- Простите, граф,- произнес тот же воин.- Нельзя.
- Постойте… - пробормотал Арно, понимая подоплеку.- Я ваш господин?!
- Да,- неуверенно отозвались бойцы.
- Я правлю окрестными землями?! - продолжил развивать идею Аш.
- Вы управляете,- буркнул второй воин. И тут же получил оплеуху от старшего, пошатнулся.
- Простите,- повторил первый страж.- Мы исполняем приказ госпожи. Никого не пропускаем, пока светлорожденные не закончат разговор.
Хотелось наорать, затопать ногами. Но граф понял, насколько смешно вышло бы. Игрушечный господин пытается добиться каких-то прав. Похоже, каждый в замке прекрасно знал, что происходит на самом деле. И лишь он долгие годы жил с повязкой на глазах. Прежде мешала видеть влюбленность. Потом мечта изменить мир. А теперь трепыхаться поздно…
На лице Аша не отразилось ни единой эмоции. Правитель медленно развернулся. Чеканя шаг, пошел дальше по коридору. Но едва свернул за угол, привалился к стене и беззвучно закричал. И, не в силах более сдерживать эмоции, воззвал к давно позабытой магии. По коридору пролетел сквозняк. Из щелей кладки брызнули невесомые гейзеры пыли. Раздался натужный скрип, полумрак рассеяла беззвучная вспышка.
Арно стряхнул с головы невесомую труху. И через секунду заметил ряд больших картин на стене. А ведь не было. Или висели, но он просто не замечал?! Мрон, похоже на заклятие Невидимости. Энергетические щупы разрушили плетение, явили сокрытое…
Первая картина старая и выцветшая, на первый взгляд - лет пятьсот. Но вот руку любимой Иррэ не спутать ни с чем, рисовала сама. На полотне был изображен сидящий в кресле пожилой мужчина. Виски посеребрены сединой, в глазах тоска и боль. Но, судя по гордому профилю, какой-то вельможа. На заднем фоне цвел сад, рядом с креслом стояла сама Катрин. Губы растянуты в обворожительной улыбке, волосы горели золотом… Арно пожал плечами, взглянул на вторую картину. Тут иная обстановка - комната в замке. Но общее положение такое же: кресло, эльфийка… и другой мужчина.
Страшная догадка выморозила мысли, кожу сковало льдом. Граф побледнел и задрожал, медленно пошел вдоль стены. Десять! Десять полотен. И на каждом изображены кресла, Катрин, какие-то незнакомцы. Мужчины разные, но одинаково пожилые и убеленные сединами. Да и картины писались в различные промежутки времени. Чем дальше, тем краска свежее, цвета лучше. Но смысл крылся в том, что у каждого незнакомца на груди красовалась золотая цепь с подвеской в виде фамильного герба Арно… Альен остановился у последней картины. С хрустом сжал кулаки и едва удержался, чтобы не закричать. В золоченой раме светилось его изображение. На заднем фоне кабинет, рядом Иррэ… такая же свежая и прекрасная, как всегда.
Мир остановился, звуки затихли. Аш испуганно отступил, резко развернулся и бросился прочь.
Ходить в доспехах зимой - сущее наказание. Ледяной металл жжет сквозь толстый стеганый жилет, шерстяную рубаху и штаны. Червячки стужи впиваются в кожу, пьют тепло и жизнь. Чтобы хоть как-то согреться, надо постоянно притопывать ногами, прыгать и нагибаться. Но стражнику на посту двигаться как раз нельзя. Особенно если стоишь на крепостной стене, а твой город осаждают. Остается одно - напрягать и расслаблять мышцы, стучать зубами в ознобе и молить Алара, чтобы бой начался поскорее.
Том Ромад, третий капитан стражи города Варшага королевства Ар-Турин, ненавидел ожидание. Что принесет бой? Как повернется дело?… По словам разведчиков, ничего серьезного. По дороге двигалась толпа оборванцев и нищих. Оружия не было, а сами люди едва переставляли ноги. Но соседний город пал пару дней назад, столица еще раньше. Причем жители сами открывали ворота, впускали необычных агрессоров. И торговое сообщение прекращалось, а над крепостными стенами поднимались дымы многих сотен костров. По словам беженцев, людей вел святой помазанник Алара.
Бывалый воин и ландскнехт почему-то тревожился. Возможно, просто постарел. Может, угнетали мысли о семье… Жена и маленький сын не оставляли иного выхода, Варшаг надо защитить любой ценой. Но от кого? От толпы безоружных крестьян и ремесленников, что поверили в бредни какого-то проповедника?… Тогда почему восстание за неполный месяц охватило почти весь западный Аримион? Почему служители столь рьяно принялись за травлю собственного отступника?…
Порыв ветра бросил в лицо жменю колючих снежинок. Том поежился, поправил ножны и огляделся. По левую руку стоял старый арбалетчик Мег. Шлем и кольчуга в изморози, кожаные штаны задубели. Лицо красное и злое, губы плотно сомкнуты. Воин всматривался в даль, нервно поглаживал спусковую скобу. Да, такой не отступит. Будет драться до последнего издыхания… Справа мерз молодой копейщик. Зовут вроде бы Мерцо, но известен по прозвищу Сломай Кость. Высокий и мускулистый паренек, кровь с молоком. Старенький панцирь покрылся инеем, усы и борода в сосульках. Замерз, как и остальные. Но по лицу заметно - настроен тоже решительно.
Повсюду вдоль гряды каменных зубцов городской стены блестели доспехи. Воины раскладывали стрелы и точили копья. Рядом, на вершине четырехугольной башни, реяли стяги, видно было движение. Лучники в последний раз проверяли тетивы, заполняли колчаны до отказа. А на специальных площадках чуть поодаль жарко полыхало пламя под огромными бронзовыми чанами. Оттуда несло гарью и смолой, поднимались черные дымы. Никто не кричал, не командовал. Слышались смутные стуки и скрежет металла, кашель, тихий говор. В глазах каждого сквозили черная злость и гнев. Защитники Варшага приготовились к бою. Поклялись до последней капли крови отбиваться хоть от самого Мрона!
Взор Тома выхватил из металлического блеска белое пятно. Служитель. Чуть дальше еще один. Сегодня маги вышли на стены города, встали рядом с простыми бойцами. Молодые и старые. Послушники в коротких накидках и проповедники в длинных мантиях…
На ближайшей башне гулко и протяжно взревели трубы. По гребню крепостной стены пролетел слитный металлический скрежет. Железная змея ожила, зашелестела. Страшно и грозно заблистали под солнечными лучами шлемы и наплечники, панцири и кольчуги, острия копий и мечи. Порыв ветра колыхнул стяги. Поднял из костров облака дыма и искр, швырнул в бледное безоблачное небо. Среди ослепительной белизны поля появились чуть заметные черные точки. Одна, вторая, третья. Через минуту на дороге возникла тонкая нить. Выросла, обрела очертания колонны.
Ромад со злостью и изумлением осознал, что слухи не врали. По тракту шли обычные оборванцы. Даже отсюда замечалось, насколько истощены и слабы. Ледяной ветер сдирал с худых тел жалкие лохмотья, трепал волосы. Лица страшно обморозились, покрылись язвами и струпьями. А в самой колонне шествовали старики, женщины и дети наравне с мужчинами. Уши уловили странные звуки. Том навострил слух, изумленно ахнул. Запели… запели, Мрон побери!
