— Ты можешь встать, — мягко произнёс странный мужик, и Первей, помедлив, встал. Он был выше ростом, чем этот странный незнакомец, но тот стоял чуть выше по склону, и как-то так получилось, что их глаза встретились на одном уровне. Моргать рыцарь больше не смел.
— Ты собираешься сделать свою работу. Ты получил инструмент. Но умеешь ли ты им пользоваться?
— Пока нет, господин мой… — рыцарю стало вдруг очень стыдно. Действительно, за всеми приключениями, плаваниями и торговлей пуговицами как-то позабылось — любым оружием надо владеть. Только последний дурак может полагать, что само по себе обладание оружием защитит неумеху — как будто меч может сам выскочить из ножен, или лук сам собой начнёт стрелять во врага…
— Плохо. Времени у тебя немного, Зло созрело и готово к прыжку. Голос, что ведёт тебя, будет тебя учить. Ей позволено.
— Спасибо, мой господин…
Глаза смотрят насквозь.
— Ты знаешь, почему предыдущий Исполнитель не справился? Он шёл в бой с ненавистью, и ненависть была его главным оружием. Да, у него не было такого мощного артефакта, которое ты сейчас держишь в своих руках, зато в магии он был сильнее тебя. Но его вела ненависть, и он проиграл. Потому что ненависть Кощея куда сильнее.
Глаза странного мужика утратили пронзительность, стали мягче, что ли.
— Ты не должен идти туда с ненавистью. Ты должен идти туда со спокойствием. Ты Исполнитель, и ты просто исполнишь то, что предначертано, и только. И пусть вместо ненависти щитом тебе послужит твоя любовь.
Странный мужик помолчал.
— У тебя в голове много вопросов, я вижу. Ведущая тебя сейчас занята, ей нужно многое успеть. Спрашивай, я отвечу.
— Что я должен буду сделать с вурдалаком?
Глаза смотрят устало.
— Ты освободишь его душу из плена. Он очень, очень несчастен, он попал в ловушку Кощея и своей ненависти. Да, он окажет тебе бешеное сопротивление, но когда всё кончится… В конечном итоге он будет тебе благодарен. Его преступления ужасны, но у него ещё есть надежда вновь выйти на круг.
— Я понял, господин мой. Как быть с упырями?
В курчавой бороде пробилась усмешка.
— Упыри — мёртвые тела, лишённые души. Для тебя они не опаснее, нежели свиные туши в лавке мясника. Ты не спросил главного.
— Да, мой господин. Что делать с магом?
Глаза незнакомца потемнели.
— Он перешёл Грань. Он будет наказан бессмертием. И ты сделаешь это. Подробнее объяснит твой Голос.
Первей был сбит с толку.
— Мой господин, насколько я знаю, бессмертие — это то, к чему он как раз стремится…
— И он его получит. Но не в том виде, каком желал бы.
— Неужели это так страшно?
Глаза незнакомца печальны.
— Страшнее бессмертия нет ничего. Во всяком случае, для таких, как он.
Первей молчал, переваривая.
— Ещё одна деталь. Сейчас ты можешь повернуть назад. Даже сейчас всё ещё можешь. Когда ты овладеешь силой Жезла-Меча, отступать тебе позволено не будет.
— Я не собираюсь отступать, господин мой — Первей выдержал взгляд этих невероятных глаз — Я люблю её.
Взгляд глаз потух, скрылся за полуопущенными ресницами.
— Всё. Решение принято!
* * *
— …Господин Первей, вы в порядке? — над рыцарем встревоженно склонилось лицо с чёрными, неразличимыми в темноте зрачками — Вы так кричали…
— Всё в порядке, Патрик. Это был просто сон… Такой сон.
Патрик вернулся на своё место, повозился чуть, и вскоре до Первея долетело его сопение. Мальчишка совсем… Может, ему туда не надо?
«Родная, отзовись»
Пауза.
«Да, мой милый»
«Это опять ты устроила? Весь этот сон?»
Короткий смешок.
«Ну какой ты всё-таки дурень. Кто я, чтобы указывать Ему?»
«Кому — ему?»
«Высшему Судье»
«Погоди, я не совсем… Нет, я совсем не… Это был сам Иисус, что ли?»
Тяжёлый шелестящий вздох.
«Нет, ты безнадёжен. Хорошо, я отвечу — для тебя да. Ты что-нибудь понял?»
«Что значит для меня? А для тебя нет?»
«Ой, да спи уже! Господи, как я буду жить с таким дурнем?»
«Очень хорошо будешь жить. При таком-то твоём умище… Мне и вовсе думать не придётся, я полагаю. Да, точно, я стану поэтом. Хорошая профессия, не то что Исполнитель. Я буду целыми днями предаваться неге и блаженству, посвящая тебе свои стихи, Родная. Или просто дрыхнуть до вечера после сытного обеда»
«А чем ты будешь заниматься ночью?»
«О, ночью… В общем, тебе понравится, хотя порой будет немного ныть внизу живота»
Короткий смешок.
«Нет, ты совершенно невозможен. Всё, спокойной ночи!»
* * *
Наконечник жезла налился голубым призрачным светом, замерцал и погас.
«Нет, не так. Ты не должен пялиться на этот камень, и не надо так напрягаться. Просто запусти его, и переводи взгляд на цель»
Первей стоял на маленькой поляне, держа жезл обеими руками прямо перед собой. Напротив него косо торчал из зарослей дикой малины почерневший пень-выворотень, являвший собой образ врага. Патрик возился по хозяйству на самом краю поляны.
Рыцарь снова напрягся. Голубовато-льдистый камень на конце жезла коротко мигнул и погас.
«Теперь слишком слабо»
Первей с трудом сдержался, чтобы не выпустить в свет замысловатое ругательство. То много, то мало…
— Господин Первей, вы запускаете Клеймор против нежити? — Патрик подошёл неслышно.
— Да, пытаюсь — вздохнул рыцарь — Только не очень-то выходит у меня.
— Позвольте — юноша взял жезл из рук Первея — Если враг один, господин мой, лучше направить Клеймор прямо на него.
Патрик сжал губы, резко направил жезл на пень, и камень навершия вспыхнул белым светом, ровным и сильным.
— Если их несколько, и они прямо перед вами, лучше сделать так.
Сияющий огнём камень описал короткую дугу.
— А если их много, и они вокруг вас, лучше поднять его над головой вверх.
Юноша поднял Клеймор прямо в зенит, и огонь засиял ещё ярче.
— Конечно, дальность действия при таком положении меньше, зато вся нежить падёт разом, мой господин.
Камень погас. Первей смотрел на парня с изумлением.
— Слушай, и откуда ты всё это знаешь?
Патрик вскинул удивлённые глаза.
— Но как же, мой господин… Мой отец дважды в год доставал Клеймор, ну… проверял. И я учился.
