— Виэль Ришель желает, чтоб дуэль была до первой крови, и вы могли пользоваться только магией. Так как в Изгране магическая дуэль запрещена, она будет проходить завтра в заброшенной деревне — полдня пути от Изграна на юго-запад. — Усмехнувшись, Кетан продолжил: — Там довольно давно бесчинствовала нечисть, почти вырезав все население. И хотя впоследствии их всех уничтожили, никто не хочет возвращаться в деревню, считая ее проклятой.
— Нечисть? Но когда мы путешествовали по лесу, нам никто не встретился на пути, даже дикие звери.
— Нас видимо оберегали сами боги.
Как только он это произнес, раздался звон дверного колокольчика и в библиотеке через некоторое время показался Лис. Кетан молча смерил его взглядом, а затем посмотрел вновь на меня. Стараясь не обращать на него внимания, я устало улыбнулась Лису. Вармор стал переводить взгляд с Кетана на своего разведчика, после чего, встав из-за своего рабочего стола, произнес:
— Мы все устали и нам всем стоит отдохнуть перед завтрашним днем, поэтому я покидаю вас здесь. Доброй ночи вирты и виэль Катарина.
— Спокойной ночи вирт Вармор.
Как только Курт Вармор покинул библиотеку, Кетан встал с кресла и подошел ко мне:
— Катарина… Я прошу тебя отказаться от дуэли.
Вскочив с кресла и отбросив книгу, я с гневом произнесла:
— Что?! Это не я должна избегать дуэли и просить прощение, это должна сделать виэль Ришель, Кетан.
— Ты не понимаешь, Катарина. Мариана так же как и ты черный мастер, но она достигла звания несколькими годами учебы, а ты…
— А я что, Кетан? Не уж то ты сомневаешься в решение Белых мастеров?
— Нет. Ты владеешь огромной силой, Катарина, но ты еще не познала ее полностью.
— Хватит, Кетан! Мне не нужны твои советы.
— Катарина я боюсь за тебя. Прошу откажись от дуэли.
— Ты не веришь в то, что я смогу победить ее?
— Нет, я верю, но мне так же страшно представить, что может быть с тобой, если ты проиграешь.
— Прекрати! Мне надоела твоя вечная забота обо мне. Мне не нужен брат, Кетан!
Я и не заметила, как мы оба перешли на крик, пока в библиотеку не вошла Анна:
— Что случилось, виэль Катарина? Почему вы так кричите?
Желая успокоить ее и успокоиться самой, я постаралась улыбнуться:
— Все в порядке, не беспокойтесь… можете идти Аннушка. Спокойной ночи.
Покачав головой и пожелав спокойной ночи в ответ, старая женщина вышла из комнаты. Кетан, все так же хмуро смотря на меня, склонил голову, прощаясь, и вышел. В помещение воцарилась тишина. Мне хотелось расплакаться. Но я как могла, сдерживала свои слезы. Ко мне медленно приблизился Лис и обнял за плечи, позволив уткнуться ему в грудь.
— Лис, ты веришь в то, что я смогу победить виэль Ришель?
— Ты сильная женщина, Катарина. И мне кажется, что тебе под силу все, если захочешь.
— Спасибо.
— За правду не надо благодарить, Ката.
Подняв голову и всмотревшись в его глаза, которые излучали тепло, я обняла его за шею и, поднявшись на цыпочки, поцеловала в губы. Его ответный поцелуй поразил мое воображение своей пылкостью, заставив забыть обо всем на свете. В тоже время его руки опустились мне на талию и медленно проникли под рубашку. В ответ на его ласки тело покрыла мелкая дрожь, и мне было не под силу сдержать стон. Мы так увлеклись друг другом, что не заметили, как в комнату вошел Кетан.
Он окаменел, тайно надеясь, что это ему показалось. Казалось, что тысяча ледяных острейших игл вонзилась в сердце, такая жгучая боль пронзила его, когда увидел Кату в объятиях Лиса. Стиснув зубы, чтоб не застонать от боли и гнева, чтоб не позволить себе избить до смерти этого нахала, он вышел из библиотеки.
Следующий день белесым туманом встретил меня в объятиях Лиса на том, что он называл "кроватью". Стараясь его разбудить, я приподнялась на локте, и поцеловала сначала в нос, а затем в губы. Во сне он был похож на маленького мальчика. В ответ на мои старания он что-то произнес себе под нос, и прижал меня покрепче к себе. Из моей груди вырвался смешок, и я повторила свою попытку. В этот раз мне повезло больше — он открыл глаза и сонно мне улыбнулся.
— Тебе стоит проснуться Лис или мне придется уехать без тебя.
Закрыв глаза, он прошептал что-тов ответ. Как послышалось мне — на этот раз это было что-то не очень приличное. Милый Лис — последний человек, который мог поддержать меня в этой непростой ситуации. Я всмотрелась в его сонное лицо. Внезапно он открыл глаза и улыбнулся. Эта улыбка… Есть вещи, которые не изгладятся не только из моей памяти, но и из памяти этого мира. По значимости события это солнечное лицо с недельной щетиной, улыбающееся во все тридцать два зуба (плевать, что никто кроме меня этого не видел), было как ощущение силы в подушечках пальцев, как рождение Изграна. Ночной странник, сколько уже пало от его руки? Любимец женщин, обладающий неимоверным обаянием. Он не убийца и не похотливый пройдоха — об этом говорила его улыбка. Пускай идеалы Лиса хранились глубоко в сердце, а поступки его чаще всего граничили с моралью, но он не изменял себе — это главное.
— Как ты задумчива, Ката…, - второй раз за вечность кто-то вновь назвал меня так. Его нежные руки… Я взяла обе его ладони и прижала к себе.
— Ты чего, Катарина?
— Лис, мне кажется…
— Что любишь меня? — его голос был сух и печален.
Как он догадался?
— Да, именно так.
— Нет, не говори мне этого.
— Почему, Лисенок?
— Не называй меня так!
— Но…
— Пойми, — уже спокойнее сказал он, отстраняя свои теплые ладони, — меня нельзя любить. Ведь тогда я должен буду любить тебя в ответ. Это и есть истинная любовь. Я не могу себе это позволить. Моя жизнь — сплошь хождение по лезвию. Мне не страшно умереть, но я буду бояться, что причиню боль любимому человеку своей внезапной смертью и тогда появиться страх смерти, а это для меня равносильно трусости, понимаешь?
Простыня упала, обнажая его смуглое сильное тело. Я отказывалась понимать. Его бездонные глаза… "Позволь мне быть твоей столь долго, сколько это вообще возможно" — мой отчаянный шепот мог растопить лед, но это не имело значения в то незабвенное утро.
К завтраку, как впрочем, и к обеду, меня не дождались. Раздобыв у запасливой Аннушки иглу и нити, я занялась глупым делом — из остатков платья начала шить себе перчатки. Меня это успокаивало. С огромным трудом память возрождала полузабытые навыки, коими морочили меня дома. Не зря морочили — перчатки вышли не особо ровные, до локтя, зато они великолепно сидели на руках. Два раза стучали в дверь. Скорее всего, это была Аннушка — я не открыла. Не хотелось никого видеть и есть тоже не хотелось. Но, все же дождавшись, когда звуки шагов стихнут, я вышла из своей комнаты и, стараясь как всегда оставаться не заметной, пробралась в комнату Кетана. Мне захотелось попросить у него прощения за свое поведение. В помещение никого не оказалось, поэтому я преспокойно остановилась около стола, вдыхая такой милый моему сердцу запах — запах Кетана. Как жаль, что он видит во мне всего лишь маленькую девочку, которую следует защищать от самой себя, а не взрослую женщину достойную его любви. Его поведение на следующие утро, после того как мы занялись любовью, до сих пор заставляет мое сердце болезненно сжиматься. В этот момент мне не волновал отказ Лиса принять мою любовь — меня волновал лишь черный мастер, так резко изменивший мою судьбу. Вытащив из кармана амулет, который был приобретен мной на Рыночной площади, и, затаив дыхания, я попыталась разъединить двух хагартов — мне удалось. На мгновение руки охватило золотистое сияние, и вот уже в них оказались два амулета, один из которых я положила на подушку, не удивляясь тому, что произошло. Я любила Кетана, и буду любить той любовью, которая дарит свободу, а не ловит тебя в плен, позволяя быть самой собой. Что же тогда испытываю к Лису? Подумаю об этом потом, а сейчас надо думать о дуэли.
