Гэбриэл скрипнул зубами. Итак, круг три. Объясняем сначала.
- Я сказал, подружись, Джоф! Это тюрьма, люди сидят там взаперти, им одиноко, им хочется поговорить. Будь внимательным слушателем, только и всего. Все, что от тебя требуется, начни тему и слушай. Расскажи, как скучаешь о деде, и тебе ответят тем же.
Генти окончательно сник.
- Я попробую.
Гэбриэл уже настолько выдохся уговаривать его, что чуть не упал от облегчения. Конечно же, он не думал, что Джоф такой дурачок, как прикидывался, и, действительно, так долго не мог понять, что от него требуется. Просто парнишка отчаянно не хотел соглашаться на ту роль, которая ему выпала. Страх Генти был понятен, Гэбриэл и сам испытывал подобные чувства, когда ему пришлось позволить арестовать себя в Иканоре, и это только через неделю после освобождения в Алаиде.
- Спасибо, Джоф, - искренне поблагодарил Гэбриэл, помощь юноши была ему просто необходима, иначе вся эта история, благодаря старанием принцессы и ее братца, кончится плохо.
Генти слабо кивнул, выглядя совершенно несчастным.
- Я не такой, как ты, - пробормотал он, смотря куда-то себе под ноги, - я не могу всем нравиться, не могу находить подход к незнакомым людям...
"Даже так?"
Гэбриэл прищурился, глядя на Генти. А он ведь и понятия не имел, что Джоф о нем такого мнения. Это он-то всем нравится?
"Очень смешно".
- Джоф, - Гэбриэл положил руку ему на плечо, - не надо пытаться быть мной, - "кем бы я ни был". - Будь собой, ладно?
Генти выдавил слабую улыбку.
- Ладно.
***
Эрилин добралась на место только к ночи. Стало совсем темно и жутко. Одна в незнакомом городе.
Принцесса уже настолько привыкла, что Гэбриэл всегда был рядом, оберегал и защищал ее, что теперь чувствовала себя совершенно одинокой и беззащитной. С наступлением темноты вся ее решимость испарилась.
"Что я наделала?" - спрашивала она себя снова и снова, но пути назад не было.
Разве могла Эрилин после своего безумного бегства вернуться в таверну Джимми и попросить у Гэбриэла и Джофа прощения за свой поступок? Отвратительнее всего, что Гэбриэл был во всем прав, и сейчас, на остывшую голову, она начинала понимать, что он запер ее только для ее же блага, в очередной раз пытаясь защитить.
Но как долго Эрилин может находиться под этой защитой? Неужели сама она ни на что не способна?
"Рвалась спасать брата? Так все в твоих руках, действуй!"
Найти резиденцию Галиса Лорна было не сложно. Этот город был в его власти, и потому он совершенно не прятался, наоборот, выставлял напоказ свое присутствие. Интересно, Галис, правда, рассчитывал занять трон Сараны?
На крыше четырехэтажного здания в центре города развивались красные флаги с оскаленной львиной головой - гербом дома Лорнов.
Что ж, похоже, не только рассчитывал, но и считал, что это ему практически удалось. Флаги размещают на своей резиденции только короли. Значит, Галис уже полагал, что победа у него в кармане.
У входа, освещенного магическим светом, дежурила стража. В кольчугах, на поясе мечи, в руках копья. Эрилин сглотнула, в горле пересохло, стражники выглядели внушительно.
Если бы принцесса была прилежной ученицей и научилась стрелять из лука, то она могла бы "снять" охрану несколькими меткими выстрелами.
"Ты настолько сошла с ума, что так просто рассуждаешь об убийстве?"
В тот момент Эрилин была даже рада, что так и не научилась толком стрелять, да и лук она бросила в таверне, поэтому все рассуждения на эту тему пустые.
Принцесса спряталась в тени соседнего здания, прижавшись спиной к холодной каменной кладке, и наблюдала за стражей. Вот они сменились, но ни на мгновение не отвлеклись и не потеряли бдительность. На место ушедших тут же встала новая смена.
"Да тут и муха без разрешения не пролетит!" - с ужасом осознала принцесса.
Пытаться пробраться внутрь? Как? Искать черный ход? Навряд ли, они так тщательно бдели за главным входом и оставили без присмотра хотя бы какой-нибудь возможный проход.
Она оторвалась от стены, к которой от страха прижималась так крепко, что от напряжения заболели лопатки. Выглянула, чтобы получше все рассмотреть, но не увидела ни балкона, ни пожарной лестницы. Ни-че-го.
Эрилин все еще перебирала в уме варианты, когда чья-то рука вдруг легла на плечо. Принцесса рванулась, но ей зажали рот и удержали. Слишком аккуратно для стражи, и слишком бесшумно.
- Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, и я просто плюну на все это и позволю тебе сунуть голову в петлю, - прошептал над ухом такой до боли знакомый голос.
Эрилин чуть не расплакалась и обмякла от облегчения.
Убедившись, что она успокоилась и не собирается вырываться, Гэбриэл отпустил ее. Принцесса повернулась к нему, его глаза были просто ледяными, лицо ничего не выражало, никакой тебе привычной усмешки, все предельно серьезно.
"И ты сама этого добилась, дура!"
- Эмир там, - шепотом сказала она, радуясь, что в темноте не видно, что ее лицо стало пунцовым.
- Есть варианты? - серьезно спросил Гэбриэл, но Эрилин только обреченно покачала головой. - Так я и думал. Тогда выбираемся отсюда.
- Но он здесь, совсем рядом, - взмолилась она. - Помоги.
- Нет, - его голос был по-прежнему холоден. - Ночью охрана усилена.
- Но...
- Дождемся очередного сбора на площади, подашь Эмиру знак, может, он сам сумеет что-нибудь придумать.
Это звучало разумно. Черт возьми, это и было разумно, но брат здесь, совсем рядом... Эрилин с тоской посмотрела на недосягаемое здание.
Гэбриэл за спиной выругался. Она резко обернулась, не понимая, в чем дело. Он согнулся, сжав голову руками.
- Что?... - Эрилин не договорила, ее голову пронзила острая боль, такая, что она еле устояла на ногах.
- Магическая атака, - прохрипел Гэбриэл. - Добро пожаловать в Сарану.
- И ты... даже ты не можешь ей противостоять? - она задохнулась от боли. Не может быть, чтобы сатаниды не умели с этим бороться. Никто не боялся магов так, как боялись Братства, значит, они сильнее даже магов.
- Могу... Но не так быстро. И не так просто... - Гэбриэл вдруг выпрямился, убирая руки от головы, морщась, он уставился куда-то в темноту. - И не тогда, когда маг так близко.
Маг был длинноволос, как и большинство представителей этой профессии. Высокий, худой, как жердь, с прямым длинным носом и ледяными светлыми глазами, почти совершенно лишенными какого-либо оттенка. Прозрачные водянистые глаза, очень неприятные, холодные и равнодушные. От них хотелось поежиться.
