— Да что ты себе позволя… — но был остановлен бдительным Харбом:
— Не стоит, Кремпи. — Губы церковника тронула легкая улыбка. — Позволим девочке отдохнуть. У нас еще уйма времени, чтобы объяснить ей правила поведения. Пойдем… Нас ждет Первый.
И парочка медленно удалилась.
Майя рывком села на лежанке.
Они сказали «Первый». То есть остальных здесь, где бы это «здесь» ни находилось, нет. Возникает вновь уйма вопросов на тему «куда все пропали?» и «почему это произошло, когда Рута прикоснулась к Адаму?», но думать об этом придется позже.
А сейчас надо все-таки посмотреть, есть ли способ отсюда выбраться.
За дверцей обнаружились «удобства».
До окошка Майя дотянуться не смогла.
Лежанка была слишком тяжелой, ни пошевелить, ни сдвинуть.
Решетка, перегородившая выход, оказалась крепко вделанной в стену и, как и у койота, больно обжигала при прикосновениях.
Майя медленно опустилась на лежанку. Кажется, ей действительно придется провести здесь очень много времени…
Уже через полчаса Хельдер понял, что это бесполезно. Стеклянный остров — не меньше Домового, а то и больше. Искать здесь Имке — все равно что пытаться найти слезинку в океане.
Можно бесконечно идти вперед меж прозрачных деревьев, сбивая с ветвей хрустальную пыль, возникающую при прикосновении к хрупкой листве. Можно сколько угодно кричать, срывая горло и вдыхая мелкое крошево, от которого начинается кашель, а потом, когда проведешь тыльной стороной руки по губам, стирая слюну, на рубашке остаются пятна крови. Можно вновь и вновь оглядываться по сторонам, надеясь, что где-то меж стволов мелькнет цветной наряд Имке…
Но все это бесполезно.
Раскидать могло по разным частям острова.
Раскидать могло по разным островам.
Да, в конце концов, она могла остаться там, в камере, а Хельдера выкинуло сюда!
Будь проклят этот ворон.
В животе противно заквакало от голода — Крапчатый не ел со вчерашнего вечера.
Парень сжал зубы и осмотрелся вокруг.
По большому счету можно сделать так: вернуться на жилые острова. Найти способ обнаружить Имке. Вернуться за ней.
У плана была куча слабых мест. Прежде всего, неясно как отсюда выбраться. На вихре искажений? Так неизвестно, насколько часто он бывает на Стеклянном острове.
Опять же. Предположим, мы будем знать, как найти человека. И как попасть туда, где находится Имке? Телепорт? На него нет денег. Ни ора в кармане. Вихрь? Как его поймать?
И, как и говорилось, во всем этом плане была просто огромная дыра.
Крапчатый никогда не слышал о магии, с помощью которой можно найти пропавшего человека.
Это значит, что обращаться по поводу поисков нужно к тому, чья сила позволит сделать то, что считается невозможным.
И Хельдер знал только одного такого человека.
Черного.
Парень закрыл глаза. Досчитал до десяти. В очередной раз проклял ворона.
И отправился в глубь стеклянного леса.
Ему нужно было найти вихрь искажений.
А остальные вопросы придется решать по мере поступления.
Оперативники, как всегда, действовали быстро.
Адам, издали наблюдающий за их работой, только позавидовал. Сейчас — и не только из-за Имке, которую приходилось держать на руках, — он мог только наблюдать, не вмешиваясь в происходящее.
Вороны меж тем уже успели натянуть новую сетку — Адам только удивленно присвистнул: обычная сеть, которой он пользовался, будучи оперативником, казалась тонкой паутинкой, ее и разматывать-то надо было осторожно, чтобы не повредить, а эта… Можно подумать, что ее сплели из проволоки, настолько толстыми казались ее нити.
— Новая разработка? — осторожно уточнил парень у приятеля.
— Новейшая, — невесело фыркнул Стеклов.
Нестабильность, возникающая от Руты, сейчас больше всего напоминала кляксу, в середине которой лежала девушка.
Растянутая над головой Руты сетка, закрепленная на асфальте, искрила и плевалась фонтанчиками энергии, пробивающимися через заслон. Один долетел до Адама. Парень дернулся от неожиданности — все-таки на подобном расстоянии все уже должно стихнуть, — а Имке у него на руках нервно пошевелилась и схватила ртом воздух, словно это могло ей помочь.
Уловители, отбиравшие уже остаточную энергию (большая часть гасилась сеткой), мерно гудели, и на серебристой поверхности механизмов, похожих на наклоненные на сорок пять градусов вазоны, неспешно скользила прозрачная радуга…
Плохо дело.
Если не уменьшить напряжение, емкости может просто не хватить. И это учитывая, что сейчас было задействовано десятка два уловителей, притом что на памяти Адама обычно хватало пяти-шести штук. А на той аномалии, после которой ворон выгорел, было всего семь, и их хватило за глаза.
Сетка начала медленно опускаться, сжимая нестабильность, замыкая ее источник в плотный кокон, и Рута, за миг до этого замершая, как статуя, вновь вскинулась в новом припадке. Клякса аномалии выбросила новые щупальца, разрезав несколько ячеек сети, задев несколько уловителей и превратив асфальт под ногами Стаи в изукрашенную турецкими огурцами плитку.
Черт, черт, черт!
Рута действительно — источник нестабильности! И если сейчас это не потушить, может рвануть так, что мало не покажется никому!
Адама вдруг кольнуло воспоминание. Запретный остров, дочь Черного, готовая сползти в обморок, рыжий песок, превращающийся в метлахскую плитку, Крапчатый, начавший молоть какую-то пургу про подарок…
Может, правда ее обморок связан с появлением нестабильностей? Может, действительно стоит просто ее отвлечь?
Но ведь тогда девушка была в сознании. А сейчас? Разве она услышит кого-нибудь? Да и… Она безумно боялась Адама. Вряд ли его голос сможет ее успокоить.
Впрочем, выбора нет.
Адам окликнул нервно закусившего губу Стеклова:
— Эй! — А когда тот обернулся, попросту сунул ему в руки продолжавшую оставаться без сознания Имке: — Подержи даму. — И пока обалдевший от такого предложения приятель не передумал выполнять просьбу, шагнул к аномалии.
— Ты что творишь?! — взвизгнул за спиной Стеклов. — Ты куда прешься?! У тебя защиты нет! Ты выгорел!
Впрочем, слушать голос, звучавший в унисон с гласом рассудка, Адаму было некогда.
Расстояние до аномалии он пробежал за несколько секунд. Дернулся в сторону, уходя от волны нестабильности, ударившей через порванные ячейки сети. Под ногами вспыхнули мириады распустившихся петуний.
— Рута, ты меня слышишь?!
Кажется, Стеклов позади тихо пробормотал: «Идиот…»
Впрочем, прислушиваться было некогда.
