– Расскажи это ребятам на тех кораблях, чей дым прямо сейчас видно на горизонте, – сказал Ник.
– Они не нападут, – сказал Джереми. – У них третий год подряд учения в одно и то же время.
– Океан довольно большой, – заметил Ник. – Почему же они год за годом проводят учения у наших берегов?
– Это политика, – сказал Джереми. – Для политики это нормально. Они побряцают оружием, мы побряцаем оружием, дипломаты договорятся о каких‑нибудь уступках, а торговые караваны продолжат ходить своими маршрутами.
– По‑моему, все проще, – сказал Ник. – Азия перенаселена, Австралия пустынна…
– В двадцать первом веке вопросы так не решаются, – сказал Джереми. – Что касается азиатских переселенцев, так основной их наплыв кончился лет двадцать назад, а сейчас они оттуда не очень‑то и бегут.
– Угу, – сказал Ник. – Но проблема в том, что эмиграция и аннексия – это немножко разные штуки.
– Да брось, – сказал Джереми. – Если они нападут, начнется Вторая Мировая война, а этого никто не хочет. И если бы ты на самом деле верил, что они могут на нас напасть, ты бы сейчас не ждал получения диплома, а рыл бы бомбоубежище и чистил свой «Ли‑Энфилд».
– Мой «Ли‑Энфилд» всегда почищен и смазан, – сказал Ник.
– А как насчет бомбоубежища?
– На ферме оно есть.
– Только твоя ферма в тысяче километров от города, и если бы ты верил в возможность вторжения, ты был бы сейчас там, – сказал Джереми и ткнул пальцем в яхту. – К тому же, у нас есть вот он.
– На прогулочном корабле.
– Лорду Реджинальду боевой корабль и не нужен, – заявил Джереми. – Лорд Реджинальд – сам по себе оружие, величайший воин Британской Империи, и, скажи мне честно, много ли ты знаешь Мастеров, способных сравниться с ним в мощи?
– Как минимум, одного, – сказал Ник.
– Только вряд ли он есть на борту одного из этих кораблей, – сказал Джереми. – Он же никогда не покидает столицы. А с обычными Мастерами Лорд Реджинальд разберется одной левой, а правой будет писать примечания к «Искусству войны».
– Автор которого, кстати, не англичанин.
– Возможно, это будут критические замечания, – сказал Джереми. – Послушай, это геополитика, а геополитика, это, на самом деле, просто. Возьми логистику. Ты сам говорил, океан большой, пересекать его – дорого, и если ребята действительно захотят увеличить свои территории, то в первую очередь они должны смотреть на Дальний Восток.
– Там они столкнутся с русскими, – заметил Ник.
– А здесь они столкнутся с нами. Или ты считаешь, что русские страшнее, чем мы?
– Я не знаю, – признался Ник.
– А я знаю! – торжествующе заявил Джереми. – Потому что я изучал историю, в отличие от тебя. Дальний Восток де‑факто не принадлежит Российской Империи, и значит, их аристократия не будет за него биться.
– Тем не менее, Российская империя не признала республику, – сказал Ник. – То есть, может быть, Дальний Восток им де‑факто и не принадлежит, но они так не считают.
– Какая кому разница, что они там считают? – спросил Джереми. – У них только недавно, по историческим, разумеется, меркам, закончились смутные времена, у них полно внутренних проблем, и если они не были готовы вернуть Дальний Восток силовым путем, то биться за него с новыми хозяевами они тем более не станут.
– Тебя послушать, так все действительно просто, – сказал Ник.
Сам он изучал историю исключительно факультативно, и несмотря на то, что в его жилах текла четверть русской крови, проблемы смутных времен Российской Империи его не слишком заинтересовали.
Он знал, что дальневосточный анклав отделился от Империи и провозгласил себя республикой, и что было несколько попыток вернуть его обратно, но не слишком масштабных, а потому – не слишком успешных.
И из этого следовало, несмотря на то, что анклав всячески поддерживали остальные игроки на геополитической сцене, снабжая Дальный Восток в том числе и оружием, вопрос его возврата является вопросом исключительно политической воли, с которой в Российской Империи наблюдался определенный дефицит.
А после падения Дома Романовых все в достаточной степени усложнилось…
– Верь мне, – провозгласил Джереми. – Войны не будет. Я улечу в Метрополию, и уже лет через пять позову тебя к себе. Так что не строй долгосрочных планов и не делай преждевременных инвестиций в этой дыре.
– Ладно, не буду, – согласился Ник.
– А может быть, тебе стоит полететь со мной прямо сейчас? – предложил Джереми. – Машины ведь можно чинить и в пригороде Лондона.
– Нет, спасибо, – сказал Ник. – Мне не нравится островной климат.
– Жара и засухи, безусловно, лучше тумана, – согласился Джереми. – Ты придешь на вечеринку с Салли?
– А с кем еще?
– Ну, разумеется, – сказал Джереми. – Как по мне, то ты слишком старомоден. Нельзя пять лет встречаться с одной и той же девушкой.
– Почему?
– Может быть, ты и предложение ей сделаешь?
– Почему нет?
– Ты серьезно? Может быть, ты уже и кольцо купил?
Ник ухмыльнулся и достал из лежащей на коленях сумки небольшую коробочку.
– О, нет!
Ник открыл коробочку и показал Джереми кольцо.
– Бриллиант? И сколько это в мериносах?
– Больше, чем в крокодилах, – сказал Ник.
– Хорошо, когда у тебя богатые родители, – вздохнул Джереми. – Из всего этого я могу сделать вывод, что в Метрополию ты со мной не поедешь?
– У тебя всегда было четкое понимание причин и следствий, – сказал Ник.
– Дай угадать, – попросил Джереми. – Ты собираешься сделать ей предложение в тот день, когда мы получим дипломы? Чтобы все было запредельно символично?
– Ты считаешь, что это плохой план?
– Как минимум, скучный, – сказал Джереми. – Но, на самом деле, нет. Это действительно символично, трогательно, романтично, и, возможно, это одна из тех милых историй, которые вы будете рассказывать внукам. И родителям твоим она нравится. Поздравляю, дружище.
– Спасибо.
– Просто я на самом деле до последнего надеялся, что мы улетим вместе.
– Я не раз давал тебе понять, что этого не будет.
– Ну да, – согласился Джереми. – Но тогда я не думал, что все настолько серьезно.
– Серьезнее некуда.
– Вижу.
Ник захлопнул коробочку и убрал ее обратно в сумку.
– Надеюсь, ты не будешь болтать лишнего, – сказал он.
– Конечно же, нет, – сказал Джереми. – Твой секрет улетит в Метрополию вместе со мной. Насчет же моего предложения о том, что будет через пять лет… Что ж, привозите с собой и детей. Только если не больше трех.
– Так далеко я еще не загадывал.
Джереми допил лимонад.
– А если серьезно, – сказал он. – Ты никогда не жалел, что родился здесь?
– Так я родился не здесь, – сказал Ник. – Я родился на ферме, а она в тысяче километрах от города.
– Ну, я имею в виду, Австралию в целом, – сказал Джереми. – Ты же понимаешь, что это глухая провинция, а настоящая жизнь кипит в центре Империи.
– Как говорил один поэт, если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря.
– Британец бы такого не написал.
– Так это был русский поэт.
– А, понятно. И что с ним случилось в итоге?
– Умер в эмиграции.
– И куда же он эмигрировал?
– В другую нашу колонию, – сказал Ник.
– То есть, он променял одну империю на другую? Или русские глухие провинции оказались для него недостаточно глухими?
– Не знаю, – сказал Ник. – Я не интересовался. Да и давно это было, в прошлом веке.
– Так с прошлого века ничего особо и не изменилось, – сказал Джереми. – Но мне больше по вкусу другие стихи. «Твой жребий – Бремя Белых! Как в изгнание, пошли своих сыновей на службу темным сынам земли. На каторжную работу, нету ее лютей – править тупой толпою то дьяволов, то детей».
– Слова истинного британского лорда, – сказал Ник. – Жалеешь, что ты не один из них и никогда не станешь?
– Иногда жалею, – сказал Джереми. – Хотя, как я уже говорил, сейчас лорды правят миром лишь номинально. Экономика, друг мой, это сила, с которой приходится считаться даже им. А ты не жалеешь?
