— Что это? Выстрел? — насторожилась девушка.
— Пробки сгорели, — ответил Сергей.
— Какие пробки? У нас автомат.
— Тогда сиди тут, а я схожу гляну.
Он запахнул рубашку, уже расстегнутую Лилей — и когда она успела? — и вышел в коридор, доставая из кармана мобильный. Крохотный светодиод на торце — фонарик не аховый, но лучше, чем никакого.
Одновременно с ним в коридоре показался Илья.
— Что это было? Свет пропал, что ли?
— Как видишь.
Сергей дошел до ступеней, ведущих вниз, и в нос ударила вонь сгоревшего пластика и еще чего–то.
— Так и есть, щиток навернулся, — прокомментировал Илья.
На первом этаже мелькнул луч света: это оказался Николай Михайлович с фонарем.
— И часто такое случается? — полюбопытствовал Сергей.
— Да нет, первый раз… Ну и воняет. Это отчего же он так?
— Не могу знать, не электрик я…
В этот момент сверху послышался голос Марго:
— Что случилось? Теодор, ты где?
— Тут его нет. Он же был у тебя?..
— В том и дело, что был! Штаны и рубашка исчезли, а тапочки остались!
Маргарита, закутанная в халат, протирая глаза одной рукой, спустилась следом, второй держась за перила.
— Теодор! Ты где? Папа, посвети в прихожую! На вешалку, а не на счетчик… обувь и куртка на месте, значит, он не погулять вышел…
Илья осмотрел щиток со счетчиком и пощелкал переключателем:
— Накрылся медным тазом. Прям взорвался изнутри, вот трещина… до сих пор дым сочится… Короче, надо электриков вызывать, а пока мы без лепестричества останемся.
Сергей зашел в столовую, светя себе бледным светодиодным фонариком, и внезапно остановился как вкопанный:
— Едрить же твою налево! Он тут!
Возле столика, на котором стоял телевизор, на полу неподвижно застыл Теодор. Подойдя ближе, Морин только усилием воли удержался от трехэтажного выражения: из розетки, куда раньше был включен телевизор, торчала вязальная спица. Вторая такая же намертво зажата в правой руке.
Марго появилась в комнате второй и, увидев эту картину, бросилась к лежащему и принялась тормошить его:
— Тирр! Господи, Тирр, ну как же… Тирр! Ну очнись же!
Сергей наклонился к нему, приподнял веко и посветил фонариком в глаз. Зрачок резко сузился, свидетельствуя, что кровообращение в мозгу не нарушено. Пульс, медленный и слабый, тем не менее четко чувствовался на шее.
— Живой, — сообщил он столпившимся вокруг.
Помимо Ильи и Николая Михайловича, появились Светлана Васильевна и Лиля.
— Я звоню Антону Богданычу, — бросил Илья и побежал за мобильником.
— Лиля, за аптечкой бегом! — скомандовала дочери Светлана Васильевна и сказала остальным: — надо его укутать. Коля, грелку принеси, переносить его нельзя. Дышит ровно, обморок… Нашатырь нужен…
Николай Михайлович быстро вернулся с одеялом:
— Угу, грелка. Как же. Когда старая порвалась — ты электрическую купила… Но… как это случилось?!
— Неудачная попытка самоубийства, — сказал Сергей, стаскивая с руки Теодора кожаную перчатку с искусно вышитым узором: — полюбуйтесь. Он намочил перчатки снаружи и внутри для лучшего контакта.
— Доча, что ж такое случилось между вами, что он свести счеты с жизнью решил? — медленно произнес глава семейства.
— Да какое там! — в сердцах воскликнула Марго, — дура, какая же я дура, я же должна была догадаться, что так и будет!! Господи, Тирр, не умирай, а? Ну пожалуйста, не умирай!
В этот момент вернулась Лиля с нашатырем, и страдальца привели в чувство неожиданно легко. Теодор, чуть приоткрыв глаза, снова их закрыл и принялся что–то бормотать на совершенно непонятном языке. Выглядел он довольно жалко, с кожей, побледневшей от привычного темно–серого цвета до светло–серого, и Сергей невольно его пожалел. Вот только отчего он к розетке полез? Хороший вопрос, еще бы ответ на него.
— Давайте перенесем его в комнату на диван, — предложила Марго, воспрянувшая духом, но ее мать отрицательно покачала головой.
— Пораженного током никуда нельзя нести, — сказала Светлана Васильевна, — по крайней мере, без крайней необходимости. Укрыть только можно. Сиди, следи за пульсом, пока доктор не приедет, горемыка.
Так, на коленях, держа Теодора за руку, Марго сидела все время до прибытия семейного врача. Антон Богданович, осмотрев пострадавшего, разрешил перенести его на диван, сделал инъекцию какого–то лекарства и предписал тепло и покой.
— Сколько пациент подвергался воздействию тока? — спросил он, завершив манипуляции.
— Сложно сказать, — пожал плечами Сергей, выключая фонарь, которым он подсвечивал врачу, — если перебои с электричеством были вызваны именно им… минуты четыре, полагаю.
— Три с половиной, не больше, — поправила Лиля.
— Крепкий паренек, — хмыкнул Антон Богданович, — по нему не скажешь. Такое воздействие обычно заканчивается с очень тяжелыми последствиями, а то и… хуже. А он даже не обмочился.
Тут он как–то странно посмотрел на левую руку Сергея, Сергей проследил за его взглядом и вспомнил о болтающемся на запястье розовом наручнике. Смутившись, он спрятал руку за спину.
— В общем, его бы в больницу под наблюдение надо, но… транспортировка может также иметь негативные последствия. Так что пока пусть лежит здесь. И наблюдать надо. С утра прислать к вам медсестру?
— Мы сами пока проследим, — заверила Светлана Васильевна, — спасибо, что приехали. Счет пришлите, как обычно.
Прощаясь, врач заметил уже из коридора:
— И еще, учтите, что большинство выживших самоубийц повторяет свою попытку, и нередко — в очень скором времени.
Николай Михайлович, оставив у больного супругу, поманил Марго пальцем в коридор, где уже ждали, помимо него, Сергей и Илья.
— Маргоша, ты нам ничего не хочешь… объяснить? — спросил он, — о чем ты должна была догадаться? Почему он… сделал это?
Сергей видел, как по лицу Марго пробегают противоречивые эмоции и отражения мучительных поисков ответа. Однако она, ошарашенная произошедшим, все же сдалась:
— Ну, если коротко — Теодор видит электричество.
— Как — видит? — удивился Илья.
— Глазами, как же еще?! Это его дар, он видит электрический ток. Только принимает за некий вид энергии. И, скорее всего, после сеанса… после демонстрации чудес восточной медицины решил пополнить собственные запасы «ки»…
Запинается. То ли под взглядами трех пар недоумевающих глаз, то ли от скепсиса слушателей, то ли…
— Сунув два пальца в розетку?! Он же не на батарейках!
Марго покачала головой:
— Дело в том, что Теодор совершенно не понимает природы электроэнергии. Он никогда раньше с нею не сталкивался. В монастыре, где он вырос, нет ни электричества, ни телевизора, ни мобильных телефонов. Там по сей день царит тысячный год от Рождества Христова.
