Аэлина кивнула.
- Но зачем? Зачем беспокоится обо всем этом? Почему просто не убить его?
Аэлина опустила кольцо.
- Я должна была знать.
- Знать что? Что Аробинн чудовище?
- Что он не пытается искупить вину. Я знала, но… Это была его последняя проверка. Чтобы он показал, на чьей он стороне.
Эдион прошипел:
- Он сделал бы из тебя свою личную марионетку – он прикасался…
- Я знаю, чего он коснулся и что собирался сделать.
Она все еще чувствовала его прикосновение к ней. Но это было ничем по сравнению с весом, давившем ей на грудь. Она потерла большим пальцем царапину на ее руке.
- Так что, теперь мы знаем.
И некая ее часть не хотела этого знать.
***
Все еще в своих нарядах, Аэлина и Рован смотрели на амулет, лежащий на низком столике перед камином в ее спальне.
Она сняла амулет, как только вошла в комнату и упала на диван, стоящий напротив стола. Эдион ушел в дозор на крышу –. Рован сел рядом с ней. В течение минуты они молчали.
Амулет блестел в свете двух свечей, заженных Рованом.
- Я хочу убедиться, что это не фальшивка, что Аробинн ничего с ним не сделал, - наконец произнес Рован, его глаза сфокусировались на ключе Вэрда. - Но я это и так чувствую – проблеск находящегося внутри осколка.
Она уперлась локтями в колени,заставив черный бархат тихо зашуршать.
- В прошлом, люди должны были замечать эту силу магии, исходящую от тех, кто его носил, - сказала она. – Но ни с моей матерью, ни с Брэнноном…этого никогда не замечали.
- А твой отец и дядя? У ты говорила, что них должно было быть немного магии.
Олень из слоновой кости словно смотрел на нее, с бессмертной звездой между рогами, мерцающей, словно расплавленное золото.
- Ну, у них оно присутствовало. Разве можно найти лучше место, чтобы скрыть эту вещь, чем шеи самодовольных королей?
Рован напрягся, когда она потянулась к амулету и моментально перевернула его. Металл был теплым, а его поверхность неповрежденной, несмотря на тысячелетия, через которые он прошел после своей ковки.
Там, в точности, как она помнила, были вырезаны три знака Вэрда.
- Есть какая-то идея? - спросил Рован, подсаживаясь достаточно близко, что его бедра касались ее.
Он тут же отодвинулся на дюйм, хотя он уже не мог ничего сделать, чтобы остановить тепло, разлившееся внутри.
- Я никогда не видела...
- Этот, - сказал Рован, показывая на первый знак. - Я его видел. Он горел на твоем лбу в тот день.
- Знак Брэннона - выдохнула она. - Знак незаконнорожденного – безымянного.
- Разве никто в Террасене никогда не приглядывался к этим символам?
- Если они это и сделали, это никогда бы не выяснилось – или же они описывали такие исследования в своих личных отчетах, которые хранились в Библиотеке Оринфа, - она закусила губу. – А это было одно из первых мест, которое уничтожил Король Адарлана.
- Может быть, библиотекари тайком успели вывезти сперва летописи правителей – если им повезло.
Ее сердце слегка сжалось.
- Может быть. Но мы не узнаем, пока не вернемся в Террасен.
Она постучала ногой по ковру.
- Мне нужно спрятать амулет.
У нее был тайник под половицей в шкафу, где она прятала деньги, оружие и украшения. Этого было достаточно на данный момент. И Эдион не стал бы подвергать это сомнению, так как она не могла рисковать нося публично эту чертову вещь, в любом случае, даже под одеждой – исключено до тех пор, пока они не вернутся в Террасен. Она уставилась на амулет.
- Тогда сделай это, - молвил он.
- Я не хочу прикасаться к нему.
- Если бы это было так просто, твои предки поняли бы это.
- Возьми ты его.
Он просто посмотрел на нее.
Она наклонилась, готовясь к опустошению своего разума, и подняла амулет со стола. Рован застыл, будто готовясь, несмотря на все его заверения.
Ключ был бременем в ее руках, но первоначальный смысл был неправильным, безграничная власть… Была тихой. Спящей.
Она быстро отодвинула ковер и рывком сняла доску. Аэлина чувствовала, что сзади к ней подошел Рован, заглядывая через плечо, когда она опустилась на колени в небольшой отсек.
Она взяла амулет и бросила его в маленький отсек, тогда поток прервался – нет, не поток… ветер, будто сила Рована поддерживала ее, будто их связь была живая, и она могла чувствовать, что это была его сила.
Она бросила амулет, и он ударился один раз и упал мертвым грузом.
- Что? - спросил Рован.
Она повернулась к нему.
- Я чувствовала – я тебя чувствовала.
- Как?
Она рассказала ему каким образом, о том, что его сущность скользила в ней, чувство, как будто она оказалась в его теле, но только на мгновение.
Он не выглядел особенно довольным.
- Такого рода способности могут стать полезными позже.
Она нахмурилась.
- Типичное зверино-воинское мышление.
Он пожал плечами. Боги, как же он с этим справлялся, с таким весом силы? Он мог раздавить кости в пыль даже без магии, он мог разрушить целое здание несколькими ударами.
Она знала – конечно, она это знала – но чувствовать …. Этого мощного, чистокровного мужчину Фэ. Для обычного человека, он был столь же чужд, сколь и Валг.
- Но я думаю, что ты прав: он не может работать слепо по моей воле, - произнесла она наконец. - Или бы мои предки уничтожили Оринф в первом же приступе гнева. Я думаю, что эти вещи являются нейтральными по своей природе: это носитель, он определяет, как сила будет использоваться. В руках кого-то с чистым сердцем, он будет приносить пользу. Так и было, когда Террасен процветал.
Рован фыркнул, когда она вернула половицу на место, прижав ее ладонью.
- Поверь мне, твои предки не были абсолютно святыми.
Он предложил ей руку, и она стараясь не смотреть на него, когда приняла.
Сильный, жесткий, нерушимый – его почти невозможно убить. Но в его руках была мягкость, забота и защита только для тех, кого он любил и кем дорожил.
- Я не думаю, что каждый из них убийца, - сказала она, когда он отпустил ее руку. - Ключи могут развратить и без того черное сердце – или усилить тьму в чистом. Я ничего не слышала о сердцах, находящихся между тьмой и светом.
- Тот факт, что тебя это заботит, уже говорит о твоих намерениях.
Она прошлась вдоль всей гардеробной, дабы увериться, что никакая скрипучая половица не выдаст укрытия. Раскаты грома грохотали над городом.
- Я собираюсь делать вид, что амулета тут нет.
- Удачи тебе в этом, - он подтолкнул ее локтем, когда они вернулись в спальню. - Мы будем следить за этим – и если тебе покажется, что ты движешься в темную сторону, я обещаю, что верну тебя к свету.
- Забавно.
Маленькие часы на тумбочке пробили, и гром прогремел над Рафтхолом. Быстро движущаяся буря. Хорошо – может быть, это очистит ее голову.
Она подошла к коробке, которую привезла Лисандра, и вытащила другой амулет.
- Ювелир Лисандры, - заметил Рован, - очень талантливый человек.
Аэлина подняла копию амулета. Размер и вес почти полностью совпадали. Она самодовольно оставила его, как ненужную драгоценность.
- Только если кто-то спросит, где амулет.
Ливень уже сменился до устойчивого дождя, когда часы пробили еще один раз, и все же Аэлина не ушла с крыши. Она поднялась туда, чтобы принять дозор у Эдиона, очевидно – Рован ждал, выжидал, когда часы пробьют полночь, чтобы затем сменить ее.
Рован ждал.
Она стояла под дождем, лицом на запад – к неярко светящемуся замку, который находился справа, не к морю, позади нее, а через весь город, к замку.
Он не возражал против этого, когда она взглянула на него. Он хотел сказать ей, что его не волнует, что она знает о нем, пока это не отпугивало ее – и он все рассказал бы ей раньше, если бы он так глупо не отвлекался на то, как она выглядела.
Свет лампы отражался от гребня в ее волосах и струился вдоль золотого дракона на ее платье.
- Ты испортишь платье, если продолжишь стоять под дождем, - сказал Рован.
Аэлина обернулась к нему. Дождь оставил на лице разводы краски от теней для век, ее лицо было бледное, словно живот рыбы. В ее глазах – вина, гнев и мука – поразили его словно удар в живот. Она снова повернулась к городу.
- Я никогда не смогу надеть это платье снова.
- Сегодня вечером я могу позаботиться о нем, - сказал он, подойдя ближе, - если ты сама только не хочешь быть той, кто сделает это.
И после того, что этот ублюдок пытался сделать с ней, что он планировал сделать с ней. Им с Эдионом потребуется много времени, чтобы оборвать жизнь Аробинна. Она пристально посмотрела через весь город на Башню Ассасинов.
- Я сказала Лисандре, что она может сделать это.
- Почему?
Она обхватила себя, крепко обняла.
- Потому, что у Лисандры есть больше всего прав сделать это, чем у меня, тебя или Эдиона, она заслуживает быть тем, кто совершит возмездие.
