– Сэр Рокфеллер уже ждёт вас, – любезно осведомил помощник Гамильтона, – Прошу за мной.
Малыш повёл нас к дверям. Наблюдая за проводником со спины, хочется только одного – догнать парня и вырвать ему перья из розового цилиндра! Были ещё и альтернативные варианты, предполагающие жестокое насилие. Подобная неуёмная экстравагантность не вызывает ничего, кроме истеричного отвращения.
Словно Гамильтон использует любую возможность настроить меня против себя.
Первой комнатой дома оказалась, разумеется, проходная. Не позволяя себе ленного прохлаждения, на посту стоят три охранника. За стеклянной перегородкой гордо и грозно расположился СПН-1. Не удивительно, что от Негинва, чью работу спонсировал сэр Рокфеллер, богачу достался памятный сувенир. Нежданным гостям отныне вход заказан, а наглым – прописан душ из свинца. От трула, как помнится, мало что осталось, люди ненамного крепче будут…
В нашу сторону было двинулись телохранители Гамильтона, но помощник Кларк поспешил их остановить:
– Сэр Рокфеллер отдал распоряжение не проводить обыск этих гостей.
Двое сразу поскучнели, но последний, что стоит ближе всего ко мне, приобрёл в лице дополнительные нотки пренебрежения и нелюбви. Очень уж недоверчиво и при этом явно он пялится на мои карманы, с вызовом выглядывает исподлобья. Да гад нарывается.
Проходя мимо я просто не смог не наклониться к его уху и внятно прошептать:
– Ещё один такой взгляд, и я засуну тебе вон тот пулемёт в ноздрю.
Будем надеяться, суть претензий им понята.
Я не оглядывался, но уверен, что мне в спину косятся уже все трое.
Следующая комната – классическая прихожая двухэтажного дома, предлагающая на выбор сразу четыре направления. Из комнаты, заставленной фикусами и увешанной картинами, ведут три двери и лестница на второй этаж, которую и выбрал Кларк.
А ковры-то у миллиардера знатные – несколько приятно немного замарать их не самой чистой обувью. Я с ужасом отмечаю, что становлюсь мелочным.
Весь второй этаж представляет собой длинный коридор-галерею, связывающую множество комнат. Помощник Рокфеллера протащил нас через всю его длину и завернул в самую последнюю комнату слева.
За белой дверью оказался личный музей. Вдоль стен стоят витрины, заставленные самыми разными предметами, начиная от старинных монет и заканчивая военными шлемами многовековой давности. Свободное пространство в центре использовано для постаментов и витрин, среди которых мне запомнился постамент с крупной и точной моделью старинного альбионского галеона. Даже люстра на потолке несёт в себе явственное ощущение раритета.
Это всё замечательно, но ближе к хозяину дома. Сегодня, очевидно, приёмный день для бывшего банкира, ибо помимо сэра Рокфеллера в комнате-музее находятся двое, чьи лица я здесь увидеть никак не ожидал: Бьюло Дах и Чес Хленд ждут нас вместе с Гамильтоном.
Кларк подступил совсем близко к хозяину, готовый упасть на колени и целовать руки работодателю:
– Как вы и велели, гости доставлены.
– Отлично, Кларк, – похвалил цепного щенка старичок, – Можешь быть свободен.
Предано кивнув Рокфеллеру, помощник развернулся на каблуках и оперативно покинул комнату. Нас осталось шестеро.
– Добро пожаловать в мой маленький музей, – Гамильтон расплылся в широченной улыбке, – Как добрались?
– Что они здесь делают? – проигнорировав вопрос хозяина дома, я задал свой, строго поглядывая на экзорцистов.
Рокфеллер смущённо обернулся на красных, а затем снова на меня. В его лице застыло недоумение того, почему ситуация меня так сильно напрягает.
– Я сообщаю властям о любых своих действиях, так или иначе относящихся к расследованию. Узнав о нашей затее, начальник отдела по борьба с демонами и его помощник захотели присутствовать.
– Чтобы вы им не воспользовались в своих целях, – мягко уколол Хленд.
Тут же в разговор вмешалась и Салли:
– Но они будут только наблюдать, а не вмешиваться!
– Нам пхидётся, если Авхуст задумает недобхое, – протянул Дворняга. Отрадно видеть на его крючковатом носу пластырь, а под левым глазом небольшой синяк. Жаль, что в тебя не стреляли.
– Господа, – остановил разгоняющуюся перепалку Рокфеллер, – Сэр Хромер просто осматривает реликвию Ордена, чем существенно помогает делу. Давайте пока оставим свои догадки и предположения относительно зачинщика всего этого беспредела.
Неплохие слова, Гамильтон. Звучит так, будто ты сам веришь в мою невиновность.
Когда мёртвая тишина, выражающая всеобщее согласие, воцарилась в комнате, хозяин дома улыбнулся, собрав на лице сотни глубоких морщин, и махнул рукой, призывая следовать за ним.
Мы проползли цепочкой мимо стеллажей, постаментов и отдельных экспонатов большой коллекции богача. Возле одного стеклянного ящика Гамильтон сделал остановку и все шестеро взяли ящик в кольцо.
Хозяин дома аккуратно положил руку на стекло. Громадный перстень из чёрного золота породил тоненький звон, коснувшись прозрачной поверхности.
– Это он, – кратко представил свою (но это уж как сказать) ценность.
На подставках под стеклом лежит артефакт иоаннитов. Его силу я почувствовал так же хорошо, как противный женский парфюм Гамильтона. На вид это длинная, почти в фут, кристаллическая игла с остриями на двух концах. Она состоит из неизвестного материала насыщенного агатового цвета, всего такого блестящего и переливающегося на солнце.
Интересно, смогу ли я, иоаннит не закончившись основного обучения, разобраться в ней.
– Начнём, не будем терять времени, – в руках Гамильтона возникла связка ключей и он быстро открыл два сдерживающих замка, – Вы мне не поможете, господа?
Самыми расторопными оказались Истериан и Чес: осторожно взяв стеклянный колпак, они сняли его с постамента и поставили в стороне. Теперь вещицу можно потрогать.
Появилось стойкое желание схватить реликвию и выпрыгнуть с ней в окно. Боюсь только, меня неправильно поймут. Последствия выходки будут ещё долго мучить меня, как невыносимая зубная боль и одновременное отсутствие стоматолога.
– Прошу, – предложил начать Гамильтон.
Я протянул обе руки и взял длинную иглу, стараясь совершать все действия как можно аккуратнее, хотя и знаю, что многие артефакты способны крепостью и прочностью поспорить с каледонскими алмазами. Тонкая кристаллическая иголка оказалась странно холодной.
– У неё всегда такая температура?
– Да, – Гамильтон понял, о чём я, – Постоянно холодная, в каких бы условиях не оказалась.
– Что вы имеете в виду под условиями? – настороженно поинтересовался я, глянув из-под поля шляпы.
