Пусть у них в головах отложится, что можно находиться рядом с людьми и не нападать. Это маленький шаг в сознании, но без него невозможно наладить отношения если не добрососедские, то хотя бы нейтральные. А без этого лироки обречены на длительные и опустошающие войны.
Мапри стащили всех своих павших воинов к своей временной стоянке, после чего начали взводить из камней и земли курган. Всю ночь в их лагере горели костры, временами оттуда слышалось заунывное пение.
Всю ночь лироки несли усиленную вахту, разбившись на две смены, не менее половины защитников крепости постоянно находились на стенах. Но нападения так и не последовало. Рано утром мапри свернули свой временный лагерь и направились обратно к перевалу. Телохранители несли носилки с шаманом.
— Повезло нам, — с облегчением вздохнул капитан Дольци.
— И имя этому везению — Укутай. Да те стрелки со скалы, что отвлекли внимание телохранителей, — отозвался Арт.
Тело лирока нашли на месте устроенной им засады. Умер он сразу, расплющенный о камни. Впрочем, у него не было никаких шансов уйти, если бы не удар шамана, его без сомнения настигли бы многочисленные враги, находившиеся лишь в нескольких десятках шагов.
Знал ли об этом разведчик? Не мог не знать. Как не мог не знать и о том, что в случае его неудачи у крепости очень мало шансов устоять, почти никаких.
Укутаю воздали отдельные почести: каждый из защитников крепости подошел, чтобы проститься с ним. Многие говорили какие-то слова, кто-то лишь замирал на несколько секунд и шел дальше. Самым многословным был капитан Дольци:
— Ты был славным охотником, лучшим из лучших. Ты пал в бою, так как подобает храброму воину. Дух твой будет спокоен, ты выполнил долг перед деревней и своим родом. Лироки тебя не забудут, ты останешься с нами в песнях и сказаниях.
После такого проникновенного слова было просто нечего добавить, Арт постоял пару минут молча, прощаясь с лучшим разведчиком рысей, а возможно и всех лироков, который ценой своей жизни спас первую крепость от разрушения.
Похоронили Укутая в общей могиле вместе со всеми павшими в этом бою лироками.
Стрелки спустились со скалы, пусть это и оказалось не так просто, учитывая, что многие из них были ранены. Что до отряда второй крепости, то он подоспел часа через два после того как мапри оставили свою стоянку и ушили. Командир отряда порывался принять участие в бою и просил разрешение преследовать клыкастых, но Арт запретил. Крепость и так понесла немалые потери. К тому же раненый шаман все-таки мог нанести по преследователям удар, если они прижмут уходящих мапри к горам.
Чтобы восполнить понесенные крепостью потери, Арт распорядился оставить в первой крепости половину отряда, прибывшего из второй, остальным же следовало вернуться обратно.
Этот провалившийся набег сильно охладил пыл мапри. До осени была лишь одна серьезная попытка перейти горы в районе четвертого перевала. Отряд численностью до семисот воинов перешел через перевал, но, встретив сопротивление, не стал ввязываться в бои, а повернул обратно.
Это внушало некоторую надежду, на то что мапри оставят лироков в покое, но незадолго до первого снега группа лазутчиков в несколько десятков воинов пробралась через горы, минуя известные перевалы. Лучшим следопытам пришлось немало постараться, вылавливая по лесам разведчиков клыкастых. Арту же пришлось пересмотреть оборонительную концепцию и внести определенные изменения в зимние планы.
Лето близилось к завершению. Мапри затихли после неудачного похода, организованного шаманом, и основная забота Арта как главнокомандующего объединенных пограничных сил состояла в пополнении состава потрепанных гарнизонов. Многие старейшины были недовольны, и решение об отправке дополнительных людей на границу иногда проходило со скрипом. Люди скорбели по павшим в приграничных битвах воинам, а здесь еще требовалось отправлять на границу охотников сверх запланированного. Но необходимость защищать свой край никуда не делась. Главное, что пограничникам удалось устоять, с момента постройки крепостей клыкастые ни разу не побеспокоили деревни лироков. А это было большим плюсом. В приграничных боях воины пали недаром, им удалось сберечь покой края: покой своих семей, деревень и родов. Недовольных дополнительным набором удалось уговорить, в крепости поступило необходимое пополнение. В таком составе пограничникам предстояло беречь край от врага всю осень. С приходом зимы по плану предполагалось сократить численность пограничных сил. Вместе с тем часть остающихся на зимовку в крепостях людей тоже должна была быть заменена, чтобы резервисты, не принимавшие участие в битвах, смогли пройти необходимое обучение. Таким образом, в крепостях на зиму оставалась четверть состава обученных людей, и к ним прибавлялось столько же новичков. Это было оговорено заранее и требовало лишь контроля за своевременным исполнением.
Но если дела пограничные не занимали много времени, то дела растущего города никак не давали о себе забыть.
Строительство не затихало ни на один день. Продолжалось возведение башен городской стены, вместе с тем осень настойчиво призывала форсировать строительство внутри крепостных стен. Вместо парочки кузен, которые были вначале, вырос небольшой квартал, занимающийся металлообработкой. Арт радовался этому, если все пойдет по намеченному плану, то вскоре можно будет отказаться от покупки готовых металлоизделий на стороне и ограничиться закупкой металла в слитках с дальнейшей его самостоятельной обработкой. Хорошо бы еще заняться и плавкой, но это дело более отдаленного будущего, поскольку известные лирокам запасы железной руды оставляли желать лучшего. Кроме кузнечного квартала появились и другие: кожевенный; квартал ткачей, где были установлены несколько привезенных из Тивании деревянных ткацких станков. Кстати, местные плотники просили больше не покупать ткацкое оборудование. После того как они осмотрели ткацкие станки, заявили, что и сами могут сделать не хуже. Росло и швейное производство. Здесь об автоматизации пока не приходилось и мечтать, но разделение труда применялось весьма успешно. В швейном цехе было задействовано более пятидесяти женщин, которые успевали шить одежду не только для местного населения, но и на экспорт. В первую очередь так хорошо себя зарекомендовавшие шубы.
Более того, некоторые из наиболее предприимчивых старейшин договорились о том, чтобы и в их деревнях тоже шились шубы на продажу. Тилой ворчал, заявляя, что они и сами шуб нашьют сколько надо, но Арт в этом вопросе был непреклонен. Торговая компания брала все предлагаемые соседями изделия по вполне приемлемой цене. Более того, Арт распорядился, беспрепятственно пускать всех желающих на городское швейное и ткацкое производство, а при наличии заинтересованности принимать заявки на поставки ткацкого оборудования, причем по минимальным ценам.
