Он бросил на повешенных беглый взгляд.
– Может быть, слишком рано?
– Чем раньше, – сказал я мудро, – тем лучше. Повешение – это признак мирной и спокойной жизни. Признак наступления законности и юриспруденции, доминирования суда. Учитывайте это при своем управлении.
Он подумал, кивнул.
– Да, но… хотя да, я же помню, вы повторяли не раз, при захвате городов нужно успевать вырезать всех несогласных и похожих на них в первый же день, когда прилично… При взятии города это, как вы говорите…
Он запнулся, вспоминая сложное определение, посмотрел на меня за помощью.
– Неизбежные сопутствующие потери, – подсказал я. – Они учтены в калькуляции. А вот на другой день после взятия города уже нельзя убивать только за то, что горожанин не понравился.
– Жаль, – сказал он с огорчением.
– Полностью с вами согласен, – сказал я. – Нужен суд, прения сторон, а потом вот это скучное и нудное повешение.
Он кивнул, лицо просветлело, в глазах появилось понимание.
– Спасибо, сэр Ричард, теперь все ясно. В мирной жизни длинная и тягостная процедура, которая приходит на смену простому удару меча прямо на месте! Я понял, нужно успевать все вопросы решать в первый день.
– По возможности, – сказал я благожелательно. – Все равно потом еще хватит работы судьям и палачу. Но нужно стараться, чтобы ее было как можно меньше. Во-первых, это будет говорить о вашей гуманности, во-вторых, на каждую виселицу требуется много хорошего дерева, уже срубленного, отесанного, нужно оплачивать работу плотников, судьи, палача… А воины в день захвата города работают на чистом энтузиазме.
Он сказал просветленно:
– Век живи, век учись!.. В Вестготии таких вопросов не возникало, там города никто не захватывает, а здесь это в массовом порядке, нужна правильная система, так?
– Верно, – сказал я. – Вы граф, а не простой бесщитовой рыцарь. Вам нужно многое продумывать наперед, чтобы потом не исправлять горы ошибок. В общем, учитесь! Я рассчитываю на вас, как на будущего умелого управленца благородного звания. Благородные меньше воруют.
Он не успел ответить, Зайчик по моей команде ринулся вперед, а следом прогрохотал отряд телохранителей.
Двигаясь в сторонке от колонны, я быстро обгонял, отряд сопровождения вынужденно отстал, я подставлял лицо ветру, слушал бодрящий стук копыт.
Как же я люблю этот мир, в котором никогда не услышу осточертевшее «Встречаемся в полночь на кладбище, а то твоя подружка умрет», ну совсем нет у людей фантазии, там всегда одно и то же со всеми и на всех уровнях, но здесь нет даже этого, понятие заложников отсутствует, мир жесток, свиреп, но честен.
Хотя, конечно, и здесь дайте человеку шанс – и он сделает все, чтобы погубить себя и посмеяться над собственной глупостью. Потому я, как мудрый правитель, ему этих шансов не дам.
В голове колонны двигаются только легкие всадники, копейщики и лучники. Правда, те и другие вынуждены спешиваться, чтобы осыпать врага стрелами или выстраивать плотную защиту из копий, но все равно кому-то пришла хорошая идея посадить на коней. Нужно найти инициатора, поощрить, наградить и возвысить, что важнее награды.
Один отряд, где священник особо ревностно относится к своим обязанностям, спешился на обочине дороги и, преклонив колени, творит общую молитву. Я, активный сторонник усиления церкви, но, когда вижу ее усиление, что-то бунтует, явно отрыжка прошлых времен.
Остановив Зайчика, я дождался завершения, перекрестился и, сказав громко «Аминь», поинтересовался:
– Дождя просите?
Священник ответил почтительно:
– Победы в бою, ваша светлость.
Я сказал строго:
– Нельзя просить у Господа победы в кавалерийском сражении тому, кто не умеет ездить верхом!
Он ответил с недоумением:
– Да все умеют…
– Самое важное, – сказал я, – уметь отличать важное от срочного. Сперва упражнения в стрельбе, потом – молитва. Господь предпочитает именно такой порядок!
Я видел скрытую улыбку на губах одного ветерана, понимает мой намек, я подмигнул ему, дескать, мы оба одного поля ягоды, и послал Зайчика в галоп, обратив еще одного в моего горячего сторонника среди простого народа с оружием.
Мысли мои, как обычно, далеко обогнали меня и ту повседневность, в которой живу, сперва думал о системе договоров, которые скрепили бы королевства, потом решил, что любые мирные договоры бессмысленны, они не прекращают, а лишь откладывают войны. Наверное, единственный правильный выход, который интуитивно находили великие правители – превращать группы враждующих королевств в одну большую империю. И в самом деле, на время существования тех империй, в них прекращались всякие войны.
Нужно только продумать механизм, чтобы удержать такие империи от распада, как случилось, увы, абсолютно со всеми. Впрочем, это навязанное мнение. Так считает глупое большинство, как вот я, которому сумели внушить эту мысль, вообще-то в корне неверную.
На самом деле те империи, которые сумели сплотить в своих границах разные народы, просто стали именоваться иначе. К примеру, Германия захватывала обширные славянские земли и огерманивала населяющие их народы настолько успешно, что земля славянского племени пруссов стали ядром германской нации. И вообще Германия образовалась из четырехсот королевств, где народы говорили на столь разных диалектах германского языка, что восточные уже не понимали западных, а южные северных – разве не империя? Франция из множества таких разных народов, что гасконцы и бургундцы, к примеру, говорили на более разных языках, чем скандинавы и эфиопы, образовала могучее и в будущем вполне монолитное государство. Как и Германия, Италия, Россия, Испания.
И если Россия чуть-чуть не распалась, то остальная Европа только объединяется. У меня же есть шанс сделать все это намного раньше…
Во главе передового отряда, далеко оторвавшегося от колонны, сам Норберт Дарабос, хищный, как полевой орел, жилистый и подтянутый, ни капли жира, весь из сухих мускулов, даже лицо костистое, настороженное, глаза сразу стали сердитыми.
– Ваша светлость!
– Сэр Норберт? – ответил я вежливо.
– А где отряд сопровождения?
– С ним все в порядке, – заверил я. – Они в безопасности.
В его глазах свернул гнев, но на сюзерена не покричишь, сказал с нажимом:
– Это вас они должны держать в безопасности!
– Они держат, – заверил я. – А чего это с вами сэр Альвар, разве его конница не на две мили позади?
Альвар Зольмс чуть выдвинулся вперед, лицо смущенное, пробормотал в неловкости:
– Сэр Ричард, я здесь в безопасности с сэром Норбертом. Заодно присматриваю заранее позиции, буде придется развертывать войска. Или места для отдыха…
