– Жизнь всюду вносит свои коррективы, – уклончиво ответил Зариме.
– Понимаю. Спасибо, что доверился мне.
– Спасибо вам, прекрасная пэри.
Впервые улыбка Магистра Города выглядела немного смущенной, потом она сказала:
– Ладно, я пойду к Эрнесту. Завтра всех нас ждет трудная ночь. Уже на грани сна и яви Интар поинтересовался у Зариме:
– Почему же, все-таки, ты так доверился Памире?
– Она завтра и правда могла догадаться. К тому же… Кто видел дракона, разговаривал с ним и остался жив – тот друг.
– Звучит зловеще.
– Это, скорее, поговорка.
– Хм…
– Мы храним много мудрости и историй. Многие связаны и с вампирами. За тысячелетия совместного существования мы не могли хоть изредка не встречаться, – ответил Зариме, правда его голос звучал немного сонно, так что Интар обнял его, ближе притягивая к себе, и сказал:
– У нас еще будет время поделиться историями, а сейчас нам всем нужно отдохнуть. Ты уже совсем сонный.
– Ну, не совсем… – попытался возразить дракон.
– Ладно уж. Спи лучше. Зариме не стал спорить, сон, в самом деле, уже сморил его.
Глава 53. Перерождение крови.
Едва дневное светило уступило место ночи, в доме Интара началась подготовка к обряду исцеления. Проводить его решили в подвале дома – им давно никто не пользовался, там царила лишь каменная пустота. На этом месте настоял Зариме, утверждая, что если вдруг вырвется неконтролируемая сила, то там она никому не причинит вреда, а стены выдержат. Нельзя было не согласиться с разумностью его доводов.
Эрнест встретил эту ночь задумчивым и собранным – ни малейшего намека на сумасшествие, к тому же время от времени бросал на Памиру странные взгляды. Та лишь ласково улыбалась.
– Что мне нужно делать? – поинтересовался Эрнест, едва за ними закрылась дверь.
– Ничего особенного, – ответил Зариме, по очереди зажигая три жаровни. – Ты ведь голоден?
– Да, немного.
– Вот и хорошо. Мы утолим твою жажду, а вместе с ней и душевные раны залечим.
– Так просто?
– Не совсем, но мы постараемся, чтобы все вышло.
– Честно говоря, непонятно.
– Не страшно. Просто доверься нам.
– Я доверяю.
– Вот и хорошо. Главное – не пугайся, что бы не увидел или почувствовал. Это может быть необычным и непонятным, но не страшным.
– Хорошо.
Зариме улыбнулся, и ему просто нельзя было не улыбнуться в ответ. Потом дракон перевел взгляд на жаровни. Те заполыхали сильнее. Во многом потому, что, как видел Интар, Зариме подул на них.
Довольно быстро промозглая сырость подвала сменилась теплом, тогда дракон сказал Эрнесту:
– Теперь тебе лучше снять камзол и рубашку.
Вампир подчинился без всяких возражений. Просто сделал, как просил и замер в ожидании. Зариме взял его за руку и отвел прямо в центр между жаровнями, образовавшими треугольник. Потом поманил за собой Интара и Памиру.
За своеобразным периметром остался лишь Мигель, которому дозволили присутствовать с наказом вести себя тише воды ниже травы и не мешать, что бы не происходило.
Два вампира и дракон тоже образовали вокруг Эрнеста что-то вроде треугольника. И командовал всем этим именно Зариме. Повернувшись к Интару, он сказал:
– Подойди, возьми у Эрнеста свою кровь. Сколько только сможешь.
Интар кивнул и заключил своего птенца в объятья. Краем сознания отметил, что приятно ощущать под пальцами эту алебастровую, шелковистую кожу, а клыки уже скользнули в бессмертную плоть. Холодный огонь разбился по венам. От него становилось несколько не по себе, но прерваться уже не было ни сил, ни желания.
Вампиры редко пьют кровь друг у друга, во многом именно потому, что это слишком хорошо, и можно привыкнуть. Поэтому подобное всегда как пир. Хотя сейчас, смакую эту полузапретную кровь, Интар поймал себя на мысли, что кровь Зариме так же хорошо, пусть его пламя и другого рода.
Интар тянул и тянул, тело Эрнеста в его руках трепетало, ноги подгибались, но даже очень сильному вампиру не под силу полностью осушить свою жертву. В конце концов, Интар вынужден был оторваться, пробормотав:
– Все, больше не могу.
– Хорошо.
Зариме принял его из рук почти безвольное тело Эрнеста. Хотя тот оставался в сознании, хоть и затуманенном. Его глаза горели. Горели жаждой. Она вопила, скручивая иссушенные Интаром вены. Вампир инстинктивно принюхался, почуял Зариме и потянулся к нему всем своим существом, тот лишь направил его к яремной вене, проговорив.
– Памира, будьте готовы сменить меня. Моя кровь смоет остатки былой связи, ваша – создаст новую.
– Поняла, – кивнула вампирша, закатывая рукава платья.
В этот момент Эрнест едва ли не вгрызся в шею Зариме, но тот лишь вздрогнул и зашипел. Сначала Интар подумал, что это от боли, но вскоре стало понятно – дракон говорил что-то на странном языке. Глаза Зариме буквально полыхали, на лбу и скулах появились чешуйки. А мигом позже Эрнест вскрикнул и выпустил его, прошипев:
– Горячо! Потом вампир почти взвизгнул, схватившись за горло, а Зариме сказал:
– Памира, теперь ваша очередь.
– Что с ним? – удивленно пробормотала Магистр Города.
– Моя кровь выжигает остатки его связи с Интаром. Скорее дайте ему свою.
– Сейчас.
Вампирша сама вскрыла себе вену и прижала к ней Эрнеста. Тот принялся жадно пить, словно стараясь заглушить внутренний огонь.
Зариме неотступно находился рядом, наблюдая. После первых глотков он спросил Памиру:
– Вы чувствуете его разум? Его мысли?
– Да. Они спутаны, мечутся. И чем-то похожи на собирающуюся мозаику…
– Хорошо, очень хорошо. Теперь вам понадобятся все ваши способности Моры.
– Я поняла тебя. Не думала, что возврат разума будет выглядеть так…
Далее словам просто не осталось места. Памира теснее прижала к себе Эрнеста. Тот все пил и пил, а Магистр Города тем временем выпустила свою силу. Она вихрем взметнулась, но, так и не сумев вырваться за пределы треугольника, обернулась вокруг Эрнеста, заставив его охнуть. Тотчас взвился из ниоткуда взявшийся ветер, гроза задуть жаровни. Но один лишь взгляд Зариме, и пламя взвилось выше прежнего, гроза перелиться через край. Но почему-то жарче не стало.
Этот трюк отвлек внимание Интара, а когда вновь посмотрел на Эрнеста, он больше не пил кровь Памиры – они целовались. Но было в этом поцелуе что-то странное, словно это жизненная необходимость. Вскоре Интар понял, что так оно и есть. Магистр Города пила его воспоминания, как воду, тем самым забирая их боль. Шоком для Интара стали две слезинки, скатившиеся по щекам Памиры.
