— Будем лечить их поочередно. Начинаем с программиста, его состояние очевидно тяжелее, Элегор уже успел частично восстановиться сам. Посылай энергию вслед за моей, пусть течет по готовым каналам. Вперед не лезь. Дозу силы соизмеряй тщательнее. А то знаю я тебя, сейчас весь выложишься, мой милосердный малыш, а всех троих поднять на ноги даже мне одной будет тяжеловато.
— Хорошо, Элия, — покорно согласился юноша. Сейчас он был согласен на все самые страшные условия, вплоть до пожизненного рабства или договора продажи души, лишь бы кузина помогла ему вылечить обоих друзей.
Боги осторожно присели на кровать по обе стороны от Грэга, то ли пребывающего в беспамятстве — следствие болевого шока и общего тяжелого состояния организма, то ли спящего под воздействием лекарств. Элия начала ровно и глубоко дышать, легко входя в медитативное состояние, тонкие структуры силы богини перенастроились, потянувшись как росток солнцу, вверх к Силе Миров, самой Вселенной, Творцу, единому и вездесущему, с просьбой о помощи. Энергия щедрым потоком ринулась к богине, наполняя руки живительным теплом. Не видя брата, принцесса ощущала какой-то частью своей души, что с ним сейчас происходит то же самое. Лейм был тих и спокоен, по губам бога блуждала мечтательная улыбка, целительная энергия рвалась наружу.
Принцесса возложила руки на больного — правую на загипсованную ногу, левую на солнечное сплетение — центр внутренней силы человека, и аккуратно направила первую струйку энергии в покалеченное тело. Лейм повторил действия кузины, накрыв ее левую руку своей, передоверяя ей право руководить процессом. Капля за каплей целительная сила наполняла тело смертного, о выздоровлении которого перед Творцом ходатайствовали боги. Медленно, но верно восстанавливались поврежденные ткани, срастались кости, рассасывались гематомы… Руки богов порхали по телу, возвращая его к жизни, посылая энергию в самые дальние уголки организма. Через полчаса богиня отдала ему последнюю необходимую искорку, и бессознательное состояние раненого перешло в сон выздоровления.
— Ну вот, номер первый готов. Денек отлежится и бегать будет лучше прежнего, или спотыкаться, второе, пожалуй, для твоего приятеля вернее, — удовлетворенно заявила Элия, встряхивая руками.
— Спасибо, — проникновенно прошептал Лейм, глядя на богиню влюбленными глазами.
— Пожалуйста, дорогой, — нежно улыбнулась принцесса, погладив брата по густой черной шевелюре, и кивнула на второй кокон из гипса. — Приступим к излечению этого обормота?
Юноша согласно кивнул, и боги переместились на кровать Элегора.
Все повторилось сначала. Но работать на сей раз было несравнимо легче, ибо лечили бога. Его мудрое тело и без помощи бесшабашной головы благодарно принимало каждую кроху силы, само помогало целителям, подсказывая нужное направление. Наконец, герцог вздрогнул и открыл глаза, приходя в сознание.
— Опять ты, — с досадой пробормотал он, взирая на лицо Элии.
Лик дивной Богини Любви — первое, что увидел Элегор, очнувшись, — не вызвал у него искренней радости. Почему 'опять', бог уточнять не стал, возможно, посчитал себя призраком и вообразил, что злобная Леди Ведьма последовала за ним по этому пути только для того, чтобы отравить посмертие, а может, припомнил иные случаи своего исцеления зловредной женщиной.
— Пожалуйста, не стоило благодарности, ваша светлость, — преувеличенно вежливо откликнулась принцесса, ласково потрепав загипсованного юношу по щеке и начала обрывать с него ненужные проводки.
Герцог подавил вполне естественное желание цапнуть высокомерную гордячку за руку, ощутил мешающий движениям гипс, с невыразимым сожалением отложил порыв до лучших времен и с неохотой пробормотал:
— Спасибо, Лейм! И тебе, Леди Ведьма, тоже!
Второе 'спасибо' хоть и подразумевалось, сказано, разумеется, не было. Элегор скорее уж съел бы десяток плодов с Энтиоровой миакраны.
— Хорошо, что ты очнулся, — радостно откликнулся лорд, помогая кузине.
Странное поведение герцога он списал на перенесенные травмы, недомогание, затуманившее рассудок, и решил не придираться к мелочам. Главное, что скоро друг будет здоров, тогда-то и отблагодарит спасительницу, как должно!
В это время на соседней кровати, издавая нечленораздельные звуки, попытался завозиться Грэг. Благодаря не менее плотному, чем у герцога, кокону гипса, парню удалось лишь привлечь внимание к собственной персоне жалким кряхтением. Бросив Элегора на попечение Лейма, принцесса переключилась на новое развлечение и подошла к ложу программиста, чтобы проверить его состояние.
— Опять вы? — странная желчная усмешка непривычная Грэгу, исказила лицо программиста, едва он узрел Элию.
— Как все бесконечно рады видеть меня сегодня, — покачивая головой, со скорбью в голосе констатировала Богиня Любви. — И нет границ мужской благодарности. Но что-то мне напоминает твоя гримаса, дорогой…, - не секунду богиня задумалась, прищелкнула пальцами и весело заявила: — Ну конечно, как такое можно забыть! Оскар Хоу! Привет, дорогуша, — пальчики богини бесцеремонно похлопали беспомощную жертву по правой, потом и по левой впалой щеке.
В ответ Оскар-Грэг скорчил еще одну гримасу, правда, кусаться не пытался, скорее всего, лишь потому, что опасался за целостность зубов.
— Кто такой Оскар Хоу? — недоуменно спросил Лейм, пока еще ничего не понимая, и в первую очередь того, почему Элия величает сим странным именем Грэга Кискорхоу, а тот и не думает возражать.
— Кто? Дворянчик из обедневшего рода, получивший пяток классических образований, серьезно интересующийся литературой и историей, он был личностью весьма интересной. Правда, ты его уже не застал в живых, хоть и знаком с творениями, обессмертившими создателя. Помнишь песенку 'О прекраснейшем принце на свете'? 'Расскажу вам дети сказку, жил на свете принц прекрасный. Право слово, лик его был прекраснее всего. Что же до души и нрава, принц был форменной отравой: извращенец, кровопийца, истинный садист-убийца….'
Лейм, улыбнувшись, кивнул. Эту песенку, тайком исполнявшуюся почти во всех трактирах города, он прекрасно знал наизусть. Герцог, не раз напевавший сей шедевр под гитару, в голос заржал.
— Перед тобой автор произведения. Энтиор, потеряв терпение, удушил его шелковым шарфиком после того, как появилась еще одна очаровательная, на мой взгляд, сатирическая баллада 'Две змеи в одном бокале', посвященная собственно его высочеству и мне лично. Цитировать не буду, у нас тут все-таки лазарет, а не литературная гостиная.
— А я, оказывается, прославился, — не без самодовольства коротко проронил Оскар, собрался было почесать нос, но закрепленная в гипсе на штативе рука даже не шелохнулась, — жаль только посмертно! А теперь, ваше высочество, решили преподнести любимому брату подарок на Новогодье: доставить слишком языкастого барончика в казематы, чтобы Лорд Дознаватель имел удовольствие убить меня еще разок другим способом? Одного принцу показалось маловато?
