– Стой, тормози!
– Машинисты, мать вашу, стоп машине!
Артур был вынужден вцепиться в поручень. Даже в штабной вагон передалась крупная дрожь. Президент с тоской представил, сколько времени уйдет, чтобы завести два крана и вернуть вагон на рельсы. Это еще замечательно, если ничего не сломано и не треснуло…
Единорог ударил вторично. Оторвались сцепки, засвистел прорвавшийся сжатый воздух, заискрила проводка. Последний вагон по инерции развернуло боком и поволокло вдоль путей. Солдаты прыгали с него с риском сломать ноги или быть раздавленными. Отчаянную смелость проявил боевой расчет в башне. Вагон швыряло из стороны в сторону, единорог лупил по броне головой и бивнем, а бойцы Даляра поливали его огнем из танкового пулемета. Наконец, нашлись отважные парни из следующего вагона, они вылезли на площадку, подорвали сцепку. Единорог застрял на насыпи, продолжая топтать своего железного врага. В этот момент подоспели аэростаты, запущенные со второго эшелона. Как раз вовремя. Они метали бомбы прицельно, накрывая квадрат за квадратом, не оставляя противнику времени на обдумывание обороны. Два аэростата ползли вдоль пути, забрасывая уцелевшие огневые точки разбойников зажигательными бомбами. В результате, на ширину больше ста метров, от рельсов до искалеченного ельника, возникла горящая полоса.
– Жми, ребята! Тесни их!
– Шестая, седьмая батареи, одиночными, прицел ноль-один…
– Мать вашу, что творится?! Это называется – война в своей же стране!
– Вторая рота, на вылазку, к мосту!
Третий аэростат снижался, целясь точно в мохнатую спину единорога. Крышка корзины откинулась, из нее открыли беспорядочную стрельбу вверх, однако творения бывшего визиря Дробиченко не так-то легко было подбить. Трофейный турецкий дирижабль состоял из восьмидесяти отдельных секций, горячий воздух туда подавали четыре независимых насоса через систему клапанов. Даже при половине пробитых воздушных мешков дирижабль сохранял живучесть. Винты взревели, рулевой отважно направил небесный тихоход вниз, от подвесных пилонов оторвались две морские торпеды и грохнулись прямо на спину единорога.
Артур невольно зажмурился. Показалось, что загорелось второе солнце. Взрыв получился такой силы, что дирижабль подкинуло вверх. Последний вагон окончательно завалился на бок, а зверя из Изнанки порвало в клочья. Чудом уцелели рельсы, хотя фонтан щебня взлетел на высоту в десятки метров и оттуда обрушился на крыши вагонов и головы бегущих людей.
И тут же, словно в ответ на первый взрыв, второй дирижабль сбросил торпеду над лесом. Попадание получилось менее успешным, единорог не умер сразу. Раненая махина, круша деревья, выползла снова на открытое место и ринулась к реке. Ельник вспыхнул, точно политый бензином. Разбойники, нашедшие укрытие под деревьями, стряхивая с себя пламя, с воплями рванули обратно. И моментально угодили под стрелы и пули с бронепоезда. Зверь добрался до воды и там издох, на виду у изумленных жителей Вятки…
– Дежурный, мне нужна связь с наводчиком на «Каспии»! – Артур вырвал из рук связного трубку. – Запросите их немедленно. Там в лесочке должна быть повозка… или карета… и люди в белом. Надо найти Качалыцика, их может быть несколько! Найти и скинуть бомбу!
– Господин президент, наводчик с дирижабля сообщил, что видел несколько крытых повозок… Там диковина какая-то, за кустами, где пожар. Сообщает, мол, только что вода была, в точности, как вы сказали, круглый такой прудок, ровненький. И на глазах впитался, одна воронка сухая…
– Так я и знал, – Коваль ударил кулаком в стенку. – У них жидкое зеркало, да такое здоровое, что динозавра пропустит.
– Что такое «жидкое зеркало»? – удивился Даляр.
– Да так… потом расскажу, – Коваль вовремя вспомнил, что никто из его друзей не побывал в параллельном времени.
Огонь гнал впереди себя толпу перепуганных каторжников. Они давно уже неслись, побросав оружие. По рации передали, что все выжившие сдаются. Можно в кандалы, но многие точно в лихорадке бьются, никого к себе не подпускают, машут оружием, а то и сами себя ножами ранят.
– Опоили их, как пить дать опоили, – крякнул Озерник. – Сами не ведают, что творят…
– Але, але, как слышите? Это борт «Казбека», внизу все чисто. Повторяю – внизу все чисто, слоны все убиты.
– Але, «Каспий» на связи, прошу командующего. Наблюдаем колонну, четыре телеги, запряженные четверками, два грузовых паровика с пушками и человек тридцать конных… Удирают на запад, здесь в низине дорога… Есть атаковать! Так точно, понял, всех уничтожить! Выполняю!..
Только теперь Коваль побежал взглянуть, как дела у жены и детей. К счастью, на семейной половине никого не задело.
– Начальник поезда, командуй стоп! Дежурный, дай отмашку назад, чтобы кран готовили! – Даляр метался, не успевая отдавать распоряжения. – Наливайко, организуй двойное оцепление! Пулеметчиков выстави на высотке! Старший механик, забирай всех своих, и бегом – к паровозу!
Штабной вагон последний раз качнулся и замер. С той стороны моста во весь опор мчались всадники, городское начальство Вятки.
– Дежурный, пошли гонца во второй и третий эшелоны. Всех лекарей и санитарные бригады – сюда!
– Господин генерал, разрешите вскрыть вагон с домкратами?
– Второй взвод, строиться с лопатами! А ну, шевелись!
– Всем командирам, доложить о потерях! Наливайко, баб и детей из вагонов не выпускать, мало ли что…
Президент спрыгнул с подножки, за ним следом скатились телохранители, взяли Артура в кольцо. Впервые установилась зыбкая тишина. Над изрубленным лесом, над сонным крутым берегом Вятки плыла усталая горестная мелодия боя – стоны умирающих, хрипы раненых лошадей, свист пробитого паровозного котла, матерщина и выкрики санитаров, тявканье булей…
И глухой прерывистый стук.
Так мог бы стучать полковой барабан, закопанный в землю. Но стучал вовсе не полковой барабан. Это в последнем стремлении к жизни бухало сердце поверженного единорога.
– Ваше высоко…
– Господин президент, не приближайтесь! Не подходите, он еще жив…
Но Артур уже подошел вплотную. Подошел и приложил ладонь к стальной шкуре гиганта. Вблизи умирающий титан казался настоящей живой горой. От него пахло остро, едко, но совсем не так, как от привычных президенту земных животных. Десятки пулевых отверстий сочились кровью. В раздавленной корзине на спине единорога валялись три мертвых наездника. Еще троих раненых санитары унесли в госпитальный вагон. Предстояло разобраться, что за люди успели так хорошо освоиться с новым живым оружием, и кто же их послал…
Подбежал взмыленный посыльный с нашивками Тайного трибунала:
