– Это дело разведчиков, – заметил я, – но вообще-то хорошо, что так ревностно заботитесь о своей коннице. У вас два полка?
– Три, – ответил он. – Было много желающих из местных… я не стал отказывать, ваша светлость. Сперва только доукомплектовывал, оставив раненых и заболевших, а потом разделил на три полка.
– То есть, – уточнил я, – не стали создавать новый полк?
Он посмотрел мне прямо в глаза.
– Простите, ваша светлость, но я решил… что лучше пусть народ перемешивается. Ведь рыцарское братство не знает границ?
Я ответил таким же прямым взглядом.
– Мудрое решение, сэр Альвар!
Ни я не сказал, ни он, что отдельно сформированный полк может и взбунтоваться при случае, внезапно перейти на сторону, скажем, Кейдана. Я уверен, что все важнейшие посты этот молодой еще военачальник поручает только проверенным людям.
Сэр Норберт вскрикнул предостерегающе:
– Варвары!
Далеко впереди из клуба пыли вынырнули и понеслись в нашу сторону пятеро конных. Впереди мчится, чуть пригнувшись к конской шее, крупный воин в чешуйчатой кольчуге, большая редкость для варваров, у них особый шик сражаться обнаженными до пояса, длинный меч в ножнах болтается справа у седла, что значит левша, учтем, хотя это может быть и отвлекающим приемом.
Я приготовил меч, всмотрелся: у всадника за плечами трепещет плащ голубого цвета, на голове покатый шлем…
Я крикнул:
– Всем оставаться на местах! Это Растенгерк!
Зайчик пошел навстречу бодрой рысью, Растенгерк поднял голову и улыбается во весь рот, хотя в глазах дикое изумление. Конь под ним настоящий огонь, даже грива, как рыжие языки костра, из ноздрей пламя, уши торчком, как у волка.
Я рассматривал их обоих с интересом, Растенгерк приложил руку к груди.
– Мой лорд… – произнес он прочувственно, – счастлив вас видеть снова… уже как властелина Гандерсгейма, кем вы, без сомнения, скоро будете! Я как услышал о вашем вторжении, сразу же собрал дружину и поспешил навстречу.
Я кивнул, хотя, на мой взгляд, не так уж Растенгерк и спешил, однако надо учитывать, что он не просто вождь ассиров, но теперь и муж Мириам Сероглазой, принцессы королевства Меркель, а это значит, быстро учится хитрить и лавировать, как все горожане.
– Великолепно, – сказал я с удовольствием. – Рад тебя видеть, дорогой друг!.. Я помню, что ассиры – это не племя, а объединение племен, и войско они способны выставить большое.
Он ответил с некоторой запинкой:
– Да, мой лорд… Я уже разослал приказ явиться всем взрослым воинам с оружием и двумя конями. Мы готовы выступить вместе с твоим войском.
– Великолепно, – повторил я. – Так и сделаем. Кстати, я уже распорядился, что королевство Меркель обладает полным иммунитетом и наши войска в него даже не войдут.
Он воскликнул:
– О, Мириам будет счастлива… Простите, мой лорд!
– Ничего, – ответил я. – Каждый думает прежде всего о своем огороде. Лорд Альвар!.. Идите сюда. Покажете моему другу, вождю ассиров Растенгерку, где встанут его отряды в битве и где будут идти в походе. А ты, Растергерк, можешь расспросить молодого лорда о северных королевствах по ту сторону Великого Хребта, а то все тут такие дикие, что не верят, будто на той стороне есть что-то кроме мировой пустоты…
Альвар кивнул, ухитрившись в простой жест вложить и дружеское расположение, и напоминание о дистанции между лордом и простым воином, будь он хоть трижды вождь или король в этих землях, что уже не страна, а именно земли.
Растенгерк вскинул руку в приветствии.
– Я видел тебя, – сказал он Альвару. – Ты сам ведешь конницу в атаку, мы таких уважаем.
– Я умею не только это, – ответил сэр Альвар с достоинством, но я видел, что он все же польщен. – Пойдем, не будем отвлекать сэра Ричарда.
По Растенгерку заметно, что очень хотелось бы остаться и пообщаться со мной, но я нарочито вперил взгляд вдаль и пустил коня вперед. Одно дело куролесить в облике дракона, время от времени превращаясь в человека, другое – быть при всех регалиях, как вот сейчас, а это предписывает сохранять дистанцию.
Велев телохранителям дать отдых коням, я развернул Зайчика и понесся к старому лагерю уже напрямик. Все здешние дороги раздражают бессмысленными виляниями из стороны в сторону, но мало кто из местных замечает эти добавленные многие лишние мили.
Обоз и шатры все еще на месте, хотя полевые кузницы уже сворачивают работу, а наковальни, мехи и молоты грузят на телеги. Священники большей частью в лагере возле раненых, но часть уже выступила вдогонку за войском: кто в телегах, кто верхом на мулах, так как особы духовного звания не должны садиться на коней, как и брать в руки рубящее или колющее оружие.
Я крикнул с седла одному из монахов:
– Отца Филибера из Нуармутье ко мне!
Монах поморщился, но поклонился, ответил с достоинством:
– Передам ваше пожелание, ваша светлость.
Моих телохранителей здесь нет, однако ближайшие воины моментально приняли на себя их роль, даже полог передо мной успели отодвинуть, словно сам не сумею.
В ожидании отца Филибера я признался с досадой, что на самом деле о Гандерсгейме самого важного не знаю, разве что хорошо уяснил расположение городов, рек, озер, гор и мостов. Но треть Гандерсгейма уже захвачена, а я не готов приступить к основной фазе, где главное слово должны сказать монахи…
Дураки уверены, что монахи сидели в монастырях и молились. И усе. А если я хочу прибегнуть к их помощи, то, понятно, чтобы проповедовали или крестили, в общем, несли слово Христа в массы.
Да, конечно, но я – правитель, и для меня намного важнее, что, к примеру, больше всего угля добывают монахи, как в Сен-Мари, так и во всех королевствах, где ступала моя нога или копыто моего коня. К примеру, аббатство Калрес владеет сто семьюдесятью судами для экспорта угля, они же добывают торф, мрамор, свинец, сланцы, гипс, квасцы, серебро, золото и железо, в то время как простой народ копается на огородах и больше ничего знать не желает.
В Бредской долине и в других местах монахи придумали подземные штольни с деревянной крепью, революционное изобретение, и успешно добывают железо, В Сентонже, в Честере, Бартоне, Биркенхеде, а также во многих других местах именно они разрабатывают соляные копи. В Штейермарке аббатства объединились друг с другом для использования соляных копей Магдебурга, Марлоу и Люнгенга.
В Без созданы настоящие промышленные центры: дубильное, кожевенное и суконное производства, маслобойни, мельницы, черепичные заводы. Милые моему сердцу цистерианцы буквально монополизировали производство стекла, витражей, эмалей, очень успешно занимаются ювелирным делом, топят воск. Они же изготовляют кирпичи больших размеров с несколькими отверстиями для облегчения обжига и последующего использования, что в народе известны как «кирпичи св. Бернара».
