— Да нет. Просто очень быстрый поворот судьбы, — признался Фаул.
— Если тебе нужно время, чтобы привыкнуть…
— Нет, не стоит беспокоиться. Не в первый раз.
— Понимаю. Есть какие-либо пожелания?
— Нет. Разве что скорее познакомиться со своим «пациентом» поближе.
— Конечно.
— У вас есть какие-либо ограничения на его счет?
— Нет, никаких. Главное, чтобы он вернулся к жизни. Я не ограничиваю тебя в методах и не собираюсь к чему-либо принуждать.
— Я очень рад это слышать, — не часто Фаулу попадались столь… понимающие собеседники. И все-таки счел нужным предупредить: — Надеюсь, вы понимаете, что, в крайнем случае, придется сделать привязку кровью? Фактически объединить нас с ним, словно супругов.
— Да, мне известен механизм выхода из столь крайних ситуаций. Но тут на все воля твоя.
— То есть, вы не против, если я, в случае необходимости, использую подобный способ?
— Я уже говорила, что да. Делай все, как считаешь нужным. Я только хочу время от времени слушать отчет о ходе… лечения.
— Благодарю за разъяснения.
— Если у тебя пока нет других вопросов, я приглашу Деймоса.
Менестрес многозначительно посмотрела на дверь, и вскоре она открылась, пропуская вампира. Но не того. Димьен поклонился и спросил:
— Чем могу служить, госпожа?
— Пригласи к нам Деймоса, будь добр.
— Хорошо.
Телохранитель вышел, а Фаул не удержался от вопроса:
— Почему Деймоса нельзя было вызвать так же?
— Он слишком мало общался с вампирами в своей жизни, так что пока может просто не понять подобного способа.
— Все настолько запущено?
— Во многом он еще как недавно обращенный вампир.
— Понятно.
В этот самый момент в комнату вошел предмет их обсуждений. Безразличный и непроницаемый, как всегда.
— Деймос, позволь представить нашего нового гостя. Он будет с нами какое-то время. Его имя — Фаул.
Ни от кого не утаилось, что вампир как-то странно передернулся от этого имени. Сам Фаул даже решил спросить:
— Что-то не так с моим именем?
— Нет. Очень приятно.
— Взаимно, Деймос, — мужчина протянул оппоненту руку для приветствия.
Чуть поколебавшись, Деймос принял ее и пожал так, как это принято у воинов — сжав не ладонь, а предплечье, чтобы другой мог сделать тоже самое. Приветствие состоялось.
Менестрес смотрела на них, как любящая мать на послушных детей, а потом заявила:
— Что ж, не буду мешать вашему общению, — и удалилась вместе с Димьеном.
— Общению? — переспросил Деймос.
Фаулу невероятно понравился этот голос. Сочный, с хрипотцой, вот только его обладатель, кажется, был не очень-то разговорчив. А пауза затягивалась… Фаул решил ее прервать, пояснив:
— Думаю, я здесь вроде компании для тебя.
— Зачем?
— Мне еще долго находиться с вами, так почему нет? Я тебе неприятен?
— Отнюдь, — все то же безразличие в голосе, лишь где-то в глубине глаз сверкнуло что-то похожее на интерес.
— Значит, начало положено, — заключил Фаул.
— Начало чему? — Деймос спросил, будто только для того, чтобы не молчать.
— Надеюсь, нашей дружбе.
Вампир удивленно дернул бровью и спросил уже более конкретно:
— Зачем это тебе?
— Не ищи во мне врага, Деймос. Мне за долгую жизнь приходилось совершать всякое, но я не хочу враждовать с тобой.
Подобное объяснение ничуть не убедило мужчину, и тот решил уточнить:
— Опасаешься?
— Нет, но госпожа Менестрес позвала меня вовсе не для того, чтобы мы вцепились друг другу в глотку.
— А зачем? — похоже то, что Деймос говорил мало, с лихвой компенсировалось его дотошностью.
— Она наша королева, а подобные вещи не спрашивают, — просто ответил Фаул. — Но, мне кажется, наш разговор движется как-то по кругу.
Деймос лишь неопределенно пожал плечами, беззастенчиво разглядывая собеседника. Внешне они смотрелись почти ровесниками, а воинское прошлое чуть ли не на лбу написано, но на этом их сходство и заканчивалось.
Воспользовавшись паузой, Фаул осторожно толкнулся в разум вампира. К его удивлению ничего не вышло, он наткнулся на стену. Конечно, он действовал даже не в четверть силы, но ведь Менестрес говорила, что Деймос совсем не закрывается. Видимо, уже научился.
Фаул попытался догадаться, к какому клану мог принадлежать этот вампир, но, как назло, ничего не приходило в голову. До сих пор не подмечалось никаких ярко-выраженных особенностей, но вряд ли их не было никогда, хотя…
— Что ты делаешь? — с еще большим подозрением осведомился Деймос.
— Пытаюсь понять, из какого ты клана.
— То есть?
— Неужели, госпожа Менестрес не рассказывала тебе о вампирских кланах?
— Рассказывала.
— И ты не задумывался, к какому из них относишься?
Снова безразличное движение плечами вместо ответа.
— Неужели тебе не интересно?
— Не особо.
— Думаю, мы нашли с тобой первую тему для разговора.
Эта фраза вызвала у Деймоса еле заметную усмешку. До глаз она так и не дошла, но Фаул обрадовался и такой малости. Значит, еще есть небольшая надежда вытащить мужчину из этой апатии.
Но с паузами лучше не затягивать, это Фаул уже инстинктивно понимал, поэтому предложил:
— А пока покажешь мне тут все?
— Думаю, с этим тебе лучше обратиться к Димьену.
— Мне так не кажется. У него много своих дел, к тому же он не вызывает у меня большого доверия.
— Вот как? — в голосе вампира появилось нечто похожее на понимание.
— Да. Он личный телохранитель Владычицы Ночи, а, значит, предан только ей. И мне не хочется, чтобы он видел во мне соперника. Думаю, ты испытываешь приблизительно то же.
— С чего ты взял?
— Два воина всегда поймут друг друга.
Не успел Фаул договорить, как понял, что вообще не стоило затрагивать эту тему. Деймос тотчас замкнулся, и даже отвел взгляд.
— Прости, — заикнулся было вампир, но Деймос смерил его подозрительным взглядом и ответил:
— Ты не знаешь, за что извиняешься. И лучше попроси совершить экскурс по дому Руфуса или Раши.
С этими словами мужчина вышел. В открывшуюся дверь Фаул, в самом деле, увидел двух упомянутых вампиров, и одна явно сгорала от любопытства. Вот только они нисколько не интересовали гостя. Куда более его волновал стремительный уход Деймоса.
И в самом деле, в этом вампире было что-то удивительное и притягательное. Он считал себя воплощением зла и порока, но таковым не был.
Фаул начал понимать Владычицу Ночи в ее желании спасти Деймоса. И, кстати, надо у нее спросить его клановую принадлежность. Уж если она не знает, то это тайна, покрытая мраком.
