Охранять владения хозяевам помогали несколько больших свирепых собак, одна из них была привязана возле перехваченных железными лентами ворот, по виду мало отличавшихся от крепостных. Увидев незнакомцев, она залаяла и стала рваться с цепи, а с внутренней стороны частокола ее поддержали другие собаки.
– Неплохая оборона для обычного хутора, – сказал фон Крисп. – Держу пари, заметили нас давно.
– Но не слишком рады, – добавил Крафт.
– Здесь никому не рады, если только ты не располагаешь звонкой монетой.
– Не нравится мне это место, – сказал Питер, оглядываясь. – Мы здесь как на блюдце, кругом холмы, а от рощи к роще можно подобраться совсем незаметно.
– Друг мой, но не хочешь же ты сказать, что тебе нравится ночевать на дереве? Кстати, вон и хозяин.
Открылась створка ворот, и из-за нее, натягивая поводки, стали рваться четыре огромных сторожевых пса, шеи собак были прикрыты широкими ошейниками, чтобы защищать их от взаимных склок и нападения врага, а зубы могли соперничать с клыками эртадонтов.
Злобных псов сдерживал бородатый широкоплечий мужчина лет пятидесяти. Его глаза смотрели из-под косматых бровей недоверчиво и даже враждебно. Чуть позади него стоял мужчина помоложе, внешне похожий на старшего, и держал заряженный арбалет.
– Кто такие и чего вам здесь надо? – крикнул хозяин, едва сдерживая рвущихся в бой собак.
– Мы мирные путники, идем на север. Хотели воспользоваться вашим гостеприимством, разумеется, за деньги.
– Знаем мы ваши деньги! Наобещаете, а потом с ножиком к горлу! – подал голос молодой.
Фон Крисп, Крафт и Питер остановились в нескольких шагах от лающих псов, старательно демонстрируя выдержку и доброжелательность.
– У нас есть серебро, – сказал фон Крисп и, достав кошелек, демонстративно высыпал на ладонь несколько монет. – Мы готовы заплатить вперед, а спать где-нибудь на соломе. На ваш красивый дом мы не претендуем!..
– Но у вас оружие, не похожи вы на мирных путников! – возразил хозяин, однако уже без прежней категоричности в голосе. Вид серебра смягчил его.
– Сейчас без оружия никак нельзя, – развел руками капитан. – Вон и вы, мирные хуторяне, и то при арбалете, да еще вон за каким забором.
Хозяин прикрикнул на собак, они перестали лаять и уселись на землю.
– Сколько вы заплатите?
– По рилли за человека – нам только на одну ночь.
– Платите за всех пять рилли или идите дальше.
– Хорошо, мы согласны, но за это вы нас покормите.
– Покормим, жратвы у нас полные погреба… правда, толку в этом мало. – Последние слова хозяин произнес тише и, потянув за поводки, увел собак во двор.
– Заходите, – скомандовал молодой хозяин, опуская арбалет и беря за ошейник собаку, что караулила снаружи.
Гости прошли во двор, и молодой хуторянин затворил за ними ворота. Двор оказался просторным, помимо двух мужчин, которых видели путники, здесь был еще один молодой мужчина, вооруженный сделанной из косы пикой, и две женщины. Одна по возрасту подходила на роль снохи хозяина, а другая, красивая девушка лет семнадцати с сияющими черными глазами, видимо, приходилась ему дочерью.
Женщины были вооружены топорами на длинных рукоятках. Старшая выглядела весьма неприступно, младшая же обратила внимание на Питера.
– Спать будете в старом хлеву, там чисто и есть солома. Еду принесу туда же, так что сидите тихо и никуда не высовывайтесь.
– Как скажете, хозяин, – во всем соглашался фон Крисп.
– Давай серебро.
Капитан подал заготовленные пять монет, хозяин внимательно перебрал их на ладони и лишь после этого убрал в потертый кошель.
– Ардер, проводи их.
Человек, вооруженный пикой, кивнул и направился в сторону хлева, находившегося в самом углу двора. Гости пошли следом.
Сняв с ворот массивный засов, Ардер открыл хлев и пропустил постояльцев внутрь.
– А здесь чисто, – сказа Крафт, оглядывая два небольших загончика, разделенных дополнительной дверью.
– Тута теленок жил, а тута – две коровы, – зачем-то сообщил Ардер.
– Хорошо. Солома вроде свежая, – сказал фон Крисп.
– Свежая, до вас на ней еще никто не спал. Сейчас еще Джелика мешки с соломой принесет, мягко будет, как на подушке.
Пока гости раскладывали свои вещи, Ардер внимательно следил за ними, должно быть, выполняя приказ отца. Вскоре тот пришел сам, доставив кожаный мешок с продуктами и бочку, которую вкатил в более просторную часть хлева и поставил посередине в качестве стола.
– Вот все, что сами вырастили, выкормили, приготовили… – стал перечислять он, выкладывая ветчину, брынзу, лепешки и несколько крупных прошлогодних яблок.
Потом добавил дюжину холодных, варенных вкрутую яиц.
– Нам бы света какого, если можно… – попросил капитан.
– Джелика фонарь принесет, но с ним не балуйте, а то спалите все.
– Мы будем осторожны, – заверил фон Крисп.
Хозяин и его сын вышли из хлева, однако далеко не уходили, второй сын устроился у ворот с арбалетом.
– Не доверяют они нам, – сказал Крафт, приметив все это через открытую дверь.
– Да тут одних банд в округе с десяток наберется. Будь этот хутор поближе к дороге, одни бы головешки уже остались, – сказал капитан. – Давайте, что ли, поближе к столу, а то скоро совсем стемнеет и ничего видно не будет. Я после вчерашних посиделок на дереве спать очень хочу, как лошадь на ходу засыпаю.
– Хозяин обещал фонарь, – напомнил Питер.
– И подушки, – добавил Крафт, присаживаясь на солому рядом с бочкой, на которой капитан уже резал кинжалом ветчину и брынзу.
– Надо будет завтра выторговать кожаный мешок для воды, – сказал он.
– А вон девушка воду несет и фонарь – в зубах… – сообщил Питер и засмеялся.
– В зубах? – не поверил капитан, но тут створка ворот открылась шире и появилась дочь хозяина Джелика, с двумя деревянными ведрами, полными воды, и фонарем, кольцо которого она держала в зубах.
Питер поспешил ей на помощь и подхватил ведра.
– Пашиба, – сказала она и, разжав, наконец, зубы, повесила жестяной фонарь на вбитый в стену гвоздь. Потом вытащила из-за пояса пучок мыльной полыни и подала Питеру.
– Это тоже вам, – сказала она. – Мойтесь, вы ведь давно в дороге. В дальнем углу – слив, туда и по нужде ходить можно.
Сказав это, Джелика ушла, чтобы через минуту притащить три набитых соломой мешка.
– Вы двое, – она указала на Крафта и фон Криспа, – ляжете в большой половине, а ты, – ее пальчик уткнулся в грудь Питера, – в маленькой.
Еще раз оглядев хлев деловитым взглядом, она сказала:
– Ну, все, я пошла.
И, проходя мимо Питера, снова напомнила:
– Мыться!
После ее ухода снаружи загремел тяжелый засов, и ворота накрепко заперли.
