— Ночью приказано никого не выпускать, — монотонно и скучно повторял усатый стражник заученную фразу. — Вертайтесь днем, господа хорошие, и езжайте, куды хотите.
— Позовите вашего командира, — ответил на это Барден.
— Нам с места сходить не велено…
— Ах ты паскуда, — тихо сказал Барден и легонько мысленно «толкнул» его. В голове распустился белый цветок боли, он невольно приложил ладонь ко лбу…
Немного отпустило.
Начальник стражи появился уже через полминуты и оказался уставшим, не выспавшимся, а потому злым и помятым человеком лет тридцати пяти. Не тратя понапрасну слов, Барден показал сначала эмалевый знак, а после, полюбовавшись на его вмиг вытянувшуюся физиономию, сунул ему под нос кулачище, на безымянном пальце которого сверкал и переливался в факельном свете рубиновый перстень с печаткой. Офицер явственно побледнел, вся его злость улетучилась. Он никак не мог ожидать, что ему придется среди ночи извиняться за своих людей перед самим императором. Барден нетерпеливо слушал его оправдания и обещания завтра же наказать подчиненных, и прервал на полуслове:
— Велите своим людям открыть ворота, капитан. И поскорее, мы торопимся.
— Сей секунд, ва…
— «Вашей светлости» будет достаточно, — снова перебил его Барден. Грэм удивленно вскинул на него глаза, но промолчал.
— Слушаюсь, ваша светлость! — офицер размашисто поклонился, после чего повернулся к подчиненным и заорал на них, разбавляя приказы ругательствами: — Слышали, что вам сказано! Шевелитесь! Ну!
Ничего не понявшие солдаты бросились, тем не менее, выполнять приказ. Залязгала, поднимаясь, тяжелая решетка. Приоткрылись громадные створки дверей — ровно настолько, чтобы через них мог протиснуться крупный мужчина. Офицер, смущенный и бледный даже в красном свете факелов, подошел к Бардену и проговорил тихо и запинаясь через слово:
— Ваша… светлость… Дозвольте досмотреть ваших… э… спутников? Я бы не посмел настаивать, но, понимаете ли, распоряжение градоправителя и капитана городской стражи… Душегубца опасного ловят, так мало ли что… а награда объявлена…
Барден скользнул тяжелым взглядом по Грэму, который опустил голову так низко, что капюшон до самого подбородка закрыл его лицо, и снова повернулся к офицеру. Лицо его выражало не больше чувств, чем каменная кладка городской стены.
— Оскорблять досмотром я не позволю ни меня, ни моих спутников, — уронил он небрежно, чуть шевельнув бровями, но офицеру оказалось достаточно и этих нескольких слов. Он молча поклонился и не стал более настаивать, спросил только, будет ли его светлость возвращаться в Акирну в скором времени, или ворота можно закрыть?
— Дождитесь моего возвращения, — отозвался Барден.
— Слушаюсь…
За воротами, удалившись от них шагов на сто, Барден остановился и обернулся к неотступно следующим за ним спутникам. Луна скрылась в облаках, было очень темно, и он зажег в воздухе магический огонь. При этом свете стало видно, что Грэм так и ест его глазами. Барден улыбнулся ему.
— Итак, ты покинул Акирну, как и хотел. Советую тебе теперь не терять времени и убраться отсюда — и поскорее. Это ведь тебя ищут.
— Знаю, — кивнул Грэм, поправил висящую на плече сумку и вдруг церемонно поклонился в сторону Бардена. — Благодарю вас за все, господин Данис. Я у вас в долгу.
— Никто тебя за язык не тянул, — заметил Барден, усмехнувшись. — Ты сам заговорил про долг… и когда-нибудь я тебе его припомню. Но не теперь.
— Буду рад служить, — сказал Грэм деревянным голосом. — Пока же — прощайте. Мне нужно спешить.
— Погоди! — помалкивающая до сих пор Илис кузнечиком подскочила к нему и ухватила за руку. — Отойдем на минутку, мне надо кое-что сказать тебе. Простите, герр Данис.
Барден кивнул и отвернулся. Илис же оттащила Грэма в сторону — так, чтобы оказаться на границе светлого круга. Там она вцепилась ему в шею и заставила наклониться к ней как можно ниже.
— Ты что? — шепнул Грэм удивленным и недовольным голосом. — Что еще за тайны опять такие?
— А ты что? — зашептала ему в ухо Илис. — Что ты наплел ему про благодарность и долг? С ума сошел? Думать надо, с кем говоришь!
— А в чем дело, Илис? Что я такого сказал? В конце концов, он, в самом деле, помог мне, должен был я поблагодарить его или нет? Да и, если угодно, это просто вежливый оборот!
— С кем другим это, может, и был бы просто вежливый оборот! — продолжала кипятиться не на шутку встревоженная Илис. — Но только не с ним! Он ведь и впрямь припомнит тебе этот должок и потребует благодарности, да такой, что ты взвоешь!
— Что за чушь ты несешь, — сердито проговорил Грэм и раздраженно освободился от ее рук, выпрямился. — Чего такого он может потребовать?
— Вот увидишь — чего.
— Надеюсь, все же не увижу. Послушай, Илис, что за тайны ты тут накручиваешь? Кто он такой, твой учитель, в действительности?
— Не скажу. Узнаешь, когда придет время…
— Да ну тебя с твоими тайнами! — вспылил Грэм и отступил на шаг. — Мне все равно, кто он, ясно? А долги я привык отдавать. И закончим на этом. Давай лучше попрощаемся, Илис. Кто знает, когда еще наши дороги вновь сойдутся. Да и сойдутся ли вообще…
— Думаю, рано или поздно это случится, — уверенно заявила Илис. — Ладно, удачи тебе в твоем предприятии. Передавай привет Иву, когда нагонишь его. И привет Роджеру, если увидишь его когда-нибудь при случае.
— Хорошо.
Они вернулись к недвижно стоящему Бардену.
— Прощайте, господин Данис, — проговорил Грэм довольно скованно и вновь поклонился.
Барден повернулся к нему и вдруг молча протянул руку. Глаза Грэма удивленно блеснули, но руку он, после некоторых колебаний, принял. Несколько секунд длилось рукопожатие касотского императора и наинского вора, а после они разошлись каждый в свою сторону.
— Пойдем, Лисси, — раздавшийся над плечом Илис голос императора звучал глухо и устало. — Теперь, надеюсь, ты довольна?
Без лошади и думать было нечего догнать медейцев; но достать ее оказалось непросто. В жалких селеньях, лепившихся по сторонам от тракта, не нашлось никого, кто мог бы продать Грэму коня, да еще верхового. В лучшем случае имелись лошадки, ходившие под плугом и впрягаемые в телеги, но и тех хозяева берегли как зеницу окна и уж точно не продали бы подозрительному бродяге.
Три дня Грэм шел пешком. Он сам уже не понимал, зачем ему непременно нужно догнать медейцев, особенно после того, как Данис предсказал ему чуть ли не смерть в случае, если он с ними воссоединится. Ему нужно было вновь увидеть Ванду, вот и все. Идиотизм ситуации выводил его из себя; всегда Грэм был хозяином своих страстей, а теперь потерял голову из-за какой-то рыжей девчонки; и неважно, что она была принцессой. Начать с того, что она была вообще не в его вкусе; а характер!.. Грэм проклинал тот день и час, когда решил посмотреть, кто это разводит костры в безжизненной долине Северного Ветра… и продолжал упорно идти следом за медейцами.
