– Ты и на уничтожение оборотня тоже дал слово? – дрогнувшим голосом спросил Фориэль.
Я наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
– Вроде бы нет. Но обещал подумать, – пришлось мне отреагировать на облегченный вздох посланника.
– Ни в коем случае! – рявкнул Фориэль. – Иначе будет еще один поединок. И я приложу все усилия, чтобы на нем тебя прикончить. Никаких санкций не последует, так как это уже будет нашим внутренним делом. А Владыка мои действия одобрит. Я знаю, что ему сказать для оправдания.
– Хорошо, – покладисто согласился я. – Я не буду давать согласия на охоту. Но таверну и обед у графа оставим в нашем плане мероприятий.
– О Демиург! – застонал Фориэль. – За что мне такое наказание!? Мне же придется сопровождать тебя, дабы ты не влип в какую-нибудь неприятность.
– Мне тоже придется тебя сопровождать, чтобы поддерживать твою личину, – печально присоединился к стонам посланника Семен.
– Личину его, поддерживаю я, – сварливо отреагировал Фориэль. – Если бы не это, то он уже сотню раз ее потерял. Особенно в тот момент, когда ты, пьяный, как сапожник, валялся на поляне.
– Это он виноват! – сердито ткнул в меня пальцем Сема. – Он всегда так подло поступает. Я с ним и алкоголиком когда-нибудь стану. Ему-то что! В него бочку залей, ему хоть бы хны.
– Что? – рассвирепел и я. – Во-первых: бочку – это ты уже загнул! Во-вторых: я что, виноват, что у тебя всасываемость лучше?
Дело в том, что у меня есть своя теория. Я считаю, что степень опьянения определяется интенсивностью всасывания алкоголя стенками пищевода. Семен, между прочим, о моей теории знает.
– Да пошел ты, со своей всасываемостью! – взревел Сема. – Говорила мне мама, чтобы я с тобой не дружил. Что ты плохой мальчик и научишь меня плохим вещам!
– Ах, какой маленький мальчик! – ехидно ответил я, – До сих пор, в двадцать шесть лет, слушает свою маму.
Фориэль, ошалев, смотрел на нашу перебранку. Ну да, на свежего человека она производит примерно такое впечатление.
– Дети! – с отвращением глядя на нас, наконец, процедил он.
– Я бы попросил! – вскинулся я. – Может быть, по вашим эльфийским меркам Семенэль и ребенок. Я бы даже сказал, младенец, не вышедший из пеленок. А вот по нашим, человеческим меркам, я уже совершеннолетний и отвечающий за свои поступки человек.
– Как же я сразу не догадался! – продолжал сокрушаться, не слушая меня, Фориэль. – Только детям свойственно вот так влипать в самые непредвиденные ситуации, а как выпутываться из них – это уже не ваша забота. Да будь моя воля, я бы еще лет двести-триста вас из леса не выпускал!
– Да? – возмутился я. – Да я бы там издох от старости, или от скуки. Причем, второе – гораздо вероятнее.
– А так ты хочешь, чтобы умер я? – огрызнулся посланник. – Что я скажу Владыке, если умру от нервного истощения? Если за один единственный день, вы умудрились такого наворотить.
– Да что мы такого наворотили? – изумленно спросил Сема. – Мы же еще ничего не успели сделать?
– Это вы думаете, что не успели, – сердито отозвался Фориэль. – А вот у меня другие сведения. Я представляю, что должно случиться, что бы вы сказали сами: «Ну, мы и наворотили!».
– А конкретнее можно? – заинтересовался я. – Что за сведения и откуда они вот так вот, вдруг, появились?
– И ничего не вдруг! Утром я имел удовольствие встретиться с личным советником его величества. Он сообщил мне, что более двадцати оскорбленных мужей и отцов жаждут вызвать на поединок одного, а лучше, двоих прибывших в столицу эльфов, чье поведение заставило их жен и дочерей забыть нормы морали. Но этого мало! Почти тут же граф Колмир, присутствовавший при короле, заявил, что берет этих двух достойных и благородных эльфов под свою защиту. И тот, кто захочет нанести этим эльфам обиду, будет иметь дело с самим графом и его друзьями – графом Унгоро и бароном Танарисом. Это заявление вызвало удивление, но заставило притихнуть горячие головы. Одновременно с этим, о своей защите заявил Орден Сумрачных Походов. А кавалерами его являются отпрыски самых влиятельных родов королевства. И хотя, они еще ничем особым не прославились, но разнести под пьяную руку любой особняк по камушку, эти молодцы вполне способны. Подобные прецеденты уже были. И вы говорите, что ничего особого не натворили? Если началось такое волнение? Ты говоришь Владиэль, что Кетван пригласил тебя посетить таверну, в которой подается лучший эль? А знаешь ли ты, что Кетван – кавалер этого самого ордена? А таверна, совершенно случайно, не называется «У веселого Барбуса»?
– Ну, то, что Кетван кавалер, я помню, – нахмурился я. – И вроде бы название его ордена такое. Но вот название таверны, он мне пока не называл.
– Не вздумай давать согласие на то, что бы стать членом этого ордена! – предупредил меня Фориэль. – Впрочем, я буду тебя сопровождать и лично прослежу за этим.
– Только давай сядем в каком-нибудь укромном уголке, – внес свою лепту Семен, – подальше от этих алкоголиков. Лучше будем оттуда наблюдать.
Фориэль внимательно посмотрел на Сему и кивнул, соглашаясь с его предложением.
– Учти! – строго сказал он. – Если ты начнешь делать глупости, я вынужден буду предпринять самые решительные действия. Вплоть до магического вмешательства.
– Что-то типа полетов крыши таверны над городом? – деловито спросил я.
– Нет! – отрезал посланник. – Что-то типа полетов одного лже – эльфа и нескольких человеческих лоботрясов под крышей таверны.
И, заметив нездоровый интерес в моих глазах, добавил:
– Это еще не все! Сегодняшнее похмелье будет ничто, по сравнению с тем, что постигнет тебя в случае неразумных действий.
А вот это уже было серьезно! Пришлось дать торжественное обещание, что я ограничусь только дегустацией эля и дружеским общением с Кетваном.
– Да что вы имеете против этого ордена? – все же поинтересовался я.
– Ничего, – честно признался Фориэль. – Мы выше этого. Просто, если кто-то из эльфов вступит в человеческий орден, даже если это и не настоящий эльф, то весь наш народ здорово проиграет на этом. Ведь получится, что мы отрыто признаем то, что и среди нас есть придурки.
Глава 39.
Фориэль удовлетворенно щурился. По его мнению, посещение таверны удалось на славу. Надо ли говорить о том, что я придерживался противоположного взгляда?
Каждый глоток эля, который и вправду был отличным, я делал под пристальным взглядом этих двоих извергов. Они хищно гипнотизировали меня взглядом из своего угла, где был устроен наблюдательный пункт.
Кетван со товарищи, встретил меня у нашего особняка, и проводили нас в таверну, которая действительно называлась «У веселого Барбуса». Соорденцы Кетвана оказались веселыми парнями и неплохими собеседниками. Они быстро сообразили, что два эльфа осуществляют негласный надзор над третьим. Видимо, именно поэтому, предложений по вступлению в их славный орден не последовало. Вместо этого, звучали многочисленные тосты, прославляющие блестящего бойца с нечистью, второго блестящего бойца с нечистью, человеческо-эльфийскую дружбу и эльфийско-человеческую, соответственно.
