Квентин открыл дверцу шкафа, и на пол хлынули блестящие золотые монеты. Как джекпот в Вегасе. Похожи на те, что ему дал Маяковский, но тут их сотни — невероятная силища. С ними он сможет сделать все, что захочет, даже Элис вернуть. Вот он и получил своего магистра.
Когда он набил карманы золотом, Элис, легка на помине, вплыла в дверь животом кверху, как выдра. Пора сваливать. Он протиснулся мимо, прошлепал через мастерскую, где снег сменился дождем, заперся в ванной. Чертить знаки не было времени; он наскоро пробормотал скоростное заклинание и вскочил на раковину. Сгустившаяся магия ожгла застрявшую в портале лодыжку. Элис маячила позади голубым пятном, двигаясь не менее быстро, но он все же успел пробежать по площадке и через красную дверь вернулся в реальный мир.
На сегодня обошлось. Она его не поймала. Квентин отдышался, упершись руками в колени, и высыпал золото на стол.
Как будто мало он читал сказок про золото эльфов, которое превращается в груду сухих листьев с восходом солнца. Так и тут: золотые стали обычными никелями. Нет, не видать ему легкой жизни. Он найдет другой способ, но для начала надо поспать.
— Квентин. — На пороге стоял Элиот в королевском наряде, точно с картины Ганса Гольбейна. — Можно подумать, ты привидение увидел, — сказал он, приветственно подняв взятый на кухне стаканчик с виски.
Квентин обнял его так крепко, что Элиот пролил на себя виски и стал громко протестовать. Надо же было убедиться, что Элиот — существо реальное, из плоти и крови. В его появлении здесь не было никакого смысла, и все-таки слава богу. Хоть что-то хорошее в этом дне, полном ужасов, грусти и неудач.
Явление это, помимо всего прочего, доказывало, что невозможное возможно.
— Рад тебя видеть, — сказал Квентин.
— И я тебя.
— С Плам уже познакомился?
— Да, милая девушка. Вы, полагаю…
— Нет.
— Даже и…
— Нет!
— Вижу, что пришел как нельзя вовремя, — вздохнул Элиот.
После долгих рассказов о том, что с кем случилось, они заспались, выпили немереное количество кофе и начали рассказывать снова. Знание, что Филлори живет где-то, пусть даже и без него, поддерживало в Квентине чувство счастья, как золотой запас поддерживает ценность бумажных купюр; весть о близком конце поразила его в самое сердце.
— Но ты думаешь, что здесь есть что-то, могущее спасти его? Что-то, принадлежавшее Руперту?
Квентин и Плам, сидя на разных диванах, смотрели, как Элиот нарезает круги по гостиной. Ночью он читал тетрадь Руперта и лег еще позже их. Видя, что они трое шли сходным путем, Элиот приободрился было, но быстро разочаровался опять.
— Может, это нож — но что мне с ним делать? Кого резать? В жизни не знал, кого. И что с твоим заклинанием делать, тоже не знаю.
— Мертвый мир оно оживить не может. Оно новые создает.
— Значит, в этом манускрипте должно быть еще что-то. Ключ какой-нибудь. Шифр.
Квентин, при всей срочности новой проблемы, не переставал думать об Элис. Защита Филлори, конечно, святое дело, но это задача Элиота. Он тоже сделает все, что может, но главная его работа сейчас — это Элис.
— Стало быть, Мартин заключил сделку с Амбером? Я думал, Амбер был добрый бог. И разве Мартин не убил его после?
— Ну так что ж. Сначала договорился, потом убил. Классика.
— Возможно также, что Амбер до сих пор жив. Нам просто дали понять, что он умер.
— Ничего себе, — вмешалась Плам. — Откуда вы вообще взяли, что Мартин убил Амбера? Господи… до сих пор не могу поверить, что говорю о них как о реальных людях. То есть богах. И чудищах.
— Эмбер сказал об этом Джейн Четуин, а она мне, — пояснил Квентин. — Может, он и жив, Амбер. Может, ваш апокалипсис — дело его рук, то есть копыт.
— Но зачем? — схватился за голову Элиот. — Зачем ему это надо? И где он был все это время, если он жив? И как он может быть злым? Злой близнец Эмбера — это, знаете, даже для Филлори немного банально.
Солнце энергично лилось в окна-эркеры. Квентина, давно не выходившего на улицу, донимала клаустрофобия, и ночью он, несмотря на усталость, спал плохо. Тяжело думать, что Элис, отделенная от него лишь узенькой полоской реальности, продолжает пылать своим голубым огнем. Спит ли она когда-нибудь? Вряд ли.
— А Черный Шпиль этот? — Элиот заводился все больше. — Он же всю структуру подрывает! Джейн послала нас искать ключ, и мы его, похоже, нашли: это Амбер. Иначе никак. — Элиот, истощив кофеин, рухнул в виниловое кресло. — Пошлю сообщение Дженет. Ей нужно об этом знать.
— Ты можешь послать сообщение в Филлори?
— Дело, конечно, непростое, дороговатая телеграммка получится. Ладно, пусть его покоится с миром, поговорим о другом. Ты узнал что-нибудь насчет своей мертвой подружки?
— Она не мертвая.
— Неверный ответ! — Элиот нажал воображаемую кнопку на подлокотнике. — Правильный звучит так: «Она не моя подружка, она безумный яростный демон». Может, тебе следует разобрать этот свой мир на части. Отменить все, сократить потери.
— Как это? Вместе с Элис?
— Ну, она-то, думаю, выживет, их ведь ничем не проймешь. Вернется назад, откуда пришла, и все тут.
— Но теперь она здесь, Элиот. Верней, там. Если я не смогу превратить ее в человека сейчас, другого шанса не будет.
— Квентин…
— Я тридцать лет Квентин. — Теперь уже он завелся. — Это моя работа, понятно? Ты спасаешь Филлори, а я Элис.
— Ты хоть посмотри на меня. — Элиот подался вперед. — Я не спорю: другого шанса не будет, но его нет и сейчас. Это не Элис. Элис погибла семь лет назад, и ее уже не вернуть.
— Я спускался в Нижний Мир. Там ее не было.
— Ты просто ее не видел. Мы уже обсуждали это, и твоя помощь очень бы мне пригодилась. Ты нужен Филлори. Ненавижу пошлятину, но нельзя же ради одной Элис жертвовать тысячами людей, не говоря уж о славных зверюшках.
— Знаю. — Квентину не терпелось подняться наверх — здесь он попусту терял время. — Все я знаю, но попытаться должен. Дай мне еще пару дней.
— Что ты планируешь делать? — спросила Плам.
— Откуда мне знать. Побегаю еще маленько, позаклинаю. Метод научного тыка.
Плам задумчиво прикусила губу.
— Не мое дело, конечно, но ты, по-моему, в тупике.
— Точно. В нем.
— Судя по твоим рассказам, ты всячески избегаешь конфронтации с ней.
— Избегаю, да. А что делать?
— Хочешь совет? С женской точки зрения?
— Хочу, — встрял Элиот. — Давай уже, не томи.
— Не бегай от нее. Сойдись лицом к лицу и посмотри, что будет.
— Я уже пробовал. Не получилось.
— Пробовал, обставившись десятком щитов. Это ее, похоже, еще больше взбесило, хотя больше вроде бы некуда. Знаешь, когда люди злятся сильнее всего? Когда пытаются сказать что-то, а их не слышат. Она орет все громче, но ты все равно не слышишь, только пугаешься.
