На редкость паршивое чувство – обнаружить, что вовсе ты не паук, поджидающий жертву в центре тщательно выплетенной сети, а всего лишь мошка, бьющаяся в чужих тенетах. Впрочем, то была уже не новость. Но подтверждение моих прежних догадок совершенно не принесло радости. Кометы! Вся скопившаяся за день усталость разом обрушилась на мое побитое тело. Гудела и подкашивалась нога, ушибленная о щиты старшекурсника, саднила исполосованная ирисом грудь, а изодранная, истощенная аура давала о себе знать внутренним холодом и изматывающей слабостью…
Так, прекратить это пораженчество! Начни ныть подобным образом кто-нибудь из ребят в банде, что бы ты с ним сделал? Правильно, подзатыльников навешал и обозвал больным на голову уродом. Плохо – это не то, что тебя использовали, как лопух после перекисшей простокваши. Плохо – это если рассвет ты встретишь в каменном мешке глубоко в подвалах Академии. А пока все очень даже хорошо. То же, что неожиданное воскрешение магистра Илиро отодвинуло на задний план потрепанного «студента», – так и вовсе великолепно.
Химера, кстати, не теряла времени зря. Она уже распоряжалась отрядом, как своим собственным, а у «худшего ученика» даже мысли не возникло воспротивиться.
И все же, несмотря на явную растерянность командира, моя попытка просочиться под шумок к выходу успехом не увенчалась.
– Эй ты, герой! – окликнул меня чародей с бирюзовыми шнурами, какой-то потускневший и поникший. – Тебя как зовут?
– Палиар, – соврал я, не моргнув глазом. Память у меня хорошая. Все, что мой невезучий спутник сообщил химере, я мог повторить без запинки. Не ошибся я ни с фамилией, ни с факультетом, ни с группой.
– Теоретик значит, – задумчиво проговорил чародей. – А ты совсем неплохо держался. Как за собственную жизнь, с этим цветком сражался.
Знал бы ты, парень, сколь недалек от истины!
– Не хочешь подумать о переводе? – продолжил боевик. – К нам. У тебя прирожденные задатки воина. Не боишься опасности, боли, реакция тоже не подкачала.
Прирожденные, это точно. Одиннадцать лет улица впечатывала их шрамами в мою кожу. Но сообщать о том чародею я не собирался.
– Я тактильщик, – состроил я мрачную мину. – Через внешние щиты шли с товарищем. Он слушал, я ломал. А потом он угодил в сомнифицирующую ловушку.
Как хорошо и складно получается сочинять, когда от правдоподобности вранья зависит твоя жизнь!
– А как же ты прошел через иллюзию? – удивился чародей.
– Через окно вылез, – честно признался я. – Нашел, какая комната настоящая, выбрался наружу и по лепнине залез на четвертый этаж.
Кажется, на несколько мгновений боевик потерял дар речи. Надо же! Я-то думал, один Палиар такой лопух, а оказывается, этот тоже не привык искать решения, не имеющие отношения к магии. Они что – все у них такие? И к чему тогда вообще долгие годы учебы?
– Может быть, – осторожно продолжил чародей, – все-таки подумаешь о переводе? С первого курса это сделать легче. Подумай сам – чего ты добьешься, сидя в лаборатории! Вспомни известнейшие имена в истории Академии – большинство из них вышли именно с нашего факультета! Будь уверен, я замолвлю за тебя словечко, да и потом можешь на меня рассчитывать…
«Да он, никак, нацелился переманить к себе способного ученика?» – догадался я наконец, слушая, как парень с бирюзовыми шнурами заливается пуще дворового кобеля ночью. Из того, что я знал про чародеев – да и наблюдал сейчас собственными глазами на примере бывшего магистра Илиро, – учеников они натаскивают так, что всю оставшуюся жизнь те преданно глядят учителю в глаза, ожидая приказа.
Та-ак, сейчас этот парень предложит себя в мои личные наставники.
Предложил. Кометы, тут явно проще согласиться, чем отпираться. Меня-то оно ни к чему не обязывает!
– Я подумаю, – серьезно кивнул я, отворачиваясь. Надеюсь, чародей примет это за смущение оказанной честью. На самом деле я отчаянно пытался спрятать душивший меня смех.
– Так, а этот почему еще здесь? – грянул над ухом властный голос с характерным шипящим выговором. – Решил наверстать недостающие знания, Ториш? Подучиться у первокурсника? Может, еще на обыск дома его с собой захватишь?
Окончательно смешавшись, командир пятерки окликнул одного из своих людей и сбивчиво распорядился препроводить меня к выходу.
Неужели сработало?
Я не мог в это поверить, следуя за угрюмо молчавшим боевиком вниз по ступеням. Мой провожатый был мрачен на редкость и, похоже, воспринял приказ едва ли не как наказание. Странные они все-таки, эти чародеи.
Едва выпроводив меня к воротам особняка, боевик буркнул что-то невразумительное скучающим там магам, таким же мрачным, как он сам, и опрометью рванул обратно. Выглядело так, будто… «Будто банда отправилась громить дом должника и каждый надеялся там чем-то поживиться, а его отослали с внезапным поручением!» – пришло мне наконец четкое сравнение. Хвостатые звезды, а ведь наверняка так оно и есть! Не может же быть, чтобы изыскания архимагистра Дайне являлись незаконными все до последнего. Боевики выполнят приказ, найдут свои доказательства, а заодно постараются прихватить себе какую-нибудь приятную мелочь вроде уникальных книг, записей или артефактов.
Я улыбнулся собственной догадке, шагая в приоткрытую щель между створками ворот… И содрогнулся от грянувшего со всех сторон торжествующего вопля. Недовольные боевики, оторвавшись от сетований на злые звезды, предначертавшие обыск дома другой пятерке, мгновенно оплели все подступы плотной сетью охранок, но их старания оказались излишними. Целью хлынувшей со всех сторон студенческой толпы был уже не особняк, теперь утративший для юных чародеев всю свою ценность. Целью был я.
Даже эльнейский ирис, до сих пор не оставивший агрессивных поползновений меня цапнуть, впал в оцепенение от такого количества противников, оказавшихся вокруг. Его хищные стрелки, растопорщившиеся было в разные стороны, сжались в узкий подобранный букет, и лишь алые головки цветов скалились над плотно стиснутыми листьями, готовясь подороже продать жизнь. В отличие от безмозглого цветка, я прекрасно понимал, насколько бесполезно сопротивление при таком соотношении сил…
Признаюсь честно, первая мысль была такая – из меня выдернули душу, и она летит на небеса, в самый хвост небезызвестной очереди. Но уже мгновение спустя движение вверх замедлилось, сменяясь закономерным падением, а потом десятки рук подхватили меня, не щадя израненного тела, и отправили в новый полет. Кометы, они меня сейчас добьют! То, что не удалось сотворить щитам, ловушкам, сумасшедшей химере, растению-хиконту и боевой пятерке магов, сделает толпа студентов, качающая победителя. Мой протестующий крик потонул и заглох в ее восторженных воплях.
