Неведомо почему, ей не хотелось расставаться с ожерельем. Носила она его не один десяток лет. И сейчас без него чувствовала себя почти что раздетой.
Колдун терпеливо ждал ее решения, так и не сжимая ладонь. Параскева вгляделась в его лицо и улыбнулась.
– А ведь тебе стало лучше, – задумчиво сказала она. – Это из-за него? Да что ж в нем такого? Ну, цепь большая, ну висюльки на ней эти с непонятными черточками?
– Это подарок мамы. Ей часто приходилось оставлять меня одного. Вот она и сделала это ожерелье, чтобы со мной ничего не случилось.
«От слова и глаза дурного, от человека лихого, от упыря домашнего, от вурдалака приходящего …»
Колдун нараспев медленно произносил слова, будто переводя их с другого языка. Он задумался и замолчал на мгновенье.
– Это очень длинное заклинание. Им обычно детей защищают от нечисти всякой и неприятностей случайных. Вот только было это очень давно и тогда мое настоящее имя ни для кого не было секретом. Вот мама на всякий случай и поставила защиту на мое имя. А черточки непонятные – руны. Забытый язык моего народа. Так даешь?
– Конечно-конечно, – Параскева смотрела, как колдун застегивает на шее массивную цепь, и убеждалась – защита действует.
Илья довольно потянулся, как кот, залежавшийся на печи. Силы возвращались к нему на глазах. Вот он уже встал и, наклонившись к дубовой бадье с водой, выпил ее почти до дна.
– Что-то я проголодался, – пробормотал он. – И пить очень хочется.
– Так в тебя неделю ничего нельзя было влить, ничем накормить. Да и до этого, судя по всему, разносолами тебя не баловали, – говоря все это, старуха быстро накрывала на стол.
Колдун сел на лавку и стал поглощать еду, не дожидаясь остальных. Рыжик и Параскева озадаченно переглянулись. Нора, про которую все, казалось, забыли, обиженно забилась в угол. Илья ел и ел и, через какое-то время, устав, с видимым усилием отодвинулся от стола.
– Сейчас день или ночь? – после долгого молчания спросил он.
– День в самом разгаре, – отозвался Рыжик. – Хорошо, солнышко светит. Правда подмораживает уже, – последние слова ошарашенный оборотень произнес во след колдуну.
Тот, не обращая никакого внимания на окружающих, сорвал с себя остатки итак порванной в лохмотья одежды, и обнаженный вышел на улицу. Когда за ним захлопнулась дверь, Параскева плюнула на пол, игнорируя сердитый топот домового.
– Он что? Совсем того? – она повернулась к Рыжику и выразительно постучала себя пальцем по голове. – Ты пойди, пригляди за ним. – Параскева кивнула на дверь. – Если опять начнет чудить и пытаться из леса сбежать, нас зови. Вместе держать будем. Я пока в Настенькиных книгах чего-нибудь поищу.
Рыжик вышел на улицу. Параскева повернулась к волчице.
– Ну, чего спряталась? Мне без тебя в них не разобраться, – она указала на фолианты, горой сложенные в углу.
Волчица, стуча когтями по дощатому полу, подошла к ним. Отодвинув лапой несколько томов, показала на кожаный переплет.
– Ну-ну посмотрим, – Параскева, вытащила книгу из стопки и раскрыла ее на титульной странице. Глядя на слова с ятями, она прочитала вслух: – «Из жизни колдунов.» Это что, роман что ли? – и перелистнула страницу.
Колдун вернулся в дом через два часа.
– Солнце зашло, – тоном разочарованного ребенка сказал он.
– Так ведь не лето, – ответила ему Параскева и кинула ему в руки рубаху и штаны – Прикройся.
Илья автоматически натянул на себя одежду и зевнул: – Спать хочу.
– А то ты за неделю не наспался, – пробурчала старуха и, взяв его за руку, как маленького отвела на застланную свежим бельем лежанку.
Мужчина лег и сразу же провалился в легкий и безмятежный сон пятилетнего ребенка.
– Он что всегда теперь такой будет? – громкий шепот Рыжика заставил колдуна проснуться.
– Нет, только пока сил наберется, – ответила Параскева. – По крайней мере, Нора так считает. Да и в книге этой говориться, что «колдуну после схватки с другим колдуном, нужно запастись припасами в тайном убежище, дабы …
– … набраться сил и выспаться, оставаясь в полной безопасности» – закончил за Параскеву цитату колдун. – А еще было бы неплохо, чтобы пока он восстанавливается, никто не шептался в комнате, где он спит. Это я уже от себя лично говорю.
Илья сел на лежанке и с удовольствием расправил затекшие мышцы.
– Да ты уже третий день спишь! – возмутился Рыжик. – Мы не знаем, что и думать!
– Как-то я отсыпался неделю. Меня чуть заживо не похоронили.
– С кем же ты тогда дрался?
– С тварью очень похожей на Алину. Просто в тот раз я бы почти ребенком и сил у меня было поменьше.
– А теперь ты у нас, конечно, герой, – возмутилась Параскева.
– Теперь у меня есть замечательная дочь, которая сама может противостоять этой твари. Любимая женщина, которая не позволила мне расстаться с бренным, но таким родным и привычным телом. И родственник, благодаря которому, мне удалось сбежать от Алины. Как же я по вам соскучился, и он сгреб в объятия сидевших рядом Рыжика и Параскеву. Отпустив через мгновенье растерявшихся родных, он опустился на колени перед Норой и прижал морду волчицы к груди:
– Все будет хорошо, любимая. Я обещаю.
Травяной чай давно остыл в глиняных кружках. А Параскева, Рыжик и Нора продолжали молчать, пытаясь осмыслить рассказ Ильи.
– Значит, это она убила Любаву, – прервал затянувшуюся паузу Рыжик.
– И не ее одну. Думаю, эта тварь выискивает людей с необычными способностями и, забирая знания, убивает. Тем более, что большинство из них, не находя понимания у окружающих, предпочитают вести собственные дневники, – сказал Илья.
– Так вот что она у меня дома искала, – задумчиво сказала Параскева. – И если бы не это ожерелье, – она покосилась на серебро, тускло поблескивающее на шее колдуна в колеблющемся свете свечи.
– Ну, причем здесь украшение! – покачал головой Илья. – В тебе все-таки очень много человеческого, – произнес он укоризненно.
– Но ты же сам сказал, что это ожерелье защищает, – возразила Параскева.
– Детей от детских страхов и глупых поступков, – прервал ее Илья. – Ну, может, еще от сглаза или наговора людского, – добавил он задумчиво и скосил глаза на серебро, пытаясь прочить руны. – Ну-ка вспомни, что произошло после того, как ты прогнала Алину.
– Ну, я кота взяла и …
– А до этого?
– Ну, обрадовалась, что выжила. Себя ощупала и …
– И? – колдун вопросительно поднял брови.
– И обнаружила, что кот плечо расцарапал, а под ожерельем кожа обожжена, – растерянно произнесла Параскева. – Так оно меня не защищало? Тогда как? То есть почему? – она недоуменно посмотрела на Илью.
