— Соглашайтесь, Матильда Афанасьевна, — сладко пропел Колобков. — Засиделись вы у нас в девках, пора вас вышвы… выдавать замуж!..
— Петя, так у него же уже две жены! — вдруг вспомнила Зинаида Михайловна.
— Что-о?! — возмутилась ее мамочка. — Так это мне в гарем предлагают?! Облезет, африканец неумытый!
Вождь заметил, что «невеста» чем-то недовольна и торопливо пихнул в бок переводчика. Чертанов невозмутимо объяснил ему суть проблемы. Великий Неосто расхохотался, хлопнул себя по лбу и заявил, что пусть Белая Богиня не беспокоится — он прямо сейчас прогонит старых жен. Его дворец — только для бесподобной Матилды.
— Не отвергай меня, о Матилда! — взмолился вождь, плюхаясь всем своим центнером живого веса на пол. — Весь остров Магука будет принадлежать тебе, все племя будет исполнять твои капризы и прихоти! Хорошо будет, много мяса, много рыбы, много саго и кокосов! Старых жен я прогоню, отдам старейшинам, детей продам юберийцам!
Чертанов меланхолично осуществлял синхронный перевод.
— Мне… мне надо подумать… — смутилась теща, польщенная таким напором со стороны жениха. — Даже и не знаю, что сказать…
— Скажите «да»… — тихонечко подсказал Колобков, аж подпрыгивая от нетерпения. — Королевой племени станете!
— Хорошо, согласна! — закончила думать Матильда Афанасьевна. Аргумент насчет королевы стал решающим.
— Горько! — завопил осчастливленный Колобков. — Видишь, Петрович, а ты говорил — зачем шампанское беречь! Пригодилось же! Серега, тащи шампанское!
А что плохого в смешанных браках?!
Вольха Редная
Утренняя вспышка тепория застала остров Магука за приготовлениями к празднествам. Шаман и старейшины готовили большой свадебный обряд — мбумбу не любили тянуть резину. Старые жены вождя уже ушли к новым мужьям, не особо-то и огорчившись — изгнанной жене полагался хороший откуп. Ничего, вождь не обеднеет.
Шамана пришлось долго уговаривать оформить вождю развод и тут же провести новую свадьбу. Но потом Колобков сунул ему щедрую взятку — маску и бубен шамана Пратгусты. Ролрупа чуть слюнями не изошел, глядя на такое богатство, и тут же побежал жевать грибочки и требовать благословения духов.
Около полусотни юношей и девушек тоже готовились — раз уж вождю так приспичило взять новую жену, заодно и других переженим, кто по возрасту подходит. Тем более, что с прошлой Большой Свадьбы прошло уже порядочно времени, накопилось много подходящей молодежи. Шаман уже советовался с духами, решая, кого к кому определить. Никто не должен был видеть этого великого священнодействия, поэтому шамана накрыли большим покрывалом. Выйдя оттуда, он изрек волю духов, распределив молодых по парам.
Хотя на самом деле мудрый Ролрупа ни с кем не советовался — просто посидел под простыней, жуя грибочек, а потом потыкал пальцем наугад. Единственное — молодому Сгобуде он отдал в жены Лумбакаху, первую красавицу племени. Сгобуда еще вчера принес шаману полный мешок отличных грибочков. Так что теперь догадливый парень сиял от счастья, стоя рядом с девушкой на голову его выше и вдвое шире в плечах, да еще и с крохотными усиками — само очарование!
Чертанова сегодня натурально разрывали на части. Будучи единственным переводчиком, ему приходилось поспевать всюду. А он и так не спал черт знает сколько — вождь и теща шефа полночи провели за душевной беседой, выясняя взаимные отношения. Матильда Афанасьевна диктовала будущему мужу свои правила и требования, а тот глупо лыбился и со всем соглашался. Не подлежало сомнению, что очень скоро после свадьбы вся власть над племенем перейдет к «Белой Богине Матилде».
— Сергей! — кричала Зинаида Михайловна, пытавшаяся объясниться с поварами.
— Дядя Сережа! — звала Света, болтающая с шаманом.
— Серега! — орал Колобков, торгующийся с вождем.
— Серге! — вопили старейшины (все разом).
— Серый! — горланил Угрюмченко, требующий от главного «виночерпия» племени налить ему еще мимбо.
— Иду, иду, иду, иду… — переложил на русский язык походный марш Бунтабу Чертанов. — Иду, иду, иду, иду…
И он очень опасался, что скоро придется перейти на боевой марш: «бегу, бегу, бегу, бегу».
Колобков в сопровождении Грюнлау осматривал товары, выложенные запасливыми мбумбу на причале. Особенно сильно его заинтересовал жемчуг — он лежал прямо в корзинах, и отсыпали его кокосовыми скорлупами, как песок.
А Гена стоял на страже великого сокровища — горы гвоздей. Вытащенная из трюма, она мгновенно стала объектом вожделения всего поселка. Мелкие металлические изделия вызвали столько жадных взглядов, сколько не удалось бы и куче золота.
Очень быстро удалось прийти к простому соглашению — один гвоздь за одну жемчужину. Педантичный Грюнлау тщательно просеивал принесенный жемчуг (многие уже начали перемешивать его с простыми камешками — они все-таки стоили еще дешевле) и отмерял равное количество железа. Довольный мбумбу тут же бежал домой, спеша спрятать покупку от глаз соседей.
— Ну и тупые же эти папуасы! — гоготнул Колобков, пихая в бок делового партнера. — За какие-то гвозди жемчугом по весу платят!
— О да, весьма неумно с их стороны, — согласно улыбнулся немец. — Даже немного совестно, что мы есть этим пользуйся.
— Тихо, Гюнтер, сделай грустное лицо, а то догадаются, что мы их дурим!
Грюнлау торопливо убрал улыбку.
— Замбуки-по-фа отцуго-лиде! — усмехался тем временем вождь. — Маму лазада-пака-фа перото-чумбуи-маста-по [50]!
Старейшины согласно кивали, с насмешкой поглядывая на бестолковых пришельцев. Что юберийцы, что эти — все согласны брать дурацкие испражнения моллюсков вместо по-настоящему ценных и нужных предметов. Купили бы уж пару детей, что ли — это всегда пригодится…
— Ла, замудара-мбумбу! — опасливо покосился на Колобкова один из старейшин. — Самба отцуго-табалуга сугуки-до, о-о блука-папта-по-ла-ла [51]!
Вождь немедленно прекратил смеяться и строго нахмурился, делая вид, что такой обмен ему невыгоден.
С другой стороны Зинаида Михайловна скупала у женщин разную питательную снедь, расплачиваясь все теми же гвоздями, гайками и шурупами. Шурупы почему-то брали очень неохотно — чем-то они туземцам не нравились. А вот гайки разбирали особенно быстро — самые догадливые уже привязывали их к сетям на манер грузил.
Одна старуха даже принесла на торги синюю жабу в клетке и долго возмущалась, когда ее отказались обменять на пригоршню гвоздей. Даже бестолковые юберийцы отлично знали, что это за зверь, и платили за него очень щедро. Порой богачи специально отправляли суда на Черные острова за этими редкими амфибиями.
