- Вот вам ваш любимый «Круциатус», но все же у меня есть кое-что получше… - взгляд, которым Гарри окинул Беллу, вновь заставил ворохнуться в ее душе какие-то очень нехорошие предчувствия. Она поняла, что беспокоило ее все это время. Это бы какой-то другой Гарри Поттер.
Она помнила его испуганно-растерянным, когда он понял, что угодил в Министерстве в ловушку, помнила его взгляд, горевший яростью и жаждой убийства после того, как ее удар отправил братца-ренегата в ту арку… Все это были живые, человеческие эмоции, но то, что она видела теперь…
Глаза мальчишки, нет, уже юноши, казались совершенно неживыми, точно пара зеленых камешков в стоячей, болотной воде. Даже когда он усмехался, в них не было и следа хоть каких-то чувств, они смотрели на нее сквозь стекла очков пустым, отстраненным взглядом, как на какое-то подопытное животное, пришпиленное к разделочной доске и готовое к вскрытию. И еще в его глазах сквозило нечто темное, неосязаемое, как дымка, и от этого «нечто» несло таким холодом, что у Лестранж вдоль позвоночника густо побежали мурашки.
А Гарри тем временем сунул руку в коробку и извлек оттуда, держа за шкирку, отчаянно вырывающуюся, облезлую серую крысу, щерящую длинные, желтые резцы. Он несильно щелкнул ее по носу, и крыса тут же перестала извиваться, растопырив лапки; ее грязно-серый, клочковатый мех встал дыбом, а глазки-бусинки остекленели.
- Что это?! – дернулась Лестранж. – Петтигрю??
- О нет, это обычная крыса, в подвале этого дома их полно, - ответил Поттер. – Хотя, будь это Петтигрю, все было бы гораздо интереснее… Но нет, к сожалению, это не он.
Гарри положил обмякшего зверька на живот Белле, взял в руки кастрюлю, провел пальцем по краю посудины, который сразу налился кольцом тусклого молочно-белого света, и с силой прижал его к телу женщины, запечатав грызуна, как в склепе.
- А-а-а? Что?!.. Как?!.. – заметалась пленница, пытаясь скинуть с себя намертво приклеившуюся кастрюлю. – Убери это!!
- Это, мадам, древняя маггловская пытка, именуемая «Крысиной кастрюлей», - Поттер сел обратно в кресло и закинул ногу на ногу. – Крыса уже через минуту очнется, и очнется она в диком страхе, с примитивными существами это очень легко проделать. Испуганная крыса в замкнутом пространстве тут же начнет сначала искать выход, а не найдя такого, начнет его рыть… Как вы думаете, мадам Лестранж, что же будет дальше? О, судя по всему, вы уже поняли. Ну что ж, ждать осталось недолго…
От осознания того, чего именно ждать осталось недолго, зрачки женщины заполнили собой всю радужку, а на лбу и верхней губе мгновенно выступили крупные капли пота. Страх придал ей сил, и Лестранж стала рваться с такой силой, что захрустели суставы, но это не помогло – руки и ноги, приклеенные к полу неизвестным заклинанием, даже не думали поддаваться.
- Теперь вы сами похожи на крысу, попавшую в капкан, - раздался тихий смешок Гарри.
- Ай! – взвизгнула Беллатрикс, почувствовав, как очнувшаяся крыса заметалась внутри своей тесной темницы, и с удвоенной энергией принялась извиваться, тщетно пытаясь сбросить с живота кастрюлю.
Инстинкты, простейшие инстинкты… Почувствовав опасность или страх, кошка всегда лезет наверх, собака бежит прямо, а крыса стремится вниз, в нору, в подпол. Вот и тут, уяснив, что стенки ее темницы твердые и гладкие, крыса очень быстро обнаружила, что «пол» наоборот – мягкий, теплый и податливый.
Лестранж закричала во весь голос, когда крысиные когти и зубы начали раздирать ей кожу на животе. Страх, дикий животный ужас, густо замешанный на боли и инстинкте самосохранения, заполнил ее разум. Такого с ней не было даже за долгие годы в Азкабане. Там, в вечном сумраке, холоде и сырости, среди дементоров, по капле пьющих души узников, там уверенность в том, что рано или поздно Повелитель освободит их, оценит и вознаградит ее верность, придавала ей сил. И даже мысль о том, что ценой верности Лорду вполне может быть ее жизнь, не казалась ей особо страшной.
Но это…
Она на миг представила, что о ней скажут ее соратники… «Беллатрикс погибла? И как? Что? Ее скормили крысе? Фу…», «Ее нашли с выеденными заживо кишками, голую, всю в крови и дерьме… Какая гнусная смерть…» Все начнут шептаться, обсуждая ее, Малфой, эта «гиена в сиропе», тонко улыбнется, втихую радуясь, а Повелитель, ледяной бог, жестокий и обожаемый, вообще промолчит, как будто ничего не было.
Нет, к такому концу, она была не готова. В один короткий миг ей стало наплевать на Гарри Поттера, на ненавистных магглов, даже на служение Волдеморту, на все… Хотелось только одного – чтоб тварь, выгрызающая ее живот, исчезла, а вместе с ней исчезла рвущая тело боль. Немедленно, сейчас же.
- Поттер! Сними это!!! – прохрипела Белла перекошенным ртом.
- Я, кажется, задал вопрос, – пришел ей негромкий ответ.
- Да! Да!! Они в с-с…старом поместье Розье, Эвана Розье! У-у-убери же ее!!
- И где же оно, это поместье? – не меняя тона, спросил Поттер, наклонив голову и внимательно разглядывая собственные ногти.
- Рядом с Х-х…Хеллифилдом, к северо–з-з-западу от Лидса!! Их там охраняют Упивающиеся! И Ф-ф-фенрир со своими! Ну, б-б-быстрее же!! – выдавила из себя Лестранж, с трудом сдерживая крики.
- Очень хорошо, - гибким движением Гарри поднялся из кресла, подхватил меч и направился к выходу.
- Что?? Ты куда?!! – Белла чуть не свернула себе шею, глядя ему вслед. - Ты же обещал!!
- Что я обещал? – со слегка удивленным видом обернулся Поттер. - Не припомню, чтобы я вообще что-то вам обещал.
- А-а-а?!! Как?!! – паника охватывала Беллатрикс со скоростью лесного пожара. – Ты… Ты не м-м-можешь оставить меня здесь т-т-так умирать!
- Ах, не могу? – Гарри развернулся и снова подошел к пленнице. – С чего это вы взяли? Очень даже могу!
- По… Аргхх… Пощади меня!! – крик взметнулся под высокий сводчатый потолок.
- Пощадить? Вас? – Поттер навис над корчащейся женщиной, и его голос скрежетнул, как сталь по стеклу. – А вы сами многих щадили, мадам? Может, к примеру, вы пощадили Фрэнка и Элис Лонгботтомов, когда они медленно сходили с ума от боли под вашим пыточным заклятием?! А??! – с гримасой омерзения Гарри придавил ногой кастрюлю на животе женщины, из-под которой доносились негромкие чавкающе-хлюпающие звуки. – Я даже добивать тебя не буду. Ты подохнешь в муках, тварь, и подыхать будешь так долго и паршиво, что все, кого ты убила и замучила, на том свете вздохнут с облегчением.
Поттер плюнул в искаженное смертной мукой лицо, и, развернувшись, пошел прочь; закрывшаяся за ним тяжелая дубовая дверь, оборвала дикий, захлебывающийся вой Беллатрикс Лестранж, в котором не осталось ничего человеческого.
