— В жизни всегда есть место подвигу, но не всегда есть место для самообразования, — поделилась я своими наблюдениями с окружающими меня вещами.
Вещи хранили молчание, как и положено вещам. А может просто молчали из вредности, кто эти местные артефакты разберет. Я листала книгу, попутно отмечая как много тут полезных заклинаний, которые мне не мешало бы выучить, а потом мой взгляд зацепился за раздел полезных советов. Ту его часть, где описывались способы запугивания добрых молодцев и я зачиталась. Тут писывалось все, начиная с внешнего вида и заканчивая методами посадки на лопату для засовывания в печь. Очень интересно и крайне полезно. Я предвкушающее улыбнулась, вообразив как я теперь буду разделываться с желающими отдохнуть за чужой счет. Правда для начала мне надо было решить вопрос с желающим за чужой счет поработать. После сотого перелистывания одних и тех же страниц мне наконец‑то повезло, и нашла упоминание о воде. «Из бороды отца вод течет три реки. Несут три реки в себе три воды. Одна вода дарует прохладу, вторая вода дарует покой, третья вода дарует пробуждение.» Той же самой рукой, которая вывела формулу Эйнштейна на полях этой книги ранее, между строк было написано «Питьевая вода, мертвая вода, живая вода». Не верить своей предшественницы причин у меня не было. Правда возникал вопрос с нахождением таинственного отца вод, но может быть местные знают где он живет. Это постоянная игра в угадай мелодию, которую вы никогда прежде не слышали, мне уже стала надоедать. Стоило еще раз внимательно перечитать контракт, может быть мне повезет найти пару пунктов и вернуться в цивилизацию раньше чем через три года.
Знаете, когда вам а) уже за тридцать, б) у вас нет детей, в) у вас нет мужа, г) у вас нет парня и не предвидеться и д) у вас вообще не очень радужные перспективы на будущую жизнь, то стоит, пожалуй, задуматься о причинах и следствиях, пойти на курсы по развитию женской энергии, записаться на прием к психологу и начать читать Зигмунда Фрейда и Карла Юнга в попытках найти то самое не так, которое портит всю жизнь и лишает возможности хвастаться перед подружками. И, во всяком случае, не пестовать свою страсть к романтизму и неприличную для такой взрослой женщины наивность. О моя былая наивность, заставлявшая меня мечтать о волшебных приключениях и воображать себя на месте счастливых попаданок в иные миры. В своих мечтах я всегда была красивее и, конечно же, умнее главной героини. Я не допускала глупых ошибок и ненужных истерик, я была верной опорой спасающему меня герою и достойной избранницей королей. Могла ли я думать, что действительность будет так отличаться от мечты. Право слово, даже воображая себя ведьмой, я никогда не думала, что в результате мне достанется должность Бабы — Яги, этакого вечного пугала зеленого леса. Да вдобавок еще и ограниченной в своих любовных возможностях не только условиями контракта, но и полным отсутствием адекватных кандидатов. Хотя кто знает, насколько адекватны были мои книжные возлюбленные. Слабое, но единственное утешение в моих трудах. Печальные мысли вновь посетили мою ни в каком смысле не светлую голову, пока я сидела в погребе, в окружении молчаливых вещей, и перелистывала книгу. Видимо, различные погреба, подвалы, подземелья и прочие под чего‑то там сооружения всегда обладали надо мной какой‑то таинственной властью, будя во мне тягу к философствованию и рефлексии. Так и тянуло меня надеть на себя какую‑нибудь хламиду и удобные тапочки и начать бормотать себе под нос в лучших традициях безумных ученых, но труба звала к иным свершениям. Впрочем, этот вариант стоит, пожалуй, оставить как запасной.
Оставив книгу на прежнем месте, чтобы не искушать себя лишними знаниями, я выбралась наверх и сразу же прибегла к стратегической лести.
— Свет мой зеркальце, скажи, — напела я любимое обращение вредного зеркала.
— Да да? — откликнулся довольный голос.
— Свет мой зеркальце, скажи, а не знаешь ли ты кто такой отец вод и где его можно найти?
— Я все знаю, спору нет, открою я тебе секрет, — удовольствие в голосе зеркало можно было руками потрогать. — Отец вод дает начало всем водам земли и неба, а найти его можно там, где встречаются гром и молния.
— Весьма познавательно, но абсолютно бесполезно. А теперь давай нормальным языком все то же самое.
— Послали же на мою голову бескультурную бестолочь, простых вещей не понимает, — посетовало зеркало.
— Я не виновата, если вы в своей культуре от всего мира лет на сто отстали, если не больше. Что за ужасная манера изъясняться словом о полку Игореве. И десять коршунов напали на десять лебедей и заплакала голубка и разнесся ее плач над градом. К чему такие сложности. Пока доберешься до сути, уже полночь будет.
— А вам все бы телеграфным стилем общаться. Никакой поэзии.
— Так где искать этого отца вод?
— У дружка своего спроси, — съехидничало зеркало.
— У какого еще дружка?
— У Ливня. Этого его отец, — и зеркало снова почернело, давая понять, что все разговоры закончены.
— Нда, а кажется запрошенная помощь этого нервного красавца потребуется мне много раньше, чем я рассчитывала.
Но мой комментарий остался без ответа. Зеркало предпочло принципиально хранить молчание, вместо того, чтобы вылить на мою голову очередную порцию яда, а прочим невидимым обитателям дома не было никакого дела до моих проблем. Послонявшись пару минут по комнате, я решила выйти на свежий воздух и проведать сидящего в засаде Серого Волка.
— Как дела? — поинтересовалась я, усаживаясь рядом с развалившимся на куче листьев Серым. — Есть прогресс?
— Тело лежит и не шевелится, — проинформировал он меня. — Хочешь посмотреть? — и Серый подвинулся, обеспечивая мне доступ к точке обзора.
Примостившись с ним рядом на животе, я принялась обозревать открывшиеся мне виды. На небольшой полянке, на по — осеннему пожухлой траве, укрытой опавшими листьями, без всякого возвышения, этот момент Кощей оговорил особо, аргументируя тем, что наши потенциальные спасительницы будут в длинных платьях и сарафанах и им будет не удобно лезть на верхатуру за поцелуями, стоял хрустальный гроб, мой старый знакомый по делу Белоснежки. За хрустальными прозрачными стенами угадывался человеческий силуэт, но разглядеть детали на таком расстоянии с моим зрением мне было не дано. Однако я прекрасно помнила как он выглядел раньше и сильно сомневалась, что царевич радикально изменился за без малого месяц. Невдалеке от нас среди деревьев виднелась группа девушек, которая что‑то обсуждала. Судя по мелькавшим нарядам, эта была та самая партия, которая прошла через мои руки три дня назад.
