Женька открыл глаза. В полуметре перед собой он увидел лицо спящей Лэи. Но полюбоваться им он не успел. По всем мышцам ударила боль залежавшегося тела.
Женька, привычными небольшими движениями, стал разгонять кровь. Лэины глаза напротив открылись, ее губы шевельнулись, но слов он не разобрал. Она сделала попытку встать, и он стал удерживать ее, предупредив:
— Не делай резких движений, может быть судорога! Шевелись потихоньку! — но изо рта вырвалась какая-то абракадабра.
Лэя, сначала испуганно, потом весело, слегка морщась от боли, посмотрела на Женьку и, медленно выговаривая слова, произнесла:
— Добро пожаловать на Сэйлар!
Голос Лэи остался тем же чистым и певучим, но звуки, произносимые ей, были чуждыми. И все-таки он понимал их, когда они с небольшой задержкой проявлялись в сознании. До Женьки дошло, что чужой язык, насильно втиснутый в его душу, не желает мгновенно активироваться, и он так же медленно повторил свои первые слова и поблагодарил Лэю за приглашение. Она, видимо поняла, так как успокоено легла и стала слегка двигать ногами и руками.
Буквально через десяток слов его речь и восприятие стали налаживаться. Так что, к тому времени, как они с Лэей смогли встать с неудобного ложа, он мог, хоть и медленно, но вполне сносно разговаривать. Оказалось, что Лэя произносит его имя, немного, как Жен или Женьа, а свое немного ближе к Леа, но такую мелочь можно было не брать во внимание. Жен так Жен — назвался груздем так и будь сморчком!
Скоро его сознание перестало аналитически относиться к слышимым словам и отдалось полностью на попечение мозга и тела.
Еще лежа и приходя в себя, он почувствовал, что жуткое любопытство стало буквально съедать его изнутри. Он первый раз в этом мире! Его интересовало буквально все! Начал он с Лэи, поскольку она была прямо перед ним, и для исследования не надо было прилагать никаких усилий. На внешний вид принцесса почти не отличалась от своего астрального образа. Если только чуть запачканной щекой и загадочно мерцающими в сумраке пещеры темно-изумрудными глазами. Женька протянул руку к ее лицу и тихонько коснулся щеки, потом погладил ее волосы, они были столь же мягко-шелковистые, как и в астрале. Лэя хихикнула, явно пытаясь скрыть свое смущение.
— Прости, я просто проверяю: ты и в самом деле такая же красивая, как в астрале?
— Ну и как?
— Нет! — Женька уже состроил хитрую рожу, но вдруг заметил в сумерках, как улыбка на Лэином лице потухла, а в ее глазах промелькнул отблеск испуга. И он тут же поспешил завершить фразу, поняв, что шутка вышла топорная. — Нет, ты гораздо красивее! — И заработал шутливый шлепок по плечу.
— Ах ты!.. Хорошо же, теперь я запомню, что в этом теле сидит безжалостный монстр!
— Сжалься, принцесса! Не монстр, а всего лишь глупая обезьяна! — он, наконец, встал и, взяв Лэю за руку, подвел ближе к выходу, где было больше света.
Они стояли напротив и с интересом всматривались, как бы заново изучая друг друга.
Женька с удивлением заметил, что Лэя стала меньше и хрупче. До него дошло, что Зар в реальности был на полголовы его выше, а в астрале пропорции дело десятое, и он просто не обратил на это внимание. Лэя же до рези в глазах всматривалась в лицо Зара. Внутри ее был полный сумбур. Не было никакого сомнения, что перед ней Зар, если взглянуть на него мельком. Но, как только этот новый Зар начинал говорить или даже двигаться, он превращался в Женю. А вот так, если стоять и пристально смотреть в глаза молчащего Жени-Зара, то можно было вообще сойти с ума от двойственности восприятия.
— Жуть! — поежившись, наконец, сказала Лэя. — Свихнуться можно. Может, тебя Жезаром назвать?! Нет, лучше оставайся Женей! Так хоть я буду всегда помнить, кто находится в теле Зара.
— Интересно, — нисколько не обиделся, привыкший вызывать чувство страха у принцессы, Женька. — Что такого моего ты видишь в Заре?
— Хм… — Лэя задумалась, потом уверенно кивнула и ответила. — Твою душу. Не твое земное тело, а именно душу. Ну или сознание, то есть чувства, привычки, поведение… не знаю, как это назвать… но ты, я думаю, и так понял — ты у нас умный! Мне кажется, я уже привыкаю видеть тебя в любом теле, так что твой вид становиться делом второстепенным. Лучше давай, начинай знакомиться с нашим миром!
— Да! Конечно! — Женька подпрыгнул от радости и больно влепился головой в потолок пещеры, бывший на высоте метра над его головой, чем вызвал приступ заразительного смеха у Лэи:
— Ты чего это, как необъезженный жеребенок брыкаешься?!
— Вот это да! — Женька сидел на пятой точке, озадаченно почесывая макушку и растерянно глядя вверх. — А вы тут, ребята посильнее нас будете! Я же забыл, что у вас сила тяжести на почти одну пятую меньше будет! Эко ж меня угораздило!
Пока он так приходил в себя от знакомства с силой тяжести на Сэйларе, в пещеру ввалилось мохнатое забавное создание, очень смахивающее на коалу-переростка.
— А это твой лонк? — ляпнул, не подумав, Женька.
— Чего это он, однако? — ворчливо спросил мохнатый гость у Лэи.
— Зар сильно головой ударился, вот и говорит какую-то ерунду! — успокоила его Лэя и, видимо, чтобы отвести мысли лонка и подсказать Жене, как зовут малыша, спросила. — Хлюп, ты поворачивал нас, когда мы спали?
— Конечно! Обижаешь, я всегда выполняю все поручения! — с важно независимым видом ответил Хлюп, сам незаметно подставляя голову под Лэину руку для ласки.
— Привет Хлюп! Как у тебя здесь дела шли? — спросил Женька.
— Зар, ты что, заболел? — озадачено спросил Хлюп в ответ.
— Понимаешь, он так сильно ударился, что немного переменился и стал говорить по-другому и просит называть теперь его Женей! — объяснила Лэя.
— Так не бывает, однако! — настороженно сказал Хлюп.
— Бывает, бывает! — уверила его Лэя. Малышу оказалось достаточно этого убедительного довода. Видимо, он привык доверять хозяйке, а та знала, что и как сказать своему маленькому защитнику, чтобы тот с ней согласился. — Он так же тебя любит, даже больше, чем раньше, ты скоро это сам почувствуешь!
Женька озадаченно посмотрел на улыбающуюся ему Лэю и подумал, скривив шуточно страдательную гримасу: "Да, кажется, надо дорастать до выбранного образа спасителя!" — Ты чего рожу корчишь? Ну точно, заболел! — расстроено вздохнул Хлюп.
Женька посчитал вопрос исчерпанным и рванул из пещеры, на этот раз, учитывая свои силы и слабую силу тяжести. Он смотрел вокруг и впитывал этот мир всеми чувствами, какими только мог. Все было и таким и не таким как на Земле. Небо было гораздо синее, а солнце чуть больше и оранжевое. От этого все краски становились ярче, как на рекламном проспекте какой-нибудь турфирмы. Трава, в общем, была такой же зеленой, но немного с фиолетовым оттенком. "Наверно, антоцианов больше" — промелькнула биологическая мысль. Присмотревшись к растительности, он понял, что злаковыми травами там и не пахло, вместо этого в изобилии росли растения, напоминающие хвощовые по строению стебля, но цветущие как высшие растения на Земле. "Интересно, природа заполняет пустые экологические ниши функционально схожими, но зачастую, совершенно разными по анатомии и происхождению организмами. Да, Дарвин был бы доволен. Впрочем — я тоже, хоть и не Дарвин!" — Женька брел, не разбирая дороги, по горному цветущему лугу с травой по колено, любуясь на заснеженные вершины покатых гор и большущих птиц, парящих в вышине.
