По мнению командира, для выполнения последней задачи как нельзя лучше подходил Астамир. Все знали, что он способен внезапно появляться из тени, производя шума не больше, чем если бы и сам был тенью.
Для мистика это было весьма нелегкое решение; он понимал, что, если согласится, ему уже не удастся уклониться от участия в предстоящей схватке. Однако обезвредить стражников было крайне важным, возможно, решающим моментом. И не только этого сражения. Если Ашвараву захватит самый большой город на северо-западе Бехрена, слава о нем разнесется по всей степи, и сотни или даже тысячи тогайру присоединятся к пока не такому многочисленному отряду мятежников.
— Я помогу убрать стражников со стены, — произнес наконец Астамир.
— Я тоже пойду с тобой, — вызвалась Бринн.
Ашвараву и стоящие рядом с ним воины с любопытством посмотрели на девушку, поскольку командир ей этого не предлагал. Один из них разразился смехом, остальные охотно присоединились к товарищу, но Ашвараву поднял руку, заставив всех замолчать.
— Твоя воинская доблесть наилучшим образом проявляется, когда ты в седле, — заметил он.
— Но в пешем бою я лучше владею мечом, — возразила девушка. — И не хуже Астамира умею бесшумно подбираться к противнику. Тюрбаны нипочем меня не заметят.
Однако убедить командира ей не удалось. И больше всего тогайранку обеспокоило не это, а недоверчивый и даже разочарованный взгляд, устремленный на нее мистиком.
— Ты пойдешь в составе основной группы всадников. Здесь пригодится твое прекрасное владение луком, — заявил Ашвараву, чуть дольше обычного задержав взгляд на Бринн.
— Не осуждай меня, — попросила девушка Астамира, когда они остались одни, — Разве ты сам только что не дал согласие принять участие в боевых действиях?
— Это слово совсем не вяжется с твоим обликом, — заметил мистик.
— Какое слово?
— Тюрбаны. Произнося его, ты изменяешь себе.
Сказав это, Астамир отошел, оставив Бринн наедине со своими мыслями.
Вэй Атанн весь день расхаживал по городской стене Дариана. И он, и ятол Гриаш знали, что Ашвараву где-то неподалеку. Мысль о предстоящем сражении доставляла огромное удовольствие неистовому чежу-лею. Он страстно желал одного: убить как можно больше ненавистных ру, до того как подойдут находившиеся в засаде каре из Хасинты.
А может, ему повезет своей рукой прикончить Ашвараву?
Для защиты города в распоряжении Вэй Атанна имелось всего двести человек, причем половину из них составляли ополченцы, не прошедшие такой выучки, как солдаты регулярной армии. Он рассчитывал, что в отряде Ашвараву людей будет не больше. И, прекрасно понимая, что самому ему не составит труда прикончить в любой схватке двух мятежников, отнюдь не недооценивал боевых качеств ру.
До прибытия затаившихся в засаде каре город нужно удержать с минимальным числом потерь и разрушений.
Наступила ночь, но все по-прежнему было тихо, и Вэй Атанн начал опасаться, что Ашвараву догадался о ловушке. Может, ру заметили передвижение того каре, солдатам которого было приказано занять позицию в часе пути от города? Если так, решил чежу-лей, он сам найдет Ашвараву и будет гнать этого пса хоть до западной границы тогайских степей!
Находясь в караульном помещении недалеко от главных ворот, Вэй Атанн отдавал приказания стражникам, когда услышал какой-то необычный звук, на который его менее опытные подчиненные не обратили внимания.
— Всем занять позиции! — приказал он.
Вышел и тихо, подобно самой смерти, заскользил по стене.
Астамиру не составило труда незамеченным добраться до основания городской стены. Оказавшись там, мистик воззвал к своей жизненной энергии, добиваясь того, чтобы его вес уменьшился.
Он провел ладонью по стене, нащупывая щели между большими каменными блоками. Когда стену строили, блоки скрепляли замешанным на песке раствором, однако под воздействием постоянных ветров он во многих местах уже осыпался.
Там, где стоял Астамир, стена была наиболее высокой, но и здесь она составляла всего около дюжины футов. Мистик взобрался на нее с такой же легкостью, словно полз по полу. Наверху он замер, и вскоре до него донеслись звуки приближающихся шагов. Это был один из стражников, о чем можно было судить по бряцанью оружия.
Свесившись с края стены, Астамир уперся в нее ногами и замер, прислушиваясь.
Внезапно над недоуменно глядящим во тьму солдатом молниеносно взметнулась из-за стены какая-то тень. Стражник так и не успел ничего понять, когда Астамир обрушился на него.
Еще находясь в полете, он ударил солдата ногой в спину, лишив его возможности не только крикнуть, но даже вздохнуть. Мягко приземлившись на стену, мистик мертвой хваткой сжал ему горло. Тот безжизненным кулем осел в его руках.
Астамир осторожно опустил тело солдата на камни. После чего совершенно бесшумно двинулся дальше, в сторону караульного помещения, находящегося в центральной части западной городской стены.
Вскоре он наткнулся еще на одного стражника, и тот разделил судьбу предыдущего.
Мистик поспешил дальше. Он понимал, что в караульном помещении его ожидало сопротивление посерьезнее. Однако в момент его появления внимание бехренцев будет сосредоточено на другом. Из тьмы уже доносился топот копыт: это пошли в наступление воины Ашвараву.
Десять всадников, находившихся довольно далеко друг от друга, одновременно остановились неподалеку от городской стены и, не обращая внимания на окрики стражников, до которых только сейчас дошло, что происходит, зажгли по паре факелов и, удерживая их, развели руки.
Теперь в наступление пошла основная ударная сила Ашвараву; среди этих людей была и Бринн. Проносясь мимо факелов, всадники касались огня промасленными наконечниками стрел, а затем посылали их в сторону противника.
Рой горящих стрел вырвал из темноты фигуру одного из находящихся на городской стене солдат, и Бринн, тщательно прицелившись, выпустила в него стрелу.
Несчастный взмахнул руками и бешено завертелся на месте в отчаянных, но тщетных попытках сбить огонь. К тому моменту, когда он горящим факелом рухнул со стены, девушка была готова послать следующую смертоносную стрелу.
Астамир на четвереньках крался по стене. Он видел бехренца, охваченного пламенем, и слышал крики тех, в кого также попали горящие стрелы. Вскоре в городе вспыхнул один из домов.
Происходящее отнюдь не радовало мистика. Хотя Джеста Ту прекрасно владели искусством ведения схваток, их жизнь носила сугубо мирный характер. Члены ордена прибегали к сражению исключительно как к последнему средству самозащиты.
