Только через пять месяцев Нармина заподозрила, что неспроста ее живот так сильно разбух. А когда наконец выкроила время, чтобы обратиться к знахарке, то та ее огорошила страшным известием — тройня! Избавляться от плода было уже поздно и очень опасно для роженицы, да и сама Нармина свыклась со своим будущим материнством, а потому, как бы ни было страшно, решила рожать.
Так у меня и появились три младшие названые сестрички: Арина, Тая и Гилара. Мне тогда только-только исполнилось десять, но назвать меня ребенком в полной мере было уже нельзя — дети в трущобах взрослеют быстро, особенно такие, как я. Именно на меня в большей степени легла забота о малышках. Я стала для них и нянькой, и старшей сестрой. У самой Нармины почти не было времени заниматься своим потомством — она с ног сбивалась, чтоб хотя бы на пару кусков лепешки детишкам заработать.
Когда несколько лет назад маме, путем закулисных интриг и при некоторой моей помощи, удалось стать хозяйкой одного Веселого дома, возник вопрос, что делать с Нарминой и ее детьми. Мамина подруга за последние годы сильно сдала и с огромным удовольствием сменила бы сферу деятельности, да вот только вряд ли кто-нибудь такую падшую женщину и в услужение бы взял. С сестричками дела обстояли еще хуже — с каждым годом скрывать их от похотливых посетителей становилось все сложнее.
Примерно в то же время я решила покинуть родное гнездо, хотя нахождение в этой «обители порока» ни моей репутации, ни моему здоровью, как телесному, так и духовному, давно не угрожало. Первое — потому что девушку, которая выросла в Веселом доме, независимо от истинной картины дел, обыватели все равно будут считать шлюхой, а второе… Я давно и очень хорошо показала, что легкой добычей не являюсь и прекрасно могу заработать сама, при этом не торгуя телом.
Но мне все равно хотелось вырваться оттуда и стать, хотя бы с виду, «честной» горожанкой. Да и для моей зачастую противозаконной деятельности более серьезное прикрытие требовалось, чем роль буйной нравом дочери хозяйки одного малопристойного заведения. И тогда я вспомнила, что Нармина всегда неплохо шила, да и девчонок своих с детства к рукоделию приучила. Более того, они в последнее время уже немного подрабатывали тем, что вчетвером обшивали чуть ли не добрую половину Веселого дома… Развалюха, подходящая для будущей лавки и мастерской, подвернулась довольно быстро, Нармину с дочерьми долго уговаривать тоже не пришлось.
Вот и получилось, что Нармина и тройняшки шили, перешивали и чинили одежду, а я занималась финансовыми вопросами и разрешением некоторых неприятных ситуаций которые время от времени случались у всех деловых людей…
Девчонки привычно щебетали, нимало не задумываясь, что одновременно задают совершенно разные вопросы и вызывают тем самым жуткую какофонию. Впрочем, я и не вслушивалась особо. В нужных местах поддакивала, в других осторожно качала головой.
Наконец Нармина заметила не совсем адекватное мое состояние и быстро разогнала потомство. Да, правильно, работать и еще раз работать!
Лестница протестующе заскрипела, когда три пышечки, откормленные за последние годы до более чем солидных размеров, стали не спеша подниматься в мастерскую.
— Рийка, — вырвал меня из размышлений голос подруги, — а ну-ка слезай со стола! А то вздумала тут грязными сапогами божественную длань топтать!!
Я тихонько застонала и буквально свалилась со стола на ближайшую лавку. Чего не отнять у Нармины, так это ее просто немереной религиозности. Впрочем, не мне ее судить, каждый находит спасение в этой жизни по-своему.
Женщина быстро водрузила передо мной на стол кружку горячего ароматного чайлиса и блюдо с пирогами. Уселась напротив.
— А вот теперь рассказывай! Что с тобой приключилось?
— Да все нормально, — чуть поморщилась я. — Просто последние три дня тяжелыми выдались.
— Ты это, Рийка, прекрати! Я ж тебя не первый год знаю!
— Правда, всё в порядке, — уже тверже сказала я, встретившись взглядом с подругой, поднялась из-за стола. — Извини, но я не хочу сейчас есть. Может, попозже… Пойду к себе, отдохну несколько часиков.
Нармина тяжко вздохнула: она слишком хорошо знала, что некоторые вещи из меня и каленым железом не вытащишь. К тому же о своих длительных отлучках ни ей, ни кому-либо из девиц я никогда не рассказывала. В лучшем случае отделывалась несколькими ничего не значащими фразами.
— Не жарко тебе? — наконец спросила она.
Сегодня природа, казалось, вспомнила, что еще лето, а до осенних штормов еще добрых полмесяца. На небе радостно сияло солнышко, взор которого не застилало ни единое облачко. Только вот мой же наряд никак не соответствовал прекрасной погоде. Поверх тонкого льняного платья я накинула теплую шерстяную шаль, в которую старательно укуталась. На голову водрузила соломенную шляпу с широкими опущенными полями, призванную скрывать прическу, явно не соответствующую образу хозяйки швейной мастерской Рийны Ноорваль, и лицо без следов привычного макияжа.
Шаль скрывала татуировку-кошку, нагло обхватившую мое плечо, и ожог от медальона немногим выше груди. Да, раньше никогда бы не подумала, что холод может так обжигать. Но, как показала практика, я глубоко ошибалась, тот эльф и не думал мелочиться с заклятиями… Заниматься же прической и макияжем сегодня у меня не было ни сил, ни желания. В общем, видок у меня был еще тот.
— Жарко, — кивнула я. — Как дела с заказами? Никаких неприятных ситуаций в последние дни не возникало?
— Да все хорошо, — махнула рукой Нармина, которая прекрасно поняла, что я не только длительное отсутствие, но и свой более чем странный наряд обсуждать не желаю. — За последние дни получили пару десятков новых заказов. Но все больше по мелочи. Клиенты тоже все довольны.
— Хорошо… Ладно, я пойду, попозже детали расскажешь.
Я поднялась к себе, ловко избежав вопросов настырных тройняшек. Бросила на кровать холщовую сумку, в которой лежали мое оружие и одежда, сама плюхнулась рядом. Шляпа отлетела в сторону, вдогонку за ней устремилась шаль.
Спать не хотелось. Еще бы! У себя в берлоге я выспалась дня на три вперед.
В ближайшие несколько часов Нармина с девчонкам меня не побеспокоят — я доступно объяснила им, что даже открывшиеся аккурат перед домом Врата (а вероятность такого события стремится к нулю) не повод нарушать мой сон…
Я не тешила себя бессмысленными надеждами и прекрасно осознавала, что абсолютно точно не сумею снять браслет за оставшиеся два с половиной дня. Более того, не факт, что когда-нибудь вообще смогу избавиться от этой татуировки с рысью. А значит, выход один — бежать. Только вот сделать это, когда за тобой по пятам ходит парочка шакалов Посредника, несколько затруднительно…
