— Дождались, говоришь? — Севз спешился, вырвал ладью из рук носатого, швырнул на плиты и придавил сапогом. — Веди к Хроану! — рванул он царедворца за расшитый воротник. Итлиск повиновался.
Следом, расшвыривая атлантов, хлынули воины. Властные из властных Атлантиды — титаны, жрецы, держатели рук, туфель, богатств Подпирающего, путаясь в дорогих одеждах, расползались из-под ног вчерашних рабов.
Айд, Гонд, Чурмат пошли за Молниеносным. Су^ нув повод юноше, держащему коня Гонда, Ор побежал догонять вождей.
Шелестели под ногами гладкие плиты, неслышные тени кидались прочь или вдавливались в стены. Гулко откликнулся шагам огромный зал с двумя рядами краснокаменных статуй, подпирающих синий потолок. Так и не станет в их ряды девятый из Хроанов. В комнате у подножия Небесной башни он слушает шаги возмездия, прикидывая второпях: от кого чем можно еще откупиться:
— Пыльные! С оружием! Нельзя! — иссохшая фигура в желтом, раскорячившись, загородила вход.
— Безумный? — спросил Айд. — Не убивай. Они безвредные.
Отшвырнув плечом Блюстителя, Севз ступил в священный покой.
Чуть не плача от разочарования, Ор смотрел на Хроана. Вот этому общипанному, трясущемуся шакалу принадлежала власть над тысячами тысяч людей! По его воле губили и порабощали племена! Как же глупа Срединная со всеми ее мудрыми тайнами!
— Чего ты хочешь? — кричал Повелитель, сжавшись в дальнем углу ложа. — Хорошо, я верю, что ты мой сын. Дождись моей смерти — она уже близка. А пока я отдам тебе Восточные земли.
— Нельзя отдать то, чего уже не имеешь! — Севз шагнул к отцу.
— Возьми Небо сейчас, а мне дай окончить Канал!
— Будь он проклят, твой Канал! Восемь лет я ковырял там землю, и только ненависть к тебе не дала мне сдохнуть!
— Остановись! — Хроан вытянул руки навстречу Севзу. — Если ты убьешь меня, Небо рухнет и придавит всех!
— Фу, какой плохой старик! — огорчился Айд. — Когда тебя убивают, надо петь и смеяться, чтобы испортить врагу удовольствие…
— Э-э-й! Смотрите все!
На площадке Небесной башни, где Атла каждое утро видела Повелителя с Небом на плечах, стоял Севз. Но он не согнул руки ритуальным жестом, вставая под невидимую тяжесть, а поднял над голо* вой тело в белой одежде и швырнул его с Башни. Труп последнего Повелителя Атлантиды, трепыхая плащом, устремился к земле.
Торжествующе заревели воины всех племен. Атланты съежились и закрыли головы руками в ожидании всеобщей гибели.
Но Небо не рухнуло.
Каждое утро Севз в сопровождении вождей объезжал захваченный город. Воины приветствовали Молниеносного. Столичные рабы, более воспитанные, чем землекопы с Канала, падали перед освободителем на колени, кричали пышные хвалы.
Никто из воинов не пожелал жить в каменных берлогах узкоглазых. На площадях и улицах стояли чумы и шалаши из облезлых шкур и драгоценных тканей. Едкий чад пожарищ смешивался с аппетитным дымком костров. Лишь в домах возле гавани не угасла жизнь. Здесь Зогд собирал атлантских мореходов, умельцев, купцов, знающих пути. На берегу бухты атлант с длинным лосиным лицом распоряжался переносом запасов из обгорелых складов.
— Ух, краснорожих сколько! — сморщилась Даметра. — Чила убили, Видеть их живыми не хочу!
— А домой доплыть хочешь? — поддел ее Пос-деон.
Занятые люди скупились на шумные приветствия.
Севз завернул коня. И вновь толпы бежали следом, сбивались на площадях:
— Севз! Потрясающий едет! Сла-авься, Молниеносный!
Когда вопли поутихли, Бронт решил попытаться еще раз.
— Повелитель, — сказал он, оттерев конем Чурма-та, — Срединная уже на коленях. Не добивай ее!
— Значит, принять Небо? — осклабился Севз.
— Все высокорожденные просят!
— Постарел ты! — Севз хлопнул воителя по согнутой спине. — К чему мне эта полудохлая земля? Силу ей уже не вернешь. Сила уходит на Восток, Бронт!
— Хочешь уплыть с дикими и править ими?
— А так ли это плохо?
— Опомнись! Придя в свои земли, они разбегутся по своим землянкам, один род в десяти днях от другого. Дикие не терпят ничьей власти!
— Слушай, Бронт, — заговорил Севз, — все только начинается! Ты еще увидишь, как весь мир: земли южнее коттов и севернее лелегов, лягут мне под ноги. А Срединную надо прикончить, чтобы она не ткнула бронзовый нож в спину.
— Хочешь сделать из борейцев народ повелителей? — покачал головой Бронт. — Запомни, погубив Атлантиду, ты погубишь себя.
— Хватит! — взревел Севз, багровея. — Надоело твое карканье!
— Больше не услышишь, — Бронт повернул коня и поехал прочь. В войске он больше не появлялся.
Птицы прилетали в дворцовую голубятню. Пришли вести о падении Умизана и Керба, о том, что Зстипог ведет из Анжиера полтораста кораблей. Новые слухи, путаясь и раздуваясь, летели по Атле: «Молниеносец знает такое слово: из одного корабля делается два!» «Боевые мамонты пришли и пали на колени перед Севзом!» Слава Потрясающего ширилась.
О Промеате говорили реже. Он задержался по пути в Атлу, чтобы овладеть Баадом. Город славился изготовлением кораблей. Если даже готовые успели уйти в океан, можно захватить недостроенные, наладить постройку новых. Это было нужно для общего дела. Только… не пропустил ли он тот миг, когда дело перестало быть общим?
— Мне так не хватало тебя, о Бык Быков! — шептала Майя. Впервые за много лет она не лгала ка ложе.
Гехра махнула рукой на примирение Севза с атлантской колдуньей. Прежде всего она — мать борей-цев. И у нее теперь тысячи новых детей. Они перезабыли обычаи предков, искали родичей, заново учились жить.
Рождались семьи. Но хорошо ли, что каждая мать может выбрать два, а то и три десятка лучших охотников? И какому племени принадлежат те, что родились в Срединной, смешав в себе кровь разных племен? Все это требовало крепкой женской руки, ласкового или строгого материнского слова.
Гезд тоже целыми днями разъезжала между отрядами, разрешая споры, охлаждая нетерпеливых. Вот приедет Приносящий свет, и все станет ясно: где еще добивать врагов, когда пойдут корабли домой, можно ли усыновлять мужчин-узкоглазых или только женщин и детей.
Ор тоже с нетерпением ждал Промеата. Ведь если Канал не завершить до холодов, он погибнет.
Отряды Промеата вошли в столицу через десяток дней после Севза. Воины шумно приветствовали друг друга, хвалились победами, добычей, новостями. Вожди встретились на дворцовой площади, посреди которой стояли два шатра: красный с молниями и синий со звездами.
Громовержец и Приносящий свет обнялись. Потом все пошли к большому шатру.
