- Все верно, сэр, - заверил я. - Так что никакого оскорбления. С герольдами - слишком долго, скучно и нудно. Как будто что-то серьезное! У меня подобных поединков было не счесть, я не таких великанов вбивал в землю по ноздри.
Он коротко поклонился.
- Одну минуту, сэр. Мои доспехи в шатре, вам не придется ждать долго.
Он уже поворачивался к шатру, когда я спросил живо:
- Сэр Тамплиер, позвольте узнать, а почему вы оказались на стороне моих противников? Ведь лично с вами мы не ссорились!
Он смерил меня с головы до ног вместе с конем хмурым взглядом.
- Сэр, как же иначе?… Вы - тиран. Вы захватываете замки свободных благородных лордов, принуждаете их признавать вашу деспотическую власть. Но, как сказано в Священном Писании, как только появляется тиран, в рыцарстве должен найтись благородный человек, который выступит против. Я просто обязан быть на той стороне!
На мгновение я лишился дара речи: никому не говорил, что принуждаю, что возьму в кулак, что с вольностями феодалов если не покончу, то ограничу, а этот как будто мысли читает. Это же какая умная сволочь работает на той стороне, все понимает, в политике разбирается, как депутат, а в людях - как дедушка Фрейд.
- Это все брехня, - отмахнулся я с пренебрежением, - зачем мне тиранство? Экономически нецелесообразно. Но что вы лично собираетесь достичь, если повергнете меня?
Он смотрел в упор, на лице непонимание.
- Как что? Повергну тирана - разве этого мало? Или рыцарь должен стремиться еще к чему-то, что выше славы, чести и доблести?
- Нет-нет, - сказал я поспешно, - но тогда…
Он покачал головой.
- Не оттягивайте свое повержение в грязь, сэр.
Молча шагнул в шатер, но, когда откидывал полог, я видел, как там мелькнула еще рука, помогая ему войти. Белая тонкая рука с нежной кожей, не знающая прямых лучей солнца.
Я ждал, заодно прикидывал, какой стратегии держаться, но вообще-то здесь не до стратегии, хотя бы в тактике не опоздать. Похоже, здесь не я навязываю свои условия, а мне уже навязали. Это значит, наполовину уже проиграл.
Полог откинулся, мое тело застыло, скованное страхом. Пригибая голову, наружу выдвинулся настоящий Эверест в железе, а не человек, в доспехах сэр Тамплиер еще громаднее. Панцирь толщиной с наковальню, к тому же не сыродутное железо, сразу видно, а прекрасная сталь, отливающая голубизной, сочленения почти не видны, словно передо мной сплошной стальной слиток.
Он разогнулся, сквозь прорези шлема взглянули холодные синие глаза. Следом за ним вышла крохотная женщина в розовом платье до земли, тоненькая и хрупкая, но с дерзким выражением на хорошенькой мордочке, глаза блестят задорно и весело.
- С вашего позволения, - прощебетала она игриво, - я подожду снаружи.
Я покачал головой.
- Пристойно ли молодой женщине смотреть на битву? Это ожесточает! Насмотритесь, а потом сами выйдете на улицу и начнете убивать всех прохожих.
Она дерзко улыбнулась:
- Вы так страшитесь, что увижу ваш позор? Не стесняйтесь, сэр Тамплиер в любом случае вас заставит землю лицом рыть.
- Меня страшит потеря вашей нравственности, - возразил я. - Но если сэр Тамплиер вам разрешает…
Я посмотрел на него за поддержкой, все-таки мужчины должны быть заодно, однако тот лишь замедленно кивнул и прогудел:
- Да, благородная леди, можете смотреть оттуда. Это достаточно далеко, вы не услышите брани сэра Ричарда.
Предатель, подумал я зло, так потакать женщине - себя не уважать. При всем рыцарски подчеркнутом уважении к женщине эти существа должны знать свое место. Тогда только и целуем им ручки, а если сами на голову лезут, тут уж не до расшаркиваний.
- Она услышит вашу, - ответил я уязвленно. - И ваши жалобные ламентации.
- Посмотрим, - произнес он равнодушно.
Она нахально улыбалась, а он повернулся идти к коню. Я сказал решительно:
- Минутку, сэр! Мы не все уточнили.
Он посмотрел на меня с неудовольствием:
- Сэр, вы мне показались смелым и решительным человеком. И хотя вы враг и бесчувственный тиран, но я надеюсь, все же сразитесь, как подобает, не станете позорить себя окончательно позорным отказом и трусливым бегством. Тем более в глазах женщины.
- А где здесь женщина? - спросил я надменно. - В упор не вижу.
- Да вот она! - сказал и потыкал в ее сторону пальцем, больше похожим на древко лопаты.
- Это? - удивился я. - Ах, вы ее имеете в виду? Ну, я таких не замечаю. На мой взгляд, женщина должна уметь вести себя пристойно, иначе это не женщина, а черт-те что в бесстыдно-розовом платье… Но я хотел напомнить вам о другом, настоящие мужчины не отвлекаются на такую ерунду, как женщины. В смысле, перебил вас, пока не сказали то, из-за чего сами же и пожалеете, так как душа у вас наверняка нежная и чуйствительная. Вы же всем рыцарским умениям обучены, не так ли? Я хотел сказать, сэр, что условия поединка выглядят как-то странно…
Он насупился, из прорези все так же блистало голодным голубым льдом всех покровов центральной Антарктиды.
- Простите, сэр?
- Поясняю, - сказал я, - вы, рассчитывая меня победить, освобождаете целую страну от тирана.
- Верно, - прогудел он.
- А что получу я в случае победы?
Он сказал нетерпеливо:
- Сэр, вы не победите!
- Но все же, - сказал я настойчиво, - хотя б формально мы должны обозначить, что получаете вы и что получаю я.
Он смотрел туповато, все-таки гиганты грешат медленной логикой, что-то у них осталось от динозавров, которые только через полчаса замечали, что хитрая мелкота отгрызла у них половину жирного хвоста.
Наконец он рыкнул с такой мощью, что мог бы оглушить себя там в тесном шлеме:
- И что хотите вы?
Я указал на женщину, она прислонилась к дубу и смотрела в нашу сторону с живейшим интересом.
- Вот она. Приз победителю.
Он запротестовал:
- Сэр, вы ее совсем не знаете!
- Но если она вам дорога, почему нет?…
Он зло засопел.
- Сэр, чем больше я вас узнаю, тем больше хочется вбить в землю по макушку. И сверху притоптать, чтобы не поганили этот прекрасный мир, который Господь создал людям на радость!
- Значит, трусите? - спросил я громко.
Он дернулся, я спрашивал больше в расчете на реакцию женщины, но она смолчала, зато сэр Тамплиер взвился, как табунный жеребец. Стальные плиты на нем задвигались, поскрипывая, как ползущие по коренным породам ледники.
- Я? - прорычал он оскорбленно. - Сэр, вы пожалеете о каждом непочтительном слове в мой адрес. И даже звуке. Вы готовы?
- Я готов, - ответил я, - но уточним, если я вас собью с коня, вы признаете себя побежденным, а ваша женщина достанется мне?
