— Я за тебя переживаю, а не за ножик! — Саша подошел ко мне и присел на корточки рядом с креслом. — И ты это прекрасно знаешь.
— Так я против, что ли? Волнуйся на здоровье, вот только не надо превращать свои переживания в культ. Я же не ущербная, — сказала и рассмеялась, над двояким смыслом заявления, а потому уточнила. — Ни в физическом, ни в другом плане.
— Никто так не считает… — начал было Саша, но я прервала.
— Это разговор ни о чем. Так как на счет Нуванны? Мне кажется, неплохая идея.
— Жаль, что она раньше тебе в голову не пришла, а теперь поздно. — он щелкнул меня по носу, улыбку вызвать хотел, не иначе. — Закрутилось уже. Гонцы разосланы, и, в самое ближайшее время, старейшины Хранителей времени и Повелителей снов прибудут в Венс. Нам остается только ждать и присматривать за Ирдраей.
— Жаль. — согласилась я, догадываясь, что расхлебать заваренную нами кашу, будет ой как непросто.
* * *
«Бюрократия, она и в Африке бюрократия», — любила шутить на работе Алевтина Ивановна, закопавшись в папках с отчетами по самую макушку. Я тогда жалела ее неимоверно, не могла представить, как со всем этим можно управиться. Здесь сравни, тут проверь, это с тем сопоставь — ужас, одним словом. Работенка — похуже каторги, злейшему врагу не пожелаешь.
Как оказалось, и здесь, в новом для меня мире, сия волокита пустила глубокие корни. Вуглус также подвержены этой напасти, как и высокочтимые земные чиновники, только в их случае бумажное засилье приняло вид бесконечного переливания из пустого в порожнее. Они совещались уже больше недели, если я, конечно, считать не разучилась от безделья, и это притом, что представители обоих кланов заявились уже на следующий день, не хуже рядового на построении, отсалютовали пред Венским советом пожизненную преданность утвержденным идеалам. Катастрофа, и только. Меня, естественно, на эти заседания не приглашали. Вернее, всего пару раз вызвали в качестве наглядного пособия, хорошо хоть указкой тыкать не решились, и влажной губки под рукой не оказалось, а то быть мне затертой до дыр, как доска в сельской школе. Ирдрая возжелал продемонстрировать мои таланты другим советникам, так что, пришлось дважды вытягивать сущность из ни в чем не повинных людей, шокировать ущербных нежданным приобретением силы, и изображать из себя невинную овечку с возможностями Кашпировского. Одно радовало, в качестве видящего, теперь выступал какой-то дядечка, а не Тальен. Встречаться с ней еще раз, мне не хотелось.
Все бы ничего, подумаешь, на одном месте топчемся, не ново. Вот только Саша с Колей, пропадали неизвестно где с утра до вечера, оставляя меня в компании Гаэля и бессловесных теней, в которые превратились прирученные мной хомисиды. Куда ты — туда и я, по-другому не скажешь. Как минимум три человека неизменно следовали за мной по пятам, и никакое шиканье не помогало. Как хвостики они бродили вместе со мной по запутанным коридорам, заглядывали в пустующие помещения, даже в темнице помогли прибрать — верх самопожертвования.
Предоставленная самой себе, я сходила с ума от скуки. Развлекательного чтива в цитадели не нашлось, про телик вообще молчу, хотя мыльная опера серий в двести сейчас не повредила бы. Хоть какое-то, но занятие. На улицу нос казать сама отказывалась, одного раза хватило. В своем неизменном белоснежном наряде я чувствовала себя бельмом на глазу среди расфуфыренных красоток. А если принять в расчет царящую повсеместно любовь к ярким краскам и неожиданным сочетаниям, мне и подавно оставалось залезть под одеяло и не высовываться, чтобы людей не смешить почем зря.
В итоге, чтобы не распрощаться с любимой «крышей» и не отправить ее в дальний путь без возврата, решила заняться самосовершенствованием. Сподвигло меня на это очередное посещение оружейного хранилища. Пока я бесцельно перебирала накопленные в нем сокровища, убивая время и размышляя о предстоящем, в голове постепенно созревала одна идейка. Все эти замечательные колюще — режущие, рубящие, раздробляющие и метательные принадлежности напомнили мне о том, что я, кроме бабочки, ни с чем больше не знакома. Досадное упущение, если учесть, что ни с «макаром», ни с перцовым баллончиком вуглус знакомства так и не завели.
Поставив перед собой цель по заполнению пробелов в воспитании, я столкнулась с очередной проблемой. Где взять учителя?! Вроде бы, в чем вопрос, все вокруг размахивают холодным с рождения, а нет, бесхитростность не мой удел! К кому только я с этой просьбой не совалась, все смотрели вытаращенными глазами и мотали головой так, что я начинала бояться за целостность шейных позвонков. Как-никак ни болванчики, и косточки с проволокой ни в какое сравнение не идут, паяльнику не поддаются, если меня за сей прибор не принимать. Несколько дней понадобилось, чтобы сломить сопротивление. Слабым звеном оказался Веснушка. Оно и понятно, пробившийся в хомисиды из гетто, причем вопреки собственному желанию, идя на поводу у старших, он, так и не привык, оценивать жизнь с позиции власть держащих. Вот он то и записался в учителя, на свою голову.
Первый же урок вышел преподавателю боком. Короткий меч, что был подобран для меня, отказывался повиноваться. Хотя вру, повиноваться отказывалась сущность. Как только я понимала, что не в силах отразить удар, она вырывалась наружу, и пыталась, сварганить из наставника румяный бифштекс, за что мне, всякий раз, приходилось рассыпаться в извинениях, и поправлять нанесенный ущерб, залечивая ожоги, приводя в сознание и останавливая кровь. Нужно отдать должное хомисиду, он ни только молча терпел мои издевательства, но и ни разу не высказался за прекращение тренировок.
В целом, я быстро схватила все правила, разучила возможные уразы и приемы защиты, но мне никак не поддавался наклонный секущий удар по корпусу. Как только дело доходило до него, я терялась и моментально сдавала позиции. Веснушка ругался, психовал, но толком объяснить, в чем моя ошибка, так и не смог.
К концу второй недели от моего возрождения в образе Хранительницы, произошли два события, в значимости которых сомневаться не приходилось. Во-первых, ушел Адрена. Зов доконал его, и, наконец, сорвал с места, вынудив тронуться в путь. Врата Памяти приоткрылись, и замерли в ожидании новой души. Последние дни старец уже совсем ничего не соображал, был не в состоянии ответить на самый простой вопрос. Он даже на собственное имя перестал откликаться, тенью сидел в углу, отказывался от еды, и только губы беззвучно шевелились, ведя понятный только ему диалог с невидимым собеседником.
Во-вторых, Саша, несколько последних дней ходивший мрачнее тучи, принес радостное известие. Советники приняли решение. Я чуть в обморок не свалилась от ликования, как услышала. Наконец — то! Но оказалось, рановато еще чемоданы одежкой забивать. Решение-то они приняли, вот только касалось оно ни времени отправления в путь, а согласия кланов принять участие в походе на светлых. Ирдрая убедил союзников выступить на стороне Весенней ночи в борьбе со светлыми кланами.
