— Они не вмешиваются в людские дела, — кто‑то из драконов схватил Ратибора за руки.
— Так чего же сейчас вмешались? — дружинник силился вырваться. — Эта тварь должна умереть.
— Нет, — сказал отец Небо. — Никто, даже мы не знаем что будет, если Кера умрёт. Она часть мира, подумай, что станет, если на свете не будет смерти.
— Любомир погиб, — рычал Ратибор, вырываясь. — Отец умер. Женщины. Все женщины в городе. Дети. За что?
— Прости, — мать Земля подошла и погладила его по щеке, в глазах у неё стояли слёзы. — Прости, мы растерялись, испугались, мы не знали что делать. Даже мы не смогли бы остановить Керу. Вы остановили, мы снова усыпим её. Надолго.
— Но она снова выберется, — Ратибор перестал рваться. — И снова будут умирать люди.
— Это случится не скоро и теперь мы будем следить, — Земля взяла лицо Ратибора в свои ладони.
— Значит, вы не следите за нами? — спросил Жар. — Значит зря жрецы строят храмы.
— Лада и Никитой каждый день в старый храм ходят, — тихо сказал Ратибор. — А вам всё равно?
— Не всё равно, — мать Земля всё ещё смотрела на Ратибора, и злость у того отступала, уступая место отчаянию и боли.
— Никита твой о смерти просит, мне просьбу его выполнить надо было? — спросил отец Небо и его ярко–голубые глаза сверкнули. — Или Лада, тоже о смерти просила частенько, потому что винит себя за смерть Любомира и Слава. Тоже надо было исполнить просьбу?
Ратибор сглотнул.
— Вы, люди, часто просите, много просите, но если бы я исполнял все ваши просьбы, мир давно бы населяли только звери. Потому что они не просят, они просто живут.
Ратибор закрыл глаза, ноги перестали его слушаться, и он упал бы, если б драконы, что за руки его держали, не подхватили.
— Всё будет хорошо, — мать Земля опустилась рядом с ним на колени. — Веришь?
— Заберите меня, — тихо попросил Ратибор.
— Тебе ещё рано, — женщина ласково улыбнулась, и в этой улыбке Ратибор узнал мать. — Тебе ещё жить да жить, — дружинник увидел лицо давно умершей бабушки. Потом земля ещё что‑то говорила, а он видел то мачеху свою Дару, то Дарену, то тётку Лебедь.
— Не спеши, — отец Небо положил Ратибору руку на лоб и тот отключился.
— Пусть он не вспомнит, — попросил Дракон. — Пусть всё забудет, всё что с ней связано, — он кивнул на Керу.
— И могилу перекопать его мы заставили, — добавил Данила. — Он не хотел.
— Я знаю, — Небо улыбнулся. — А вы гнева Земли не боитесь?
— Ты ведь не злишься на нас, матушка? — Нил посмотрел на богиню.
— Нет, — та ласково улыбнулась. — Вы должны были.
— Именно, — кивнул Данила. — Иначе как бы мы её остановили?
— Никак, — согласилась женщина. — Надо убрать её обратно, — повернулась она к мужу. Она взяла Небо за руку и в тот же миг белый шестиголовый червь исчез. Все вздрогнули, кто‑то не сдержался и ахнул. Через минуту боги открыли глаза и отпустили руки друг друга.
Все молчали, мать Земля ещё раз погладила Ратибора по голове и кивнула. Тут же драконы приняли свой истинный облик и взвились в небо, только четверо драконов осталось. Жар и Пересвет перенесли Ратибора к одному из них на спину, и даже когда Дракон взмыл в воздух, колдуны все пытались рассмотреть оставшихся на земле богов. А дома отнесли Ратибора в дом в городскому колдуну Жару. Проснувшись утром, Ратибор никак вспомнить не мог, с чего это он не дома ночует.
Егор зашёл домой, сбросил тулуп, снял большие валенки и, войдя в комнату, вздохнул. У матери гостила лучшая подруга Злата.
— Всем здравствовать, — кивнул Егор. — Как поживаешь, тётя Злата?
— Могла бы и лучше, — поджала губы женщина. — А ты значит, мою Миладу на девку эту пришлую поменял?
— Лада не девка, — спокойно возразил Егор. — Что у нас на ужин? — спросил он у матери. — Я голоден.
— Раньше к Ладе своей ужинать ходил, — не удержалась Феда. — А сегодня что ж тебя там кормить отказались?
— Мама, — в голосе Егора послышалось недовольство. — Я ужинаю там, где считаю нужным. У нас есть что поесть, или мне теперь в другом месте стол себе искать?
— Девка твоя…, — начал Феда.
— Она не девка, — разозлился Егор. — Хватит уже. Не можешь про Ладу спокойно говорить, вообще не говори.
— Девка твоя, — упрямо повторила женщина, — Миладу сегодня избила.
— Что?
— Что слышал, — Злата поднялась. — Пойду я, Миладушке бедной так плохо.
Егор ошарашено смотрел как уходит соседка, а потом вскочил в валенки, схватил тулуп и, одеваясь на ходу, побежал к соседнему дому. Милада сильно страдающей не выглядела, она сидела с подружками и вышивала. На щеке у неё красовался огромный синяк. Почти такой же был у одной из подружек, у второй же разбита была губа.
— Та–а–а–к, — Егор кивнул. — Это тоже Лада?
— Егор, — Милада испугалась.
— Да, это тоже твоя девка, — заявила тётка Злата. — Посмотри, что она с девочками сделала?
— А скажи мне, тётя Злата, зачем эти девочки к ней полезли, да ещё втроём? Милада, — не дождавшись ответа, повернулся он к девушке. — Ты что творишь?
— А я тебе отчёт давать не обязана, ты мне никто.
— Вот именно никто, — кивнул Егор. — Рад, что ты это помнишь, а то я уж думал, ты разговор наш прошлый забыла. Зачем ты Ладу трогаешь? Зачем сплетни про неё распускаешь?
— Егор, ты говори, да не заговаривайся, — возмутилась Злата.
— Помолчи, мать, — осадил жену хозяин дома. — Егор дело говорит, а ты, Милада, ответь, мне тоже послушать интересно, я как‑никак глава стражи княжеской.
— Папа, — возмутилась девушка. — Ты что, на её стороне?
— Я ни на чьей стороне. Только вот коли Лада сама на вас напала, как ты говоришь, что же ты ко мне сразу не пришла. Я б её арестовал.
— Не верю я в то, что Лада первой ударить могла, — воскликнул Егор. — Лада девушка умная и спокойная.
— А я значит дура? — Милада откинула вышивание. — Ты меня на эту оборванку променял, и ещё и оскорбляешь? Что в ней есть такого, чего во мне нет? Хотя дай сама угадаю, у них в городе, я слышала нравы очень свободные были, этим она тебя взяла? Юбку умеет вовремя задрать?
— Дура ты, — покачал головой Егор и вышел.
— Точно дура, — со вздохом согласился Ждан. — И хоть бы скрывать это пробовала, так нет же.
Егор запахнул тулуп посильнее и поднял воротник, он из дома без шапки выскочил, а на улице мело. Пока он шёл до домика Лады, уши разве что не звенели от холода.
— Егорушка, здравствуй, — открыл дверь мужчине Никита. — А ты чего без шапки?
— Да так, забыл надеть, — Егор потёр уши и щёки. — Лада дома, дядь Никит?
— Конечно, где ж ей ещё быть. Ты проходи, — ювелир пропустил гостя в дом.
— Здравствуй, Ладушка.
Девушка сидела в уголочке и зашивала свой полушубок, лицо у неё было исцарапано, на скуле красовался синяк.
