– Вот и хорошо. А теперь спроси, наша ли это река, – потребовал мореход.
Кобольд снова размешал воздух пальцами – концентрироваться стало очень тяжело, и он внезапно почувствовал, как на плечи наваливается дикая усталость, как будто светящийся бассейн поглотил всю его энергию. Но магический глаз, наконец, мигнул, и картина в нем снова поменялась.
– Это мы! – восхитилась Рикали.
Магический, глаз показал кобольда, полуэльфийку и темнокожего человека, которые сосредоточенно смотрели в светящийся бассейн, и подземную реку, текущую позади них. В следующий миг изображение всколыхнулось. Теперь они видели только подземную реку, воды которой были освещены зеленым мерцанием таинственной пещеры. Появилась развилка. Один рукав реки резко повернул в сторону, а другой, такой же ширины, продолжал течь прямо. Магический глаз словно летел над широким прямым потоком, потом опять свернул – на этот раз ответвление было совсем узким. Изображение снова мигнуло, и вместо подземной реки вновь появился водопад, за которым виднелась пещера.
– Это же выход! Несун, ты просто чудо! – Рикали вскочила и замахала Дамону, указывая на реку. – Дамон! Мы пойдем по течению, пока не доберемся до узкого ответвления, которое поворачивает на запад! И наконец-то выберемся отсюда!
Риг продолжал смотреть в бассейн.
– Спроси у него еще кое-что.
Кобольд вскинул голову:
– Что?
– Спроси у него про Фиону. Посмотрим, все ли с ней хорошо.
Несун хотел было возразить, но мореход крикнул:
– Просто сделай это – и все!
Магический глаз мигнул, и в его центре появилась Фиона. Она стояла на скалистом уступе, запрокинув лицо, и ловила губами дождь, который струился по ее лицу с темно-серого неба. Рядом с ней стоял Мэлдред. Когда Риг увидел это, в его горле зародилось глухое рычание. Силач предложил соламнийке руку, чтобы помочь подниматься в гору, а другой рукой погладил ее по разодранной щеке. Она не отстранилась, наоборот, сделала движение ему навстречу. Мэлдред склонился над ее запрокинутым лицом… Магический глаз мигнул и снова стал темным.
– Ладно, достаточно, – неловко произнес Несун. – Мэл и леди-рыцарь выбрались, и хорошо. Они сейчас где-то у подножия Халькистовых гор и, вероятно, направляются назад в Блотен. Кстати, похоже, что снаружи утро. Неудивительно, что я так устал. Кажется, проспал бы целый год.
Дамон уже медленно брел к реке. Было видно, что он тоже очень утомлен.
– Еще один вопрос, – потребовал мореход.
– Что на этот раз? – сердито поинтересовался кобольд. – Мы уже знаем, где выход, и должны выбраться отсюда до темноты, так что лучше пойдем… конечно, если ты не хочешь узнать, нет ли где-нибудь тут поблизости каких-нибудь сокровищ. – Высказав такую мысль, Несун немедленно сам загорелся этой идеей и начал размешивать воздух над магическим глазом. Его лицо озарила широкая улыбка. – Что-нибудь волшебное… возможно, немного милых пустяков… монеты… драгоценные камни…
– Сокровища, – прошептала Рикали.
– Нет! – взревел Риг. – Шрентак! Спроси о Шрентаке. О Соламнийских Рыцарях, которых Сабл держит в плену. Вероятно, в темнице. Не знаю, есть ли там такое место, но что-нибудь подобное обязательно имеется. Сделай это, маленькая крыса! Спроси о брате Фионы.
– Ай! – Несун с отвращением поморщился.
– Его зовут Эйвен.
Кобольд сокрушенно покачал головой, но все же опять начал свои пассы.
– Может быть, сокровища есть в Шрентаке, – прошептал он.
Несун слегка задыхался, в груди ныло, как будто он очень быстро пробежал большое расстояние. Кобольд действительно очень устал. Пожар, который он устроил, ступени, по которым катился, ушибаясь, много часов, проведенных без сна, и путешествие по подземной реке не прошли для него даром. У бедняги ломило все тело, суставы болели, словно вывихнутые, а пальцы саднило, будто он разбил их в кровь. Но зато большой магический артефакт подчинялся его воле…
– Ага! – Мореход хлопнул в ладоши.
Глаз показывал какое-то темное место, мрачные, грязные катакомбы, с множеством тесных камер. Повсюду была какая-то серо-зеленая дрянь, липкая даже на вид. Она толстым слоем покрывала потолок и пол, текла по стенам. В грязи резвились ящерицы. Изображение смещалось, словно глаз летел по узким коридорам.
– Камеры! – Риг почти кричал. – Я хочу видеть, что в них!
Несун с еще большим трудом сосредоточился, взмахнул руками и случайно погрузил указательный палец в световой бассейн, но через долю мгновения выдернул его снова и как ни в чем не бывало продолжал пассы.
– Потрясающе! – выдохнула Рикали. – Несун, я и понятия не имела, что ты можешь…
– Вот так! – воскликнул мореход, перебивая девушку. Он пристально всмотрелся в бассейн, и в следующий миг изображение сырого коридора вздрогнуло и обступило их, полупрозрачное, почти призрачное. Но в то же время оно было пугающе реальным. Они в одно мгновение оказались прямо в центре коридора, стены которого были сложены из грубо обтесанных камней, а по обеим сторонам, насколько хватало глаз, тянулись ряды камер. Двери из толстых подгнивших бревен были закрыты на тяжелые ржавые засовы. Все ясно слышали, как течет с потолка слизь, видели, как зеленые капли срываются и исчезают среди своих собратьев на полу. Запах мочи был так силен, что слезились глаза. Но еще хуже был другой запах – запах смерти.
Риг сделал осторожный шаг вперед, потом другой, третий, и так до тех пор, пока не оказался прямо возле камеры. Он прижал лицо к прутьям, и его голова легко миновала преграду, лишь на мгновение показалось, что щек и лба коснулась липкая паутина. Внутри находилась дюжина мужчин, все они принадлежали к роду людей и были так истощены, что больше напоминали скелеты с обвисшей кожей. Они сидели на корточках, прижавшись друг к другу, на полу, покрытом их собственными экскрементами. Дыхание было почти неразличимо, и, если бы не позы, можно было подумать, что эти люди давно мертвы. Их запавшие глаза равнодушно скользили по Ригу, и лишь один из мужчин делал слабые попытки протянуть к нему руку. Мореход, с трудом подавив тошноту, комком подкатившую к горлу, заставил себя отойти и заглянуть в следующую камеру. Рикали на цыпочках последовала за ним. – Соламнийцы, – прошептала она, задыхаясь. На рыцарях не было доспехов, но на некоторых оставались плащи, на которых сквозь грязь с трудом можно было разобрать эмблемы Ордена Розы. На их изможденных лицах не осталось и следа благородной гордости – ничего, кроме страдания. Соламнийцы были полностью сломлены. У некоторых из них не было глаз – только кровоточащие глазницы, кое у кого – рук или ног, тела покрывали ожоги. Было понятно, что они искалечены пытками.
