Они обращались с ней как с королевой.
Но девушка хотела не этого. Она больше не мечтала о робком мужчине с мягким голосом. Она мечтала о мрачном, грубом хищнике, который ворчал и срывался.
— Керриган? — прошептала она, сидя в своей комнате и работая над небольшим гобеленом, который начала прошлой ночью, когда не смогла заснуть.
Ответа не последовало.
Сирен затаила дыхание. Каждый раз когда она звала его, а он не отвечал, в голове девушки проигрывались худшие сценарии. Мысль, что он лежит где-нибудь раненый, не имея возможности получить помощь. Или, того хуже, страх, что Моргане удалось его найти и она убила его.
— Керриган? — попыталась она снова.
— Да, леди Мышка. Я здесь.
Сирен улыбнулась, услышав его голос в своей голове. В течение дня он обычно молчал. Но ночью… ночью он тихо разговаривал с ней и рассказывал о своих путешествиях сквозь время, совершаемых, чтобы ускользнуть от преследователей.
— Где ты сегодня, господин?
— В Венеции, на карнавале. Прекрасное зрелище. Повсюду менестрели и акробаты. Идеальное место, чтобы спрятаться от Морганы и ее шпионов.
— Ты осторожен?
— Да, моя прекрасная мышка. Я всегда осторожен. Но я не хочу говорить о себе. Как ты там?
— Я скучаю по тебе.
Она могла поклясться, что ощутила его боль, как свою собственную.
— Я тоже скучаю и постоянно думаю о тебе.
Сирен подошла к мечу, который держала на стене возле кровати. Она не знала почему, но ей надо было сказать ему, что Бреа отдал его ей. По правде говоря, девушке нравилось держать меч поблизости. Это позволяло ее чувствовать себя немного ближе к Керригану.
Она гладила холодный металл, желая так же коснуться Керригана.
— Как продвигается работа над гобеленом?
— Хорошо, — ответила она, сорвавшимся голосом. — Но я…
— Шшш… Мне нужно идти. Храни тебя Господь, моя леди.
Слеза скатилась по ее щеке, когда Сирен почувствовала, как он снова отдаляется от нее. Как всегда его отсутствие оставляло пустоту в ее душе. Она ненавидела чувствовать эту пустоту. Ненавидела, что так сильно скучает по нему.
Возможно, Керриган и Блэйз были правы. Самым верным решением было бы выйти замуж за одного из мужчин, но она не могла заставить себя сделать это. Она не хотела другого мужчину.
Она хотела только Керригана.
Вздохнув, Сирен отошла от меча и покинула свою комнату, чтобы побродить по коридорам. Замок был огромный, наполненным всевозможными замечательными и восхитительными вещами.
Но ничто не радовало ее.
Ей было неспокойно. И к тому же, Сирен была одинока, даже если редко оставалась в одиночестве.
Вздохнув, она остановилась в галерее картин, на полотнах от пола до потолка были запечатлены короли, рыцари, Мерлины и сцены сражений. Одна из картин всегда привлекала ее внимание. Портрет ее предка — Эмриса.
Сама картина была более десяти футов в высоту и пять футов в ширину [27]. Она висела в центре стены, находящейся напротив оранжереи, в которой на фоне зелени мелькало множество разных цветов.
Фигура Эмриса была внушительной. Он был намного моложе, чем она думала, учитывая истории, которые слышала о нем. На вид ему было около тридцати, хотя его длинные волосы были также белы, как и у Блэйза.
Стоящий на краю утеса ночью мужчина был одет в черное одеяние и держал посох, выполненный в виде змеи, глаза которой были усыпаны темными рубинами, что делало их зловеще красными. От них исходило глубокое свечение.
Глаза, такие же зеленые, как у нее, смотрели с картины так, будто он действительно мог видеть ее. Она потянулась, чтобы коснуться тяжелых мазков, которые выделялись на холсте, как волны океана. Краска была холодной, как и ее сердце, но даже так девушка чувствовала внутреннюю связь с изображением.
— Он лгал тебе, ты же знаешь это.
Сирен повернулась на звук глубокого, хриплого голоса позади нее и обнаружила высокого красивого мужчину, стоящего в дверном проеме, который вел в зал. Он выглядел лет на сорок, но все еще был подтянутым и мускулистым, как мужчины вполовину моложе.
Волнистые темно-каштановые волосы касались плеч, обрамляя лицо с утонченными чертами, щеки покрывала щетина. Он был одет как лучник, в темно-зеленую кожаную куртку и бриджи. С одного плеча свисал лук, а с другого — колчан со стрелами.
К правому бедру был прикреплен меч. Мужчина небрежно оперся о стену, скрестив руки на груди. Даже на расстоянии, она могла заметить дамское маленькое кольцо, висевшее на шее на тонкой золотой цепочке.
Хоть он и был одет как крестьянин, было в нем что-то королевское. От него так и веяло силой и мудростью.
Сирен убрала руку от картины.
— Прошу прощения, сэр? Вы ко мне обращаетесь?
Он кивнул.
— Меня зовут Фаран, моя леди.
— Вы — один из повелителей Авалона?
— Нет, — ответил мужчина, слегка скривив губы. — Я не удостоился чести быть включенным в их почтенную компанию. Я просто друг Мерлин и твой.
— Мой, сэр? Но я вас не знаю.
Он подарил ей нежную улыбку.
— Иногда лучшие друзья, те, о ком ты не знаешь. Они являются теми, кто помогает тебе, не прося ничего взамен.
Какой странный человек.
Он оттолкнулся от стены и направился к ней.
— Должен признать, Керриган удивил меня. Никогда бы не подумал, что он способен на такую жертву.
— Какую жертву?
Фаран остановился перед ней и провел рукой по щетине на подбородке. Его карие глаза были полны беспокойства.
— Чтобы обеспечить твою безопасность, он сдался Моргане. Он так беспокоился о тебе, что даже подумал, что Моргана не убьет его. Несчастный ублюдок. Он заблуждается сам так же, как обманывает тебя.
Ужас охватил Сирен при его словах. Он это серьезно?
— Керриган сообщил мне, что он в безопасности. И что Моргана не нашла его.
— И он отменный лгун, Сирен. Он сказал это тебе, чтобы ты чувствовала себя счастливой здесь, на Авалоне.
— Я вам не верю.
— Очень жаль. Потому что я знаю Моргану, и, зная ее, могу с уверенностью сказать, что его время на исходе. Теперь, когда Калибурн скрыт в стенах этого замка, он ей больше не нужен. Как только ей наскучит истязать Керригана — она убьет его.
Голова Сирен закружилась от его предсказания.
— Керриган.
— Он не скажет тебе правду, Сирен.
— Керриган!
Он не ответил.
— Почему вы мне это говорите? — спросила она Фарана, голос девушки дрожал от переполняющего ее страха, что мужчина был прав, и от злости к себе, за то, что позволила Керригану себя обмануть.
— Потому что я видел, как слишком много хороших людей попадают к Моргане. Не то, чтобы Керриган был очень хорошим, но я бы не хотел, чтобы он умер после того, как пожертвовал многим, чтобы доставить тебя сюда. Уверен, что внутри человека, способного на такое благородство, есть нечто, достойное спасения.
