Прохрипел:
— Опору.
Из фиала льётся на рану Тигриное Сердце. Мгновение ничего не происходит, а затем Калеб приходит в себя, человеческая техника не в силах справиться с болью, которую только что удвоило зелье. Калеб выгибается дугой, опираясь лишь на затылок и пятки.
Даже меня, Мастера второй звезды на миг приподнимает, настолько силён оказался его рывок. Но вот справиться с непрерывной техникой Опоры он не сумел. Из горла Калеба рвётся дикий крик, а затем он обмякает.
Но это неважно, главное у меня вышло. Рана Калеба выглядит уже не так ужасающе. Кровь не хлещет, багровая плоть немного сошлась. Теперь Калеб снова единое целое, а не два куска разного размера. Осторожно опустил руку, притянул её ремнём к телу.
Длань Возрождения. Ещё и ещё раз. Здесь не так уж важно, насколько я отравлю его тело стихией дерева и воды. Это всего лишь ещё одно использование Реки. Сейчас главное, чтобы плоть сошлась хоть чуть сильней, и можно стало переносить Калеба.
Через две тысячи вдохов нужно будет полить рану зельем ещё раз.
Я пихнул плечом Юрлема:
— Бросай ту руку и держи эту. Держи, пока не начнёт срастаться.
Когда Юрлем сменил меня, я выпрямился и использовал Длань ещё раз. Затем огляделся, буркнул:
— Старший Хатий, не пора ли заняться добычей и соорудить носилки для раненого?
Он встрепенулся, отвёл взгляд от раны Калеба и приказал:
— Юрвей, займись.
Я лишь покачал головой, оценив, как в одно мгновение Хатий перекинул мой приказ другому. Вот что значит опыт и привычка командовать.
Я же вытащил из пояса ещё один фиал и уронил под ноги изумрудную каплю, которая разбежалась от нас волной по мостовой, стирая запахи. Не хватало мне ещё одного Зверя. От средоточия и половины не осталось с этим лечением. Не всё так просто, как казалось со стороны.
Оглядел остальных. Обойдутся. Только тому, которому распороло бок, выдам фиал Сердца Тигра.
Носилки парни соорудили из копий и плащей. Хоть я и отдал кисеты убийц, вспомнив об оружии и броне для них в последний момент, у Хатия нашлось с собой достаточно всевозможного барахла. Лишнее свидетельство того, скольких идущих к Небу он и братья убили.
Через две тысячи вдохов я влил половину фиала Сердца Тигра в рот Калебу, половину на багровую рану. И разрешил Юрлему отпустить руку. Мы убрали ремень и надёжно примотали её к телу. Даже самому интересно, что из всего этого выйдет. Я помнил и разъяснения Фимрама и трактат о теле человека. Но насколько точно я совместил разорванный сустав? Насколько хорошо срастутся те оболочки, из которых он состоит? Как найдут друг друга разорванные жилы?
Впрочем, когда я использую зелья или лечебные техники на простые раны, я тоже не задумываюсь над тем, чтобы кожа не проросла в глубине мяса, а сломанное ребро срастается ровно. Не думаю, что здесь всё будет иначе. Я влил в Калеба целое озеро силы.
Но у меня всего два дня, а затем наши пути разойдутся. На миг вновь скользнул рукой в рукав, коснулся пальцами кисета и нырнул в него духовным зрением. Свитки контрактов моих родных успокаивающе чернели на полке. Все живы. Со вздохом я вынырнул из кисета.
Оглядев руины на западе, Хатий ткнул пальцем:
— Вон по той улице.
Мне оставалось лишь согласно кивнуть, спохватившись в последний миг и замаскировать этот жест разминанием шеи. Всё верно. Я тоже видел тот самый западный шпиль, который был нашей первой целью. Уже от него мы легко отсчитали улицу и поместья.
Выглядело место невзрачно. Очень невзрачно. Особенно для этого квартала. На карте эта часть Поля Битвы подходила для средней руки Воинов, которые готовы замахнуться на что-то больше. Возвышение шестой-восьмой звезды. На деле же мимо таких руин проходил в первый день даже осторожный Юрлем. Живая изгородь высохла, трава поместья сухая. Скудная, она не сумела скрыть под собой каменную дорожку, что вела к главному зданию. Не нужно продираться сквозь заросли к зданию. Только смысл к нему идти?
Поместье разрушено почти до основания, стены над землёй возвышаются не более чем на локоть. Лишь один угол подобием кривой башни намекает, что раньше здесь было два этажа. Сплошной завал из камней.
Хатий искоса глянул на меня, негромко спросил:
— Уверен?
Я так же негромко скомандовал:
— Вперёд.
Хотя сам сомневался. Но у меня есть только слова Домара, есть только отметка на его карте. Это последний след, который я могу проверить сам, не сидя сложа руки. Если здесь меня ждёт неудача, то останется только надеяться на других. На то, что Зотар раздобудет какие-то слухи, на то, что мои наёмники что-то обнаружат, на то, что Страж Клатир узнает, куда делся Фимрам. Но что, если это не Фимрам? Я ведь видел след небольшой ступни!
Усилием воли заставил себя отбросить мысли, которые десятки раз до этого терзали меня сомненьями. Я здесь, там, куда меня требовал доставить тот, кто притворялся сектантом. Нужно решить это дело.
Быстрый взгляд в кисет. Свитки по-прежнему черны. Фигурка стража на месте.
Дальше я шагал с пустой головой. Все свои силы, умения и способности направил на то, чтобы подметить каждую деталь в округе. Ходил ли кто по этой траве? Нет ли на высокой руине соседнего поместья притаившейся фигуры? Не глядят ли со стороны чужие глаза?
Когда поднялись на остатки террасы, я не сумел скрыть радости.
Мы верно пришли!
И нет, я не нашёл в тени притаившуюся в нашем ожидании фигуру в чёрном плаще и низко надвинутом капюшоне. Я всего лишь увидел зияющий среди камней впереди провал.
Заново, свежим взглядом оглядел поместье. Отличное место для встречи. Со стороны выглядит невзрачно: ничего не обещает добычи, спрятаться негде, всё как на ладони. А на деле есть спуск под землю.
На этот раз проверять ловушки двинулся парень из отряда Юрвея. Я не помнил его имени, но оно мне и не нужно. Он надолго замер у первой, засыпанной каменными обломками ступени. Водил руками, сыпал пыль в провал, наконец повернул к нам бледное лицо:
— Нет ловушки.
Вперёд скользнул Хатий. Ему хватило коротко взгляда вниз, чтобы скривиться:
— Там небольшая комната. Без проходов. Пустышка.
Я лишь довольно улыбнулся:
— И это отлично. Спускаемся, — обвёл всех взглядом, негромко напомнил. — Там ни слова лишнего, — и придавил: — Это приказ.
Юрвей скривился, Верность над ним налилась ярко-алым, притихла, затем повторила это ещё несколько раз. Убедившись, что она наконец потухла, а сам Юрвей не собирается с хрипом валиться мне под ноги, жертвуя своей жизнью, лишь бы мне досадить, отвернулся и шагнул вниз.
Хатий оказался прав. Внизу не оказалось проходов. Видимых. А вот пройтись вдоль стен, касаясь их ладонью и выпуская из неё духовную силу, я остерёгся. Не время.
Назначенное время — завтра. Сегодня мы будем здесь сидеть тихо и спокойно. Завтра будем сидеть так же. И даже послезавтра. Сцепив зубы, но сидеть и ждать. Дальше я пока запретил себе загадывать. Этот запрет, конечно, совсем не Указ, он не продержится долго. Мне ли не знать себя и того, как скачут в голове мысли. Но пока я не буду касаться стен ладонью.
Может, я и вовсе не прав и здесь всё устроено совсем по-другому. Это город Древних, а не логово сектантов. Во всяком случае следы говорили, что последний раз люди были здесь очень давно, несколько недель назад. Двое. Спустились, покрутились посередине подвала и ушли тем же путём, каким и пришли — по лестнице.
Заботы о быте я оставил другим. Сел в шаге от стены, той, что напротив осыпающейся от старости лестницы, сложил руки на коленях, погрузился в мысли. Лишь краем глаза приглядывая за тем, что делают остальные. И размышлял.
Кажется, я сделал всё настолько хорошо, насколько мог. В полной мере использовал шанс, что дало мне Небо. В нужном месте, в нужное время и привёл людей дальше больше, чем обещал Домар. Всем им рассказал: кем они должны притворяться, кому служат, что получили за свой контракт и кто их ждёт дома.
Единственное, чего не хватает — самих контрактов над их головами. Я даже думал создать их, вписать все придуманные условия, добавить имя Домара. Остановило меня только одно.
