которые постоянно таскались в библиотеке с таким видом, будто несколько дней не мылись и не брились, и смотрели на стопку бумаг перед собой со смесью паники и недоумения.
Вам были сделаны все поблажки, — сказал профессор Плейфэйр. Вам было предоставлено больше удобств, нежели это было полезно для вас, я думаю. Теперь пришло время признать, что ваше пребывание здесь закончилось, мистер Райт».
Райт попытался подойти к профессору Плэйферу, но двое аспирантов схватили его за руки и оттащили назад. Он начал умолять, лепетать о том, что его экзаменационный ответ был неправильно истолкован, что он мог бы все разъяснить, если бы только у него был еще один шанс. Профессор Плэйфер невозмутимо стоял с заложенными за спину руками, делая вид, что не слушает.
«Что случилось? спросил Робин у Вимала.
«Дал народную этимологию вместо настоящей». Вимал драматично покачал головой. «Пытался связать канареек с канарками, видите ли, только канарейки не связаны с канарскими утками — они с Канарских островов, которые названы в честь собак...
Остальная часть его объяснения ускользнула от Робина.
Профессор Плэйфер достал из внутреннего кармана стеклянную пробирку, в которой, как предположил Робин, находилась кровь Райта. Он поставил ее на стол и топнул ногой. Осколки стекла и коричневые осколки рассыпались по поверхности пола. Райт застонал. Было неясно, что на самом деле с ним сделало разбитие пробирки — все четыре конечности, насколько мог судить Робин, были целы, свежей крови не было, — но Райт рухнул на пол, схватившись за живот, как будто его проткнули.
«Ужасно», — сказала Летти, потрясенная.
«Положительно средневековая», — согласилась Виктория.
Они никогда прежде не были свидетелями такого провала. Они не могли оторвать глаз.
Потребовался третий выпускник, чтобы поднять Райта на ноги, дотащить его до входной двери и бесцеремонно сбросить со ступенек. Все остальные смотрели, разинув рты. Такая гротескная церемония казалась неподобающей для современного академического учреждения. Однако это было совершенно уместно. Оксфорд и, соответственно, Бабель, в основе своей были древними религиозными институтами, и при всей их современной изощренности, ритуалы, составляющие университетскую жизнь, все еще основывались на средневековом мистицизме. Оксфорд был англиканством, христианством, что означало кровь, плоть и грязь*.
Дверь захлопнулась. Профессор Плэйфер смахнул пыль со своей мантии, спрыгнул со стола и повернулся лицом к остальным.
«Ну, вот, с этим разобрались». Он сиял. Счастливых экзаменов. Поздравляю всех».
Два дня спустя Гриффин попросил Робина встретиться с ним в таверне в Иффли, почти в часе ходьбы от колледжа. Это было тусклое, шумное место. Робин не сразу нашел своего брата, который сидел, ссутулившись, на задней скамейке. Чем бы он ни занимался с момента их последней встречи, он явно не ел: перед ним лежали два дымящихся пастушьих пирога, и он поглощал один из них, не боясь обжечь язык.
«Что это за место? спросил Робин.
«Я здесь иногда ужинаю», — сказал Гриффин. Еда ужасная, но ее много, и что важно, никто из университета сюда никогда не ходит. Это слишком близко к... как их называл Плэйфер? Местные жители».
Он выглядел хуже, чем за весь семестр — заметно измотанный, с впалыми щеками, исхудавший до острого, худого стержня. От него исходил дух человека, пережившего кораблекрушение, человека, который проделал долгий путь и едва выбрался живым — хотя, конечно, он не сказал Робину, где он был. От его черного пальто, висевшего на стуле позади него, несло перегаром.
«Ты в порядке?» Робин указала на левую руку Гриффина. Она была обмотана бинтами, но рана, которая находилась под ней, явно была еще открыта, потому что темное пятно на предплечье значительно увеличилось с тех пор, как Робин сел.
«О.» Гриффин взглянул на свою руку. «Ничего страшного, просто оно долго не затягивается».
«Значит, это что-то.»
«Ба.»
«Выглядит плохо.» Робин усмехнулся, и то, что последовало дальше, прозвучало более горько, чем он хотел. «Ты должен наложить шов. Бренди помогает».
«Ха. Нет, у нас есть кое-кто. Я посмотрю на это позже». Гриффин натянул рукав на бинты. Как бы то ни было. Мне нужно, чтобы ты был готов на следующей неделе. Я пока не знаю ни времени, ни дня, но дело важное — они ожидают огромную партию серебра от " Magniac & Smith», и мы хотели бы получить ящик во время разгрузки. Для этого, конечно, потребуется большой отвлекающий маневр. Возможно, мне придется спрятать взрывчатку в твоей комнате для быстрого доступа...
Робин отшатнулась. Взрывчатку?
«Я забыл, что ты легко пугаешься». Гриффин махнул рукой. Ничего страшного, я покажу тебе, как привести ее в действие до начала дня, и если ты все хорошо спланируешь, то никто не пострадает...
«Нет,» сказал Робин. Нет, все, с меня хватит — это абсурд, я не буду этого делать».
Гриффин выгнул бровь. «Откуда все это идет?»
«Я только что видел, как кого-то исключили...»
Ох. Гриффин засмеялся. «Кто это был в этом году?»
«Райт,» сказал Робин. Они раздавили пузырек с его кровью. Они выбросили его из башни, изолировали, отрезали от всего и всех...
«Но с тобой этого не случится, ты слишком гениален. Или я отвлекаю тебя от твоей работы?
«Открывать двери — это одно, — сказал Робин. «Установить взрывчатку — совсем другое».
Все будет хорошо, просто поверь мне...
«Но я не верю», — пробурчал Робин. Его сердце билось очень быстро, но было уже поздно молчать. Он должен был сказать все сразу; он не мог вечно сдерживать свои слова. Я не доверяю тебе. Ты становишься грязным».
Брови Гриффина взлетели вверх. «Грязным?»
«Ты не появляешься неделями, а когда появляешься, то опаздываешь в половине случаев; твои инструкции нацарапаны и пересматривались столько раз, что требуется мастерство, чтобы расшифровать то, что в них написано. Безопасность «Бабеля» выросла почти в три раза, но ты, похоже, не заинтересован в том, чтобы разобраться с этим. И ты до сих пор не объяснил, что случилось в прошлый раз, и каков твой новый обходной путь для вардов. Я был ранен в руку, а тебе, похоже, все равно...
«Я сказал, что сожалею об этом, — устало сказал Гриффин. «Больше такого не повторится.»
«Но почему я должен тебе верить?
«Потому что это важно.» Гриффин наклонился вперед. «Это может все изменить, может сместить баланс...»
«Тогда расскажи мне, как. Скажи мне больше. Это не работает, когда ты всегда держишь меня в неведении».
Слушай, я ведь рассказал тебе о Сент-Алдейтсе, не так ли? Гриффин выглядел расстроенным. «Ты знаешь, что я не могу сказать больше. Ты еще слишком
