– Вы лжете! – зарычал Астенфор. – Ничего подобного там нет! Мы дискутировали по историческим вопросам…
– Именно историческим… Самый исторический из них: имеют ли право Оставшиеся на наследие своих предков, на Шелианд? Могут ли они вернуть его? Письма однозначно утверждают, что да. Могут, мессир. Разве это не следует из ваших писаний?
– Нет, вы лжете!
– А я думаю, что следует именно это! – отрезал виконт. – Ландграф, ко двору которого вы так приближены, разделяет мои опасения насчет эльфьей угрозы. И вам об этом известно. Он гораздо более здравомыслящий человек, нежели Его Величество, надобно заметить. Что случится, если Гуннфин Албарский узнает, что мессир волшебник сочувствует бунтовщикам и убийцам? И что скажет сам мессир волшебник, когда узнает, что с его сестрой и племянниками, проживающими пусть и в другом королевстве, произошло несчастье? Например, загорелся посреди ночи дом и никто не смог выбраться из него? Или неизвестные убийцы напали на счастливую семью, когда та возвращалась с прогулки… О жестокий мир! – воскликнул Леод Шардэ. Его глаза напоминали две оловянные блямбы, такие же безжизненные. – Я послал своих людей присмотреть за сестрой мессира волшебника и позаботиться о ее безопасности. Мало ли что, не правда ли? – Советник налил себе еще вина. – Мой долг соблюсти интересы сторон. Я охраняю ваших родных, Астенфор, вы помогаете мне провернуть это дельце… Честнее некуда. Вы говорили с огром, вас видели на дороге в Блендибог, а значит, имеется возможность усыпить его бдительность, его нечеловеческое чутье. Вы будете стараться, ибо знаете – мы повязаны, и у нас общая цель. Безопасность. Если по большому счету, то мне нет никакого дела до вас и ваших родственников, до ваших ребячьих взглядов на идеи свободы и справедливости – я читал конфискованные письма, – меня интересует королевство. Вот и все. Вопросы есть?
Чародей не произнес ни звука. Ему удавалось сохранять спокойствие, но он четко осознавал, что угодил в ловушку. Крышка захлопнулась. Виконт не блефовал – именно такими методами всегда и действовал советник, не испытывая ни малейших угрызений совести и не считаясь ни с чем, кроме вышеупомянутых государственных интересов.
Оставалось удивляться, как быстро Шардэ проделал все это…
Виконт посмотрел на бледного от ярости чародея и рассмеялся.
– Кстати, не советую применять ко мне свои магические штучки. Бесполезно. Если со мной что-нибудь случится, дело доведет до конца мой помощник. Между прочим, он слышит наш разговор. – Советник указал на небольшой шкаф в углу комнаты. – Там есть слуховая трубка, ведущая в подвал. На другом ее конце сидит Гретоль Майн.
– Не сомневаюсь, у вас все схвачено, – ответил Астенфор.
– Правильно делаете, что не сомневаетесь. Огр и эльф должны получить по заслугам. Моя команда с вашей поддержкой позаботится о том, чтобы исключить их из мира живых. Если этот вагант будет с ними, его тоже. Одним тупым мозгляком станет меньше, – ответил советник. – Так ваше окончательное слово, Астенфор. Только быстро, у нас не так много времени, пора приступать.
– Если хоть один волос…
– Знаю – если хоть один волос упадет с головы ваших племянничков, вы испепелите меня какой-либо из своих молний! – осклабился по-крысиному Леод. – Вы вольны отомстить, но если вы меня подведете, случится именно это – упадут не только волосы. А вы отправитесь на плаху. Народ узнает, что именно вы были одним из идейных вдохновителей идеи развязать против людей войну. Ваше имя проклянут после смерти. Так я жду.
– Согласен.
Виконт, казалось, был удивлен.
– Хм, и даже условий не будете ставить? Торговаться? Выдвигать встречные угрозы? Хорохориться тоже не станете, надо полагать?
– Нет. Зачем? У нас впереди большое дело.
Леод Шардэ пытался уловить подвох в словах чародея, но это ему не удалось. В какой-то момент он подумал, что вовсе не он здесь контролирует положение. Спрятанные под одеждой защитные магические амулеты, которые должны были среагировать на агрессивные заклятья, молчали. Если Астенфор и замыслил что-то, то свои умения пока не использовал.
– Что ж, ладно. – Виконт хлопнул в ладоши. – Дело сделано. Обсудим детали. Сейчас, полагаю, мои ребята будут здесь.
Гретоль Майн, уполномоченный инспектор Безопасности, оторвался от слуховой трубы и встал с табурета, на котором сидел, скрючившись, почти полчаса. Размял поясницу, покривился от боли. В коморке под башней, примыкающей к зернохранилищу, было холодно. По углам гнездились пыль и паутина, в воздухе носилась вонь от гнилого лука.
Майн подумал о хорошем бокале крепкого вина и запахнулся в шерстяной плащ. От поясницы по всей спине прокатывались волны ноющей боли, дыхание перехватывало.
«Шардэ взял-таки чародея за жабры, значит, дело за малым, – подумал Гретоль. – Но кто бы мог подумать, что большую часть этого блефа Астенфор примет за чистую монету? Он глупее, чем мы думали… и трусливей».
Хотя Майн был уверен, что чародей начнет артачиться и показывать гонор, старые добрые методы шантажа сработали и на этот раз. Быстрота, с которой Астенфор согласился «сотрудничать», удивила и его, шпиона с пятнадцатилетним стажем.
Инспектор прошел к двери, открыл ее и перешагнул через большого лохматого пса, спящего на боку у порога.
– Блохастая тварь, – пробормотал Майн.
Он поднялся по каменной лестнице и прошел по узкому темному коридору до помещения кордегардии. Тяжелая, обитая железом дверь издала громкий скрип. Сидящие в комнате без окон четверо замолчали.
Пол покрывала грязная солома вперемешку с объедками, в очаге догорали дрова. Единственный факел в ржавом металлическом кольце не справлялся с полумраком. Искаженные тени пирующей четверки горбились на стенах.
Гретоль вошел, притворяя за собой дверь. Посмотрел на компанию. Челюсти пирующих работали с громким чавканьем. Между губами то и дело проскакивали частицы еды. По подбородкам текла выпивка и жир от мяса.
– Эге! Чем можете порадовать, господин инспектор? – спросил орк, сидевший лицом ко входу. Медная кожа, желтые глаза и лысый череп придавали ему в тусклом мерцании пламени демонические черты.
Майн старался не показывать своего отвращения. По бычьей шее Обжоры давным-давно плакала виселица, и туда главарь четверки, безусловно, давно бы отправился, если бы не государственная необходимость. Кому-то ведь надо делать грязную работу, чтобы Его Величество спал спокойно.
Гретоль мигнул, посмотрел на свободный табурет в углу, но садиться не стал. Боялся, что с поясницей будет еще хуже.
Обжора отрезал кривым ножом от свиного окорока большой кусок. На орке был кожаный кафтан с металлическими вставками, перетянутый в поясе. Грудь наискосок пересекали два ремня, на которых висели метательные ножи, восемь штук. Меч его стоял в углу, рядом с брошенными на пол вещами.
