— Неужели? — хотелось сказать что‑нибудь злое, обидное. — И с какой стати им о нас заботиться?
— Дело чести.
— Неужели…
— Ийлэ, я не буду врать, что их эта необходимость обрадует, и что к тебе они отнесутся с восторгом, но… ни отец, ни тем более матушка моя, не допустят, чтобы с тобой произошло несчастье. Это… скажем так, род, который не способен позаботиться о слабых, теряет в глазах общества. Но будем надеяться, что проживу я долгую счастливую жизнь. И ты со мной.
— Ты… ты мог бы меня спросить!
— Я спрашивал.
— Когда?
— Не прямо, но ты сказала, что мне следует подыскать себе хорошую женщину. Вот я и подыскал.
— Ты…
— Ты бы отказала, так ведь?
Естественно. Ийлэ вообще не собирается… не собиралась замуж. Ей нельзя. Невозможно и… и никто не примет этот брак всерьез.
Никто, кроме Райдо.
— Успокойся, — попросил он. — И подумай. Ты ничего не теряешь.
— А ты?
— А я как‑нибудь о себе сам позабочусь. Если ты боишься, что я чего‑то от тебя потребую…
— Потребуешь?
— Подожду, — Райдо широко оскалился. — Столько, сколько понадобится.
— А если понадобится лет десять?
— Это ты сейчас себе планы ставишь или как?
Ийлэ пожала плечами. Что она могла ответить? Она не знала. Ей было хорошо с ним рядом, но не настолько, чтобы рискнуть… или настолько?
— Подожду и десять, — улыбка Райдо несколько поблекла. — Но характер у меня испортится. Не злишься больше?
— Не злюсь… — злиться на него в принципе было невозможно, хотя Ийлэ старалась, вот только злость ее ушла, осталось удивление.
Непонимание.
И… не страх, нет… но он ведь надеется, что однажды… а Ийлэ не умеет с чужими надеждами обращаться. Надолго его хватит? Вдруг ей и вправду понадобится десять лет?
Или больше?
И что тогда?
— Ты… — она заглянула в глаза. — Ты можешь меня поцеловать?
Наверное, вопрос был несвоевременным.
Или неуместным.
Неожиданным — совершенно точно, поскольку Райдо поперхнулся и закашлялся, а откашлявшись, осторожно уточнил:
— Сейчас?
— Да.
Потому что второй раз у нее решимости не хватит спросить. Она придумает причину… множество причин, которые позволят сбежать и спрятаться, закрыться в его обещании не трогать.
Им ведь удобно пользоваться, этим обещанием.
— Только, — Ийлэ смутилась, но взгляд не отвела. — Я не знаю как… понимаешь, раньше… приличные девушки не целуются… разве что с женихом, а у меня не было жениха… и наверное…
— Тише.
Сбежать ей не позволили.
И хорошо, что не позволили. У самой Ийлэ не всегда получается сделать то, что она хочет. Если разобраться, то она не до конца уверена в том, чего именно хочет.
— А… мне глаза закрывать?
— Закрой, — согласился Райдо. — Если тебе так легче.
Она закрыла.
И вправду легче.
— И… долго мне так стоять? Не подумай, что я спешу… может, тебе с мыслями собраться надо…
— Надо, — согласился Райдо. — Без мыслей в этом деле никак.
— Ты надо мной смеешься?
— Немного, — а теперь в его голосе не было и тени смеха. — Лучше смеяться, чем плакать, правда?
Ийлэ вздохнула.
Хотелось и то, и другое, и сразу, и еще чего‑нибудь… это из‑за весны. Весной все иначе, так говорила мама, а отец ничего не говорил, просто улыбался по — особому.
Весной они менялись.
И не потому, что зимние, тяжелые платья исчезали в гардеробной, а на смену им приходили легкие, из летящих тканей, ярких цветов.
Бирюза. И лазурь, и еще молодая зелень… и никакой клетки… клетка — это для зимы и дорожной одежды, а они никуда не выезжали, но весной ходили гулять. Брались за руки… а Ийлэ оставалась дома. Ей тоже хотелось гулять, но ее никогда не приглашали.
Это для двоих.
Маленькая взрослая тайна.
…интересно, они целовались?
Наверное.
Это не так уж отвратительно, как Ийлэ представлялось. Где‑то даже приятно… очень даже приятно.
Только Райдо она не признается.
Пока.
— Тебе идет улыбка, — шепотом сказал он и отпустил. — Глаза уже можешь открыть.
— А если не хочется?
— Тогда не открывай.
Опять смеется… вот что он за существо такое несерьезное!
Наверное, нельзя было решать вот так, за двоих.
Или можно?
Она привыкнет, не сейчас, так позже, через месяц, через два… через год или два, но когда‑нибудь — обязательно. Она ведь уже привыкла к нему.
Сначала на расстояние вытянутой руки подпустила, а потом еще ближе. Райдо и сам не понял, как и когда получилось так, что альва стала ему нужна.
Ий — лэ.
И глаза зеленые.
Это из‑за глаз, ему осенью и зимой не хватало зелени, вот и привязался… прирос… или не из‑за глаз, а из‑за запаха ее, весеннего сладкого.
Тепла.
Какая разница?
— Почему ты так на меня смотришь? — она хмурится, но позволяет разгладить морщинку на лбу.
— Как?
— Не знаю, как… как Талбот на сейф.
Смешно.
И имя человека, произнесенное ею, не вызывает раздражения. Сейчас Райдо точно знает, что человека она лишь терпит, а его — подпустила.
Поцеловать попросила.
И не похоже, чтобы об этой просьбе сожалела хоть сколько бы.
— Ну, когда он думает, что опять сокровище нашел.
— Сокровище и есть, — подтвердил Райдо. — Мое…
Молчит.
И улыбка тает, слишком редко она появляется, слишком быстро исчезает. Но ведь появляется, а значит, есть надежда, что однажды, не этой весной, так другой, Ийлэ оправится.
— Тебе обязательно с ним встречаться?
Она больше не злится.
Опасается.
Верит? Похоже, что верит. Доверяет. Но все равно опасается, и в том числе за самого Райдо.
— Присядь, — Райдо протянул руку, и она оперлась, кончиками пальцев, осторожно, точно пробуя ладонь Райдо на прочность. — Он знает о ребенке. И будет его искать. Полагаю, он его нашел. Это ведь не так и сложно. На родовом гобелене появилось ответвление. Отсчитать примерный срок. Определить, где Бран находился в это время…
— Бран, — она побелела, произнося это имя.
— Он не имеет к вам отношения, — сказал это, глядя в глаза, и Ийлэ не отвела взгляд. — Да, так получилось, что он… отец Броннуин.
Это признание далось с трудом.
Не отец.
Не Бран, горло которому Райдо перервал бы с преогромным удовольствием. Не сразу, конечно. Он бы убивал его медленно, позволяя почувствовать и собственную Бранову никчемность, и беспомощность, и страх… и все то, что чувствовала его девочка.
— Видгар из рода Высокой меди — упрям. Бран был его единственным сыном, в котором Видгар души не чаял. Он его и вытаскивал… когда‑то я обижался на родичей, что не помогли мне после той истории. Теперь понимаю, насколько они были правы. Видгар позволял Брану все… вот и получилось, что получилось.
