Я, конечно, еще та машина для убийств, но прикончить всех мне все равно не удастся, а пока их здесь нет, надо пользоваться шансом.
Схватив покоившийся ранее рядом с крестом серебряный кубок, я взвесил его на ладони и изо всех сил запустил в окно. Сверкнув фальшивой желтизной, кубок прочертил идеальную — что там стесняться, а я просто мастер! — дугу и шмякнулся в стекло, проделав в нем большую дыру, которую тут же заполонил мрак ночи.
Но то почему-то не сломалось.
— Крепкая зараза, — прошипел я и, чувствуя, как наплывает азарт, кинулся к спрятавшемуся в тени горнего места хлипкому стулу. — Эх!
Вслед за кубком в окно полетел и стул, но тоже не принес никаких результатов — только увеличил проем, вот и все. Рассмеявшись как безумный, я стал искать чего покрепче, но только мне стоило обернуться, как я заметил на себе ошалелый взгляд какого-то монаха, одетого в обычную серую робу, перетянутую белый поясом.
— Э-э-э… Смотри, птичка!
Я же не думал, что это сработает.
Монах оглянулся за спину, выискивая там внезапно взявшуюся в церкви птицу, а я вытащил из кобуры свой новенький пистолет и нажал на спусковой крючок.
Его тело шмякнулось на пол, заливая его горячей красной кровью. Выстрел со всей своей громкостью разнесся по обители богов, не спеша затихать, а потом — почти сразу — зазвенел тревожный колокол. Скоро сюда нагрянет вся королевская рать.
— Да. Это я что-то не подумал.
Наверху послышался топот сапог и испуганные голоса священников, которых я оторвал от поздней вечерней трапезы.
Ойкнув, я поспешил к дверям, но потом стукнул себя по лбу и кинулся к двери сбоку, откуда выбрался этот придурошный монах.
Крепко захлопнув ее, я прислонил к ручке попавшуюся под руку деревяшку нужного размера и побежал вверх по винтовой лестнице, прислушиваясь к мерным ударам колокола. Холхост бы побрал этих криворуких звонарей! Ну кто их просил звенеть, е-мое?!
Я остановился. Люди быстро двигались в мою сторону.
— Черт! Что же делать? Что же делать? Что же дела?..
Я остановился. Сглотнул образовавшуюся во рту вязкую слюну и медленно выдохнул. В моей больной голове медленно воспалялась дурацкая идея.
— Что случилось? — до меня донесся скрипучий старый голос, принадлежавший, видимо, кому-то из высших санов, а такие без охраны не ходят.
Я сделал шаг назад и снова в неуверенности остановился. Эту фишку я хотел приберечь — честно говоря, я вообще не хотел ее использовать и просто оттягивал момент до последнего! — до будущего, но сейчас я вообще не знал, как выбраться из этой проклятой ситуации.
«Да чего ты стоишь, идиот?!» — заорало мне мое подсознание в самый мозг, и я передернулся. Ну, ладно, ладно, уговорил!
Стараясь успокоить сердцебиение, задающее ритм настоящей чечетки, я закрыл глаза и попытался вспомнить хоть что-то, что мне рассказывали в детстве.
Хотя нахрена они мне все это рассказывали? Сами же сделали меня… другим. Из-за них мне пришлось убить эту девчонку. А! Зачем я оправдываюсь? В конце концов, нож-то был в моих руках.
Итак, вернемся к Волкам — видите, даже слово пишется с большой буквы! С того момента, как прошла полночь, я ни разу даже не пытался воспользоваться новыми возможностями, так что опыта у меня было… ну, чуть ниже нуля, я так полагаю.
По моей коже пробежала электрический разряд, как будто меня долбануло молнией. Ощущение не из приятных, но зато какой результат!
Кинувшись вверх, я натолкнулся на перепуганных священников.
— Бойтесь меня, Холхост вас побери! Я ужас, я… э-э-э, смерть! — они все замерли. Их зрачки расширились до невероятных размеров и занимали теперь почти всю радужку. — Чего встали-то? Пошли нахрен отсюда. Давай, давай, наверх!
Только теперь их разморозило и перестало глючить. Дружно заголосив во все горло, старички и не очень побежали обратно.
Я вздрогнул. Странное ощущение раздвоения личности прошло, и я снова стал самим собой, вашим дорогим веселым идиотом. Разве не прекрасно?
Решив отдышаться, я перезарядил пистолет и сплюнул: осталась последняя пуля, а порох наполовину отсырел и теперь представлял из себя сплошной темный ком. Видимо, не смогу я эффектно удалиться в закат, отстреливаясь от недругов.
Я остановился у двери второго этажа, то есть трапезной. Открыв ее, я заглянул внутрь. На меня уставились десятки удивленных глаз.
— Здрасьте, — я улыбнулся и захлопнул дверь, провернув внешний замок. Вот какой только умный человек его придумал? Кажется, ему тоже хотелось когда-нибудь закрыть все их стадо в одной комнате и хорошенько поржать.
Сверху забряцала тяжелая броня.
Я глянул на свой изувеченный жилет, сквозь дыры которого проглядывались стальные пластины, и застонал. Бороться против этих черепах мне не улыбалось, но выхода все равно не было. Морис ждет. Нехорошо заставлять его жить в этой бренном мире так долго.
Я поднялся им навстречу.
— Стоять! — взревел первый из подошедшей тройки.
— Стою, — тут же охотно согласился я, незаметно сжимая пальцы на рукояти серпа.
Внезапно в мой мозг будто воткнули раскаленную иглу. Коротко вскрикнув, я рухнул на ступеньки и упал на колени, стискивая виски. Мысли снова роились. Отовсюду лил горячий пот. За секунду я словно прошел разом все стадии лихорадки, а когда меня отпустило, то эти громилы уже тащили меня под руки вниз.
Черт, что со мной происходит?
— Отпустите, — прохрипел я. Теперь мне было совсем не до шуток.
— Угу, угу. Сейчас отпустим, — гоготнул один из них.
— Я сказал: отпусти!
— По…
Прежде чем он успел договорить, я пнул его в голень, вырвался из их лап и отскочил в сторону. Не тратя времени зря, я вытащил серп и накинулся на свою жертву, двумя взмахами смертоносного оружия вскрывая ему яремную вену.
Его голос заглушило бульканье крови. Хватаясь за горло, он свалился вниз — к ногам своих двух еще живых товарищей.
Я всплеснул руками. Издал ртом характерный звук и показал им средний палец.
— Просил же отпустить, а он не слушал. Вот, как-то так…
Взревев, они кинулись в бой, сжимая двумя руками рукояти своих клейморов.
— Знаете, в чем проблема мощных мечей? Против такой железяки вот эта железяка, — я потряс серпом, — лучший выбор!
Первый меч взлетел вверх и стал с жужжанием опускаться вниз. Медленно!
Я проскользнул у него под рукой, на ходу вытаскивая из ножен железный кинжал. Развернувшись на каблуках, коротко размахнулся и ударил его острием в подмышку. Кольчуга не треснула, но латник вскрикнул и пошатнулся.
Я пригнулся — второй клеймор чуть не срезал мою славненькую кочерыжку.
