Страшила помолчал.
– Знаешь, для чего мне нужны были эти деньги, Вридаль?
Эльф покачал головой.
– В Албарии живет один волшебник. Волшебница, точнее. Наверняка ты слышал про нее. Пробиться к ней нелегко, она не посещает общество, редко показывается людям, во всяком случае, так говорит молва. У нее я и хотел в очередной раз попытать счастья, но для этого требовались немалые деньги. Я наводил справки два месяца и узнал сумму, за которую она согласилась бы попробовать расколдовать меня, хотя она и не знает о моем визите…
– Сто пятьдесят золотых флоринов, – сказал Наэварра. – Я знаю эту чародейку.
– Знаешь?
– Не лично, разумеется. Ее зовут Пацца Феани.
– Да.
– Тебя действительно уверили, что она способна снять чары?
– Никаких гарантий, но сведения поступили из надежных источников. Вот я и отправился в путь. Собирался сначала выступить на турнире, а уже потом попытать счастья у Пацци. А что тебе о ней известно?
– Ничего особенного. Откуда она пришла и где жила раньше, никто не знает, и то, что чурается широких контактов, тоже правда. Только, думается мне, дело несколько в другом.
– В чем?
– Чародейку хорошо знают под каким-то иным именем. Каким – другой вопрос, – сказал эльф. – Пацца Фиани, вероятно, только вывеска. А что из этого следует, не имею представления, Браги. Вроде бы кто-то из наших имел с ней дело. Могу поинтересоваться, если тебе интересно.
– Не стоит, – ответил огр, махнув рукой. – Все равно платить нечем.
– Ну так что ты скажешь? Согласен ли ты попробовать?
– В конце концов, я ничего не теряю… – пробормотал Страшила, подумав. – Наверное, стоит согласиться.
– Стоит, – улыбнулся эльф. – Итак, дождемся возвращения Зирвента. А пока я намерен привести себя в порядок. Эй, хозяин…
Хозяин появился не сразу, заспанный и недовольный, в покрытой жирными пятнами одежде. Ему не нравился запах, исходящий от этого типа в капюшоне, и его морда с большими синими глазами тоже. «Эльфья морда», – подумал повелитель харчевни, надув толстые губы.
Не успел Наэварра объяснить суть своей просьбы, как послышался быстрый стук копыт. Браги пристроил руку на рукоять большого кинжала. Кто-то остановил коня, спрыгнул, и через мгновенье в дверях появился Зирвент. Покрытый пылью.
Увидев огра и эльфа, вагант выпучил глаза, потом перевел взгляд на хозяина. Тот еще больше выпятил губы.
– Я позову тебя, – сказал ему эльф, – иди.
С таким лицом, будто сейчас его стошнит, губошлеп удалился. Зирвент подошел к столу, уперся в его крышку кулаками и произнес, словно истинный заговорщик:
– Поблизости крутятся какие-то подозрительные личности. Троих из них я видел дважды, они увязались за мной. Я доехал до реки и деревушки неподалеку, а они за мной. Дальше – глухомань, пришлось повернуть сюда. Еще двое рыщут поблизости от харчевни. Притворяются местными, но это не крестьяне! Если это крестьяне, то я, я…
– Спокойно, – прошептал Браги. – Значит, пятеро?
– Да.
– Как думаешь, кто такие? Вооружены?
– Кто? Не знаю. Может, раубриттеры местечковые, а оружие разве долго спрятать под плащ или куртку? – побледнев, зашипел Зирвент. Чтобы быть как можно дальше от дверей, вагант пододвинулся ближе к огру.
– Люди виконта, – сказал эльф. – Я должен был предвидеть… Теперь у него развязаны руки. Никаких обычаев и традиций, кроме единственного: доброго старого ножа по горлу где-нибудь в глухом закоулке!
– Что же делать? – задергался Зирвент. – Что, и нас тоже… ножом… и меня?
– Свидетелей надо прикончить, – подтвердил Страшила.
Глаза ваганта оказались чуть ли не на лбу, ноги подкосились. Огр схватил его за шиворот и слегка встряхнул. Голова студиозуса моталась из стороны в сторону.
– Зирвент, тебе придется кое-куда съездить, – сказал эльф.
– Нет, нет, нет… – в полуобморочном состоянии пробормотал тот.
– Да я пошутил, – прорычал Страшила. – Никого не прикончат, остолоп.
– Да?
– Уверен. Я же с тобой.
– Ах, тогда конечно. – Зирвент плюхнулся тощим задом на стул. – Если ты, то… Эй, а куда это я должен ехать? Что за глупости?
– Не глупости. Так нужно.
– Кому?
– Всем нам, – сказал Наэварра.
– Еще чего!
– Если ты не поедешь, нам всем крышка… Слушай, в семи милях отсюда есть городок, называется Лиссон, там ты найдешь некоего купца Данэтира по прозвищу Хорь, понятно?
– Зачем? – простонал вагант.
– Нам нужны деньги. Не меньше трехсот флоринов. Кроме того, необходимо передать кое-кому кое-какие сведения.
– Меня колесуют, – сказал Зирвент.
– Они должны знать, что я вернулся.
– Я закончу жизнь на дне смрадной ямы…
– Все, что я скажу, ты запомнишь наизусть…
– Меня посадят на кол, а потом сдерут кожу, – заключил студиозус, то бледнея, то краснея. – Или наоборот. Можно мне написать письмо мамочке и папочке?
Он поглядел на огра и эльфа. Те молча покачали головой.
– Несчастный я человек, самый наинесчастнейший из несчастных…
– Так будет, если мы попадем в лапы к головорезам Шардэ, – сказал Наэварра.
– А по-другому никак нельзя? – спросил Зирвент, содрогаясь от ужаса.
– Нет, – ответил эльф.
Страшила представил, как Вридаль отдает приказания своим воинам – таким же не терпящим возражений тоном, спокойным и холодным, точно сталь клинка, вынесенного на мороз. Так говорят прирожденные лидеры, не склонные задумываться над мелочами.
«Выходит, – подумал Браги, – Наэварра действительно больше чем разбойник, забивающий себе голову всякой дурью. Кто он такой на самом деле? Сумасшедший? Почему он так уверен в том, что говорит?»
Страшила ожидал от Наэварры пламенных речей, призывов, бешеного фанатичного блеска в глазах, но его постигло разочарование. От эльфа веяло непробиваемой уверенностью – и только. Вридаль оказался крепким орешком.
– Запоминай. Ты поедешь на лошади, взятой у харчевника, наденешь какие-нибудь обноски, чтобы изобразить из себя местного жителя, – сказал эльф Зирвенту. – И чем лучше ты будешь играть свою роль, тем больше у тебя шансов выполнить задание.
Шляпа Зирвента приподнялась. Его волосы встали дыбом. Страшила поправил шляпу, чуть надавив на тулью пальцем.
– А если я не смогу? – пропищал студиозус.
– Сможешь. Ваганты любят представления, театр, так?
– Так.
– Выступать обожают, как я слышал.
– Обож… ну и что?
– То, что я сказал ранее. Представь, что это твоя лучшая роль.
– А если меня прикончат?
– Значит, такова твоя судьба. Веришь в судьбу, человек?
– Нет.
– Тем хуже для тебя. Зато, видимо, веришь в деньги.
– Верю.
– Это очень по-человечески… За свою поездку ты получишь пятнадцать золотых флоринов.
