— Что злишься? — спросила его Анет. — Ты бы хвост-то свой подобрал с земли, а то весь грязный будет или наступит тебе на него кто-нибудь, не дай бог. Вон народа-то как много ходит.
В ответ на слова Анет барс не в состоянии ничего сказать, угрожающе зашипел, но хвост все же убрал.
— Шипишь, да? — безучастно отозвалась девушка. — а я, между прочим, и в знакомых-то городах ориентируюсь погано, а в незнакомых у меня вообще наступает обострение серьезной болезни, которая в просторечии называется «географический кретинизм». Я, хоть убей меня, не представляю, куда нам двигаться дальше. Так что, показывай мне маршрут, как хочешь. Хоть лапами, хоть хвостом, хоть усатой мордой.
Кот презрительно фыркнул и побежал в ближайший проулок. Анет не осталось ничего, кроме как двинуться за ним вслед. Барс уверенно петлял по узким извилистым кварталам. Приходилось практически бежать, длинный меч Лайтнинга бил по ногам, а болтающийся за спиной мешок, окончательно затруднял передвижение.
Одни небольшие двух- реже трехэтажные домики менялись другими, и Анет полностью перестала ориентироваться в пространстве. Если сначала она еще пыталась замечать и запоминать все многочисленные повороты, то потом плюнула на это бессмысленное занятие, и стала просто бездумно следовать за шныряющим между прохожими Дерри, стараясь не упустить из виду кончик его пушистого серого хвоста. Как ни странно жители Влекрианта не обращали на их странную пару ни малейшего внимания. Можно было подумать, что огромный снежный барс на улицах города, явление более чем обычное.
Через полчаса пути Дерри демонстративно остановился на ступеньках одного аккуратного двухэтажного дома, над дверью которого висела вывеска «Огнедышащий…» Кто огнедышащий написано не было, и девушкарешила считать, что «…» для нее означает дракон.
Анет немного постояла под дверью таверны, стараясь победить, неизвестно откуда, взявшийся страх и нерешительно дернула массивную дверную ручку, моментально оказавшись в большом помещении, полном запахов и звуков.
По обеим сторонам длинного зала стояли небольшие столы с длинными низкими лавками на которых сидели и обедали посетители. Свободных мест практически не было. Как только хлопнула входная дверь, головы всех присутствующих как по команде повернулись в сторону выхода и десятки глаз с неприкрытым любопытством уставились на застывшую у порога Анет. Под заинтересованными взглядами незнакомых людей девушке стало не по себе. Она вдруг с ужасающей ясностью осознала, что совершенно одна в этом не знакомом и пугающем мире. Нет рядом ни готового всегда защитить Стика, ни надежного Дира, всегда приходящего на выручку в сложной ситуации. Остался один Дерри. Да и то в образе барса, он мог быть только хорошей охраной, а Анет в данный момент больше требовалась моральная поддержка. Перспектива того, что она сейчас одна должна пройти по этому длинному залу к барной стойке под пристальными взглядами, недружелюбной здешней публики и попытаться самостоятельно снять для них с Лайтнингом комнату, внушала Анет панический страх, и она ничего не могла с собой поделать. Как много бы она отдала за то, чтобы Дерри путешествовал с ней в своем человеческом обличие. Тогда, она гордо бы прошествовала за ним через весь этот зал, даже не замечая того, что они стали объектом пристального внимания здешних завсегдатаев, лица которых не внушали ничего кроме опасения. — Это все нервы, — пробормотала себе под нос девушка и неуверенно двинулась вперед, стараясь побыстрее добраться до барной стойки и не обращать внимания на недобрые взгляды. За ней молчаливой тенью двигался Дерри, его огромное гибкое тело хищника и длинные слегка приоткрытые клыки внушали страх. Любопытство и страх — именно эти две эмоции кожей чувствовала девушка, проходя между столами в душном и прокуренном помещении таверны.
— Ты бы убрала отсюда свое животное, — послышался чей-то хриплый голос со стороны углового столика. — Мы не привыкли, есть в присутствии зверей. Мы неуютно себя чувствуем.
— А я неуютно себя чувствую, когда его со мной нет, — слегка дрожащим от волнения голосом ответила Анет, и ускорила шаг, опасаясь продолжения разговора. Было ясно, что спокойно ей удалось пройти только за счет того, что рядом безмолвной тенью крался Дерри. Иначе, ее бы просто так не пропустили. — Мне нужна свободная комната, — обратилась она к высокому полному бармену неопределенного возраста, который по совместительству, похоже, был еще вышибалой, хозяином и портье.
— Вообще-то с животными к нам, и в самом деле, нельзя. Вы можете разместить своего кота в конюшне, если конечно он не порвет ночью ни чьих лошадей, — начал бармен, но мелькнувший в руках Анет небольшой кусочек золота снял все спорные вопросы и решил глобальные проблемы. Схватив из рук в миг подобревшего мужчины ключ, девушка заказала побольше еды и почти бегом кинулась на второй этаж, желая как можно быстрее оказаться у себя в комнате, вдали от неприятной публики, засевшей внизу.
Дир медленно приходил в себя. Казалось, его тело сначала заморозили, а потом, раскололи на тысячи мельчайших осколков. А теперь собрали, словно гигантский пазл, склеив между собой эти крохотные кусочки плоти. Каждый маленький кусочек жил своей жизнью и не подходил к остальным, выражая свой безмолвный протест то острой пронзающей все тело, то тупой, не дающей нормально дышать болью.
Болело абсолютно все, даже ногти и волосы. Диру сначала показалось, что он не правильно рассчитал заклинание переноса и вместо коридора в гномьих катакомбах, нечаянно вмуровал себя в каменную стену, и волей судьбы при этом остался жив. А теперь его кожа, кости и мясо перемешались с холодным мертвым камнем, и сейчас, этот чужеродный материал причиняет ему нестерпимую боль. Маг осторожно пошевелил пальцами рук и с облегчением понял, что он не только жив, но и не заключен в каменную стену. Он осторожно попытался приоткрыть глаза, но голову тут же пронзила дикая, острая боль, взорвавшаяся в воспаленном мозгу снопом разноцветных искр. Дир тихо застонал, и даже этот, едва слышный звук дался ему с великим трудом и принес невероятные страдания, скрутив все тело судорожной болью.
— Калларион, ты слышал, он застонал! Он пришел в себя, — подскочил Стикур со своего места у стены и кинулся к неподвижному магу. Вместе с ним рванулся и взволнованный Зюзюка, слегка попискивая от слишком серьезных для его легкомысленной натуры переживаний.
— Не суетись Стик, — отозвался, даже не собирающийся вставать, эльф. — Пройдет еще немало времени, прежде чем уйдет терзающая его тело боль, и он сможет прийти в себя окончательно. Пока что каждое движение, даже небольшое сокращение мышц, приносит ему только боль. К сожалению, я ничем не могу ему помочь, все от меня зависящее уже сделано. Дальше он должен справиться сам.
