. И если этот вопрос возник у меня, то Элильяр себе его задать был просто обязан. Потому что не заметить аналогии между тем, что происходило на Лилее шесть лет тому назад, и тем, что происходит теперь, было невозможно.
Поэтому, когда он, продолжая с какой-то отчаянной задумчивостью смотреть мимо меня, качнул головой, я понял: вот мы и подошли к тому, зачем он пришел. Но ему довольно скоро предстояло узнать о том, что он уже опоздал.
– Я не хочу, чтобы Олейор узнал о нашем разговоре.
