– Ли Юнхо! – торжественно вырвалось из-под густых усов, и Пес расправил руки в стороны, однако до обнимания не дошло, так как мимо прошел санитар с тележкой, забитой шприцами и ампулами. – Все-таки Ли Дуаль тебя отпустила?
– И я на распутье…
– Мой учитель, старый пес Дук Ёнг, в такой ситуации говорил: «Если двое направили на тебя ружье, значит, кто-то стоит за твоей спиной. В него и стреляй».
– И что мне предпринять? Объединиться с кумихо, который спит и видит, как бы закрыть последнее дело и вонзить меч в сердце Минны? Или поспособствовать свержению тети, как того желает наследник имуги? Или напиться вместе с менбусином Ан Минджуном и совершить безумный поступок, за который Небеса точно меня казнят? Этим я спасу Минну?
– Враг у всех один – Черный Дракон. Думаю, менбусин Ан Минджун рассказал ему, что отец Минны является потенциальным владельцем жемчужины. Таких людей в списке было много, но именно Со Хаджун нуждался в деньгах. Вот только Черный Дракон не предусмотрел, что тот попросит Ан Минджуна сжечь его в обмен за отсрочку смерти дочери.
– Выходит, с помощью отца Минны, Черный дракон хотел вселиться в его тело с жемчужиной? У него нет своей?
– Пак Боген – так его звали – был главой клана имуги, отцом наследника Пак Сондже, и еще во времена правления твоего отца, Водного Дракона, жаждал заполучить власть над Небесами. Но его лишили жемчужины и физической оболочки, обрекая на вечные муки в Преисподней. А сто семь лет назад он внезапно исчез из списков и сбежал в мир смертных. Спрашивается, зачем? Чтобы взяться за старое.
– Его вызвал шаман?
– Верно мыслишь. Остальные пути в мир смертных были перекрыты. Этим шаманом мог оказаться тот же Ким Хёну, сведущий в запрещенных ритуалах. Доподлинно неизвестно, девяноста пять ему или больше…
– Думаю, Хо Юри считала каждый год до обращения в человека. Это не Ким Хёну.
– Но факт остается фактом – на каменном идоле, в Долине Соксу, остались обрацы крови. Возможно, утопленниц. И не забывай, что подобные ритуалы не обходятся без жертв.
– А что по делу о сбежавшем сумасшедшем?
– Дух Хван Сынгу слоняется по городу под присмотром Мрачных Жнецов. Мы ждем, пока он выведет нас к последней утопленнице, которая может дать показания.
– И все-таки не понимаю, какая роль отведена Минне в этом безумии?
– Что если у него тоже есть любимая? Госпожа Ли Дуаль редкий свидетель той эпохи… Она что-нибудь рассказывала?
– Нет, тетя обходит эти темы прошлого стороной.
– А ты, гляжу, пришел навестить На Джиён. После выходки Нила я отслеживаю ее.
Юнхо в подробностях обрисовал Дон Юлю историю Нила, взятую из его письма, адресованного Юри.
– Мои люди разыщут Ён Сихвана. Если Ко Соён внутри него, она может высосать все жизненные силы. – Пес услышал в кармане брюк вибрацию телефона и похлопал по нему. – Ну, мне пора. Жена нервничает, когда я задерживаюсь.
Посмотрев вслед удаляющемуся полицейскому, Юнхо отыскал вип-палату, оплаченную Хёном. Джиён возлежала на белой койке в розовой пижаме с клубниками и загипсованной ногой, подвешенной к стойке-дуге для подтягивания. Пациентка прилагала усилия, чтобы добраться до еды, которую принес Гон Сону, а за кассиром водилась привычка заматывать все в несколько пакетов, поэтому, пыхтя и срывая пятый слой целлофана, Джиён начинала стервенеть.
Юнхо появился в момент, когда она готовилась затолкать сразу половину долгожданного сэндвича в рот, хотя на людях ела более деликатно. Она застыла с разинутым, полным слюней ртом, пока Юнхо одобрительно не произнес:
– Приятного аппетита.
– Ли Юнхо?
Парень огляделся и присел на стул возле койки. После пары общих вопросов о самочувствии Джиён наступил короткий разговор о том, что нового произошло за время его отсутствия. Джиён была так поражена его визитом, что не переставала разглядывать и ежеминутно запиналась.
– Завидую я вам. Два месяца в Канаде! – мечтательно пропищала она и перенесла внимание на потолок, будто эта страна располагалась на Небесах. – Ничего, если на «ты»?
– Хорошо.
– Так мило, зайти проведать подругу своей девушки.
– Не то чтобы мы с Минной встречались… Я люблю ее, но на большее сейчас не могу рассчитывать.
– Ну да, ну да… – Джиён с подозрением покосилась на Юнхо и отпила воду из бутылки. – Минна и отношения – вещи взаимоисключающие.
– Почему все в этом убеждены?
– Понимаешь… Ох… Может я слишком прямолинейна и болтаю много, но Минна моя подруга. Не могу я рассказывать личные вещи направо и налево без ее согласия! Поговори с Тэхёном.
– Ты права. Похоже, Минне повезло с окружением. Это второй раз, когда я ошибся. А теперь, рассказывай без сомнений, Джиён. От твоих слов может зависеть ее жизнь.
– Все насколько серьезно? – Джиён поставила бутылку на тумбочку и сощурила глаза, вспоминая. – Нам было по пятнадцать. Я уехала на два года из Лисьих Нор в Сеул к бабушке, потому что родители постоянно собачились. А заодно готовилась к поступлению в университет. Жизнь здесь была насыщенной, но мы с Минной вели переписку и оставались на связи. Самые обычные, бумажные конверты. Мы рассказывали обо всем, что происходило, и приклеивали фотографии, чтобы через много лет прочитать и улыбнуться.
– Письма сохранились?
– Свои я перевезла в Сеул, храню их в квартире бабушки. В этом году я окончательно переехала. – Заметив сочувствующий внимательный взгляд парня Джиён махнула рукой. – Да ерунда, родители сходятся и расходятся по сто раз за год. Если хочешь посмотреть, я могу дать тебе ключ от квартиры моей бабушки.
– Ты всегда так открыта людям?
– Просто я знаю… Знаю, что Минна тебе доверяет. Сначала ты мне не особо нравился. Вел себя как последняя свинья.
– Ну, спасибо, подружка.
– Но ты спас Минне жизнь и помог с работой. Так же, как тебя, она ждала только отца. И счастлива, несмотря на трудности.
– Трудности? Как много Минна рассказала?
– На самом деле, практически ничего… Есть вещи, о которых мне, очевидно, знать не следует. Это жутко бесит, но я же ее близкая подруга. Потерплю до времен, когда у вас все наладится.
Джиён покопалась в кошельке, пробрякала связкой ключей и, сняв с ободка один, отдала его брюнету.
– Прости, там не прибрано. – Она записала адрес на вырванном из блокнота клетчатом листочке и положила в карман плаща Юнхо. – Зеленая коробка на шкафу в спальне. Только… не представляю, что ты ищешь.
– Причину, по которой мне приходится искать.
– Да-да, у юристов и адвокатов все покрыто тайной.
– Уверена, что ничего особенного не припомнишь?
– Только одно. В класс Минны перевелся какой-то Пак Дон Дже и внезапно уехал с семьей перед выпускным балом. Никто не поинтересовался, почему. А еще за несколько дней до выпускного пропала ученица из соседней деревни. В коробке есть газетная вырезка с ее именем и фотографией!
– Это уже что-то.
– Юнхо, мне кажется, Минна что-то видела. Она бы не стала запираться дома просто потому, что была в депрессии из-за парня. Я приехала в Лисьи Норы, когда перестала получать ответы на звонки и сообщения. Не могу сказать, что она вела себя… нормально… При упоминании выпускного начиналась истерика. Неудивительно, что мама и Тэхён побоялись отпускать ее в Сеул.
– Минна и Пак Дондже действительно встречались?
– Скорее, много времени проводили вместе. Минна говорила, что он красив и умен. Легко поверить, вкус-то у нее отменный…
Юнхо стало как-то не по себе. Он вцепился в сидение и разжал пальцы только когда услышал треск пластика. К счастью, Джиён вовремя вспомнила очередную деталь.
– У него было кольцо с изумрудом. Копия того, что носила она.
– Умница. – Юнхо поднялся со стула и протопал к двери. – Я верну ключ завтра вечером. Поправляйся.
Джиён не вполне понимала, что это было за явление, но осталась довольна оказанным вниманием. Как-никак, сэндвич мог подождать.
Юнхо проскочил мимо персонала и перенесся к башне Пусан. Она уже была закрыта для экскурсий, но дракону, проходящему сквозь стены, пропуск не требовался. Парень поднялся на остекленную смотровую площадку и устроился на скамейке, откуда хорошо просматривался вечерний Сеул. Редкие снежинки успокаивали своим танцем, а внизу, оставляя стежки на серебристом бархате земли, прогуливались парочки, жавшиеся друг к другу под предлогом похолодания. Раньше Юнхо казалось, будто миром правит сплошное притворство. Возможно, кто-то из влюбленных делал селфи напоказ, чтобы тут же залить в социальную сеть, но лишь оттого, что жизнь человека коротка и требует фиксации событий. Это дракон уяснил после того, как Минна зациклилась на первом поцелуе. Наверняка, как и он, те люди чем-то жертвовали ради одной секунды эйфории. Да, оно того стоило.
