- Похоже на то, - сказал Танис. - С их-то крыльями.
- Тут и мечом не размахнешься, - нахмурился Стурм. - Не нравится мнеэто!
Но все замолчали, услышав, как заскрипело колесо подъемника ипобежала по зубьям тяжелая цепь. Друзья переглянулись...
- Чур я первый! - заулыбался Тассельхоф. И пополз в трубу начетвереньках.
- По-вашему, я пройду? - глядя на отверстие, усомнился Карамон.
- Пройдешь! - долетел голос Тассельхофа. - Тут столько слизи, что тысъедешь вниз, как намыленный поросенок!
Это жизнерадостное заявление не слишком воодушевило Карамона. Мрачнымвзглядом проводил он Рейстлина, который, предводительствуемый Бупу,подобрал одежды и скользнул вовнутрь, светя себе посохом. Следом пролезФлинт, за ним - Золотая Луна, с отвращением морщившая нос: приходилосьпачкаться в вонючей гадости, которая толстым слоем покрывала стены трубы.Речной Ветер последовал за ней.
- Надеюсь, ты понимаешь, что мы делаем глупость! - плюнул Стурм.
Танис, не ответив, хлопнул Карамона по спине.
- Давай, - сказал он. Цепь подъемника рокотала, двигаясь все быстрее.
Карамон со стоном опустился на четвереньки и пополз в трубу. Его мечзацепился рукоятью за край; пришлось пятиться, высвобождать его ипробовать снова. Карамон неуклюже полз, везя спиной по стенке трубы. Танисподтолкнул его ногой пониже спины и посоветовал:
- Ляг!
Карамон испустил утробный стон, плюхнулся на живот и пополз,извиваясь и толкая перед собой щит. Его доспехи царапали по металлу трубыс пронзительным скрипом, от которого у Таниса заломило зубы.
Взявшись за верхний край, Танис спустил ноги в трубу и поехал вниз,скользя по зловонной слизи. Вывернув шею, он оглянулся на Стурма, шедшегопоследним.
- Разум, - сказал он, - оставил нас в тот момент, когда мы побежализа Тикой на кухню "Последнего Приюта"...
- Золотые слова, - согласился рыцарь со вздохом.
Тассельхоф скользил по трубе, наслаждаясь новым приключением. Заметивтемные фигуры, двигавшиеся навстречу, он лихорадочно зашарил в поискиопоры и кое-как остановился.
- Рейстлин! - прошептал он. - Кто-то лезет вверх по трубе!
- Кто... - начал маг, но сырой, затхлый воздух вызвал у негоочередной приступ кашля. Хватая ртом воздух, он посветил посохом вперед.
Бупу хватило одного взгляда, чтобы презрительно фыркнуть:
- Паршивые Глопы! - И, размахивая руками, она крикнула им: - Эй!Назад! Назад!
- Наша вверх! - прокричал один. - Ехать котел! Хозяева злиться!
- Наша вниз! Наша идет Верховный Блоп! - важно сказала Бупу.
Это возымело действие: гномы поползли назад, бормоча и ругаясь. НоРейстлин не мог сдвинуться с места. Держась за грудь, он заходился кашлем,пугающе отдававшимся в узкой трубе. Встревоженно поглядывая на него, Бупусунула руку в мешок, пошарила там, вытащила что-то, поднесла к свету и совздохом покачала головой:
- Не то...
Тассельхоф заметил, как вспыхнули в ее руке зеленые грани, и подползпоближе.
- Что там у тебя? - спросил он, впрочем, заранее зная ответ.Рейстлин, отдуваясь, тоже рассматривал блестящий предмет. Бупу пожалаплечами.
- Красивый камешек, - сказала она безо всякого интереса, вновьпринимаясь рыться в мешке.
- Изумруд! - прохрипел Рейстлин. Бупу подняла глаза и спросила его:
- Твоя нравится?
- Очень, - сипло ответил маг.
- Твоя возьми, - Бупу положила камень ему на ладонь. И почти тут же срадостным криком извлекла из мешка то, что искала. Тас, приготовившийсялицезреть новое чудо, с отвращением отпрянул. Это была дохлая, оченьдохлая ящерица. К ее хвосту был привязан ремешок из жеваной кожи. Бупупротянула ящерицу Рейстлину:
- Твоя носи на шее... лечи кашель.
Маг, привыкший иметь дело с вещами куда менее приятными, улыбнулся ипоблагодарил Бупу, но лекарство отклонил, сказав, что ему уже лучше. Она ссомнением на него воззрилась, но ему в самом деле было лучше: приступминовал. Подумав, Бупу убрала ящерицу в мешок. Рейстлин многоопытнымвзглядом оценил изумруд и холодно посмотрел на Тассельхофа. Кендер совздохом повернулся и пополз вперед по трубе, а Рейстлин спрятал камень впотайной карман, подшитый к его одеянию с изнанки.
Когда труба раздвоилась, Тас вопросительно оглянулся на Бупу. Онауказала на юг, хотя и не слишком уверенно. Тас медленно пополз вответвление.
- Здесь кру... ой! - И быстро заскользил вниз. Тщетно старался онзамедлить падение: слой скользкой слизи был слишком толст. Эхо донесло доего слуха яростную ругань Карамона, и кендер понял, что у друзей были теже трудности. Неожиданно Тас заметил свет впереди. Туннель кончался - ночем? Кендер явственно вообразил себя самого вылетающим в пятисотфутовуюпустоту... Свет сделался ярче, и Тас, пискнув, вылетел из трубы.
Рейстлин и Бупу кувырком выкатились следом. Озираясь, маг поначалурешил, что они угодили в огонь: вокруг вздымались какие-то белые вихри.Его снова принялся душить кашель.
- Что здесь про... - Флинт вылетел из трубы и приземлился начетвереньки. - Яд? - выдохнул он, подползая к магу. Рейстлин замоталголовой: ответить он не мог. Бупу схватила его за одежду и потащила кдвери. Золотая Луна выехала на животе и упала плашмя, и Речной Ветер едвауспел извернуться в воздухе, чтобы не налететь на нее. Следом за ними изтрубы с лязгом выкатился щит Карамона. Широкие плечи и шипастые доспехизамедлили скольжение Карамона: воитель выбрался наружу весь в синяках исплошь облепленный зеленой мерзостью.
Выскочив в свой черед из трубы, Танис обнаружил друзейполузадохшимися в белой пыли.
- Во имя Бездны, какое... - начал он, но и сам задохнулся, сумевтолько прокаркать: - Вон отсюда скорее! Где малышка?..
Бупу появилась в дверях: она уже вывела Рейстлина наружу и вернуласьза остальными. Выбравшись из пыли, друзья без сил повалились наземь.Вокруг них громоздились руины разрушенной улицы. Танису хотелосьнадеяться, что поблизости их не поджидала армия драконидов... Обежаввзглядом спутников, он в тревоге вскочил:
- Тас! Где Тас?
- Здесь я, - приглушенно прозвучал жалкий голос. Танис быстрооглянулся.
Перед ним стоял Тас - или по крайней мере нечто похожее на Таса. Отхохолка до пяток кендер был облеплен каким-то густым тестом. Лицопредставляло собой белую маску, из которой смотрели грустные карие глаза.
- Да что с тобой такое? - почти прокричал полуэльф. Существонесчастнее, нежели перемазанный кендер, трудно было вообразить.
